Буря на Эльбе - Мириам Георг

не должны… – заикнулась Мэри, но Лили ледяным голосом приказала:

– Подайте мне пальто! Мне нужно съездить к маме.

Мэри понурила взгляд и достала из шкафа белое кружевное летнее пальто.

– Но что я скажу вашему мужу, когда он вернется и…

– Он не вернется. Он поехал к своей любовнице. – Лили больше не чувствовала ни губ, ни кончиков пальцев. Ее охватила дрожь, похожая на озноб.

– Вы такая бледная… Вам нездоровится? – осторожно спросила Мэри, но Лили выхватила сумку из ее рук и выбежала из дома.

Вслепую она плутала по улицам мимо огромных особняков, пока в какой-то момент не нашла карету. Поездка показалась вечностью, она не видела города за окном и не могла ясно мыслить. Наконец они остановились. Она вышла из кареты, подбежала к дому и постучала в дверь.

Когда Рут открыла дверь приюта и увидела на пороге Лили, то чуть не выронила от неожиданности полотенце.

– Эмма еще здесь? – спросила Лили, прежде чем экономка успела что-либо сказать.

– Да, но вам нельзя… – начала было Рут, однако Лили молча протиснулась мимо нее в дом, пронеслась по коридору и ворвалась на кухню.

Три пары глаз изумленно уставились на нее. Эмма разинула рот. Чарли побледнел и опустил хлеб, который что собирался откусить. Михель уронил свою чашку, и молоко выплеснулось на скатерть. Лили стояла и смотрела на них, не шевелясь.

В следующую секунду задняя дверь распахнулась, и на кухню вошел Йо Болтон.

Часть 3

Глава 1

Это можно было сравнить с тем, как если бы кто-то неистово играл на фортепиано и в середине крещендо внезапно убрал руки с клавиш.

На кухне воцарилась такая оглушительная тишина, что собственное дыхание эхом отдавалось у Лили в ушах. Человека, которого она видела перед собой, не могло здесь быть. Это невозможно.

Она открыла рот, не зная, смеяться, плакать или кричать. Но изо рта не вырвалось ни звука.

Йо был потрясен. Одной рукой он держался за ручку двери, а другую поднял, чтобы снять кепку. Лили скользила взглядом между ним и Михелем, не в силах понять, не в силах пошевелиться.

Первым отреагировал Михель – с радостным криком соскочил со стула, бросился к сестре и обнял ее, чуть не сбив с ног. Вслед за Михелем Эмма и Чарли одновременно поднялись и неуверенно переглянулись, не зная, как поступить.

Когда спустя целую вечность Лили в полной мере осознала, что обнимает своего младшего брата, по которому так бесконечно скучала, у нее подкосились ноги.

Лили опустилась на колени, не сводя глаз с Михеля, который по-детски радовался ее появлению, не задавая никаких вопросов. Лили недоверчиво покачала головой, внимательно вглядываясь в лицо брата, словно тот был чудом, в которое она не решалась поверить. Именно так все и было.

– Но что ты здесь делаешь? – спрашивала Лили снова и снова, а хриплый голос Михеля обрушил на нее поток возбужденной речи, из которой она не могла разобрать ни слова. Лили поняла, что плачет, только когда он в своем радостном порыве внезапно умолк, с обеспокоенным выражением положил обе руки на ее щеки и вытер слезы.

– Грустно? – спросил он, и Лили не смогла удержаться от смеха и рыданий одновременно.

– Нет, я не грущу. Я рада! – ответила она, и Михель неуверенно улыбнулся. Затем вдруг оторвался от нее, подбежал к кухонной скамье и схватил оловянный аэроплан и маленькую резную собачку, чтобы показать ей. Лили с первого взгляда поняла, что собачку вырезал Йо. Она не понимала, что здесь происходит.

– Лили, мы не могли тебе сказать! – Эмма подошла к ней и опустилась рядом на колени. Угрызения совести отражались на ее на лице.

Чарли медленно сел обратно на стул, с напряженным видом потирая рукой лицо.

– Ну, это должно было случиться! – проворчал он, и Эмма бросила на него строгий взгляд.

Йо по-прежнему не произнес ни слова. Просто стоял, прислонившись к двери и сложив руки на груди. Лицо его ничего не выражало. Лили старалась не смотреть на Йо, после его появления на кухне воцарилась напряженная атмосфера. Не зная, как реагировать, она посмотрела на Эмму.

– Я не понимаю… – Лили попыталась вытереть слезы с щек. К тому же у нее текло из носа, Эмма встала, протянула ей салфетку и, запинаясь, объяснила, как произошла эта странная встреча. Узнав, что в приюте Михеля били, Лили в ужасе закрыла рот руками. Ей казалось, что кто-то железной хваткой сжал все внутренности.

– Твои родители не хотели говорить тебе. Боялись, что Генри узнает. Они понимали, что ты захочешь навестить Михеля… Но и оставить его в приюте не могли. Это временно, пока они не придумают, как с ним лучше поступить.

Хотя Лили видела Йо только краем глаза, она заметила, как он напрягся при упоминании Генри. Чарли тоже бросил тревожный взгляд на своего друга. Он встал, подошел к Лили, притянул к себе и заключил в объятия.

– Хорошо, что ты вернулась, девочка! – пробурчал он ей в волосы. Лили прижалась к своему огромному другу и почувствовала знакомый запах. Оторвавшись от него, она снова покачала головой.

– Я ничего не понимаю. Вы, здесь, вы все здесь… А я ничего не знала. – Она прервалась, и Чарли напрягся от беспокойства. Для Лили это было похоже на то, как если бы два мира, которые до сих пор существовали параллельно без точек соприкосновения, внезапно столкнулись и в процессе взрыва ее отбросило в сторону.

– И ты заботился о Михеле? – спросила она. – Если бы я только знала!

Чарли кивнул.

– Так уж вышло. – Он взглянул на Йо. – Мы с Эммой сейчас уйдем и дадим вам двоим поговорить. Но сначала скажи нам, почему ты здесь.

Лили на мгновение совершенно забыла о Генри и обо всем, что произошло. Теперь все это снова обрушилось на нее. Запинаясь, она рассказала о разговоре с мужем. Выражения лиц у присутствующих на кухне помрачнели. Эмма нервно сжала губы, Чарли стиснул зубы. Йо по-прежнему ничего не говорил, но было видно, насколько он взбешен.

– Я просто сбежала. Мэри думает, что я у матери. Генри сейчас с Эленор и наверняка пробудет с ней до завтрашнего утра. Вообще-то он всегда ночует с Эленор. С тех пор как узнал, что она беременна. – Внезапно Лили почувствовала, что силы ее покидают. – Что же мне делать? – прошептала она, опускаясь на один из кухонных стульев и потирая лоб обеими руками.

– Лили, ты должна поговорить со своим отцом и Францем! – Эмма села