Тощие ножки и не только - Том Роббинс

– Не стоит никого обвинять, моя девочка. Просто все они живут новой американской мечтой.

– Это какой же?

– В Европе моя семья лишилась пальцев на ногах, так что на Эллис-айленд они привезли с собой мечту. Старую американскую мечту. Трудись не покладая рук, будь честен, и к тебе непременно придет успех. Собственное дело. Свой дом. Вкусная еда на столе, ковер на полу, шторы на окнах. Может, даже две недели в декабре в Майами-Бич. С той разницей, что если речь о моей семье, то надо плыть обутым. Отлично. Я вырос с этой мечтой. Но эти художники, о которых ты говоришь – эти нытики, занимающиеся саморекламой, все эти шлокмейстеры и гонифы, – халтурщики и воры – причем по собственной воле, – они живут новой американской мечтой. А состоит она в том, чтобы достичь богатства и признания, не будучи при этом обремененным ни умом, ни талантом, ничем ради этого не жертвуя, поправ универсальные человеческие ценности.

– Ты прав. Сегодня этой мечтой отравлено немало людей. Причем во всех сферах жизни. Независимо от возраста. Но, честно говоря, Спайк, мне все равно, работает ли художник по сорок часов в неделю и чтит ли он десять заповедей. Более того, мне до лампочки, платит ли он налоги, – главное, чтобы его работы что-то несли людям. Если же они не способны одарить меня чем-то прекрасным, затронуть мне душу, если мне на них неинтересно смотреть – все, пусть не ждет пощады, я припомню ему все его прегрешения.

– Нет-нет, моя девочка. Всех надо прощать.

– В том числе и Бадди Винклера?

И она рассказала Спайку о том, как проповедник налетел на нее, и Спайк, как и следовало ожидать, принялся утешать, чтобы она не терзалась из-за исчезновения Перевертыша Нормана. Спайк прижал ее к себе и медленно принялся разминать булочки ее ягодиц и песочные пирожные грудей. Вскоре они забыли о том, что их мучило – как физически, так и духовно, – каждый свое. И дельфин понес их туда, где колыхались вольные гребни волн, а пучина была солона и глубока.

Подстегиваемая экстазом Эллен Черри не заметила даже, что разыгралась в волнах не на шутку. Забыв обо всем на свете, она резвилась, изгибалась, подскакивала до тех пор, пока его стоны – увы, это были стоны не страсти, а муки – не перешли в душераздирающий вопль, от которого море вокруг нее моментально покрылось ледяной коркой. Хватая ртом воздух, Спайк скатился с кровати на пол и там, бледный как смерть, рухнул без чувств посреди небольшой лужицы рвоты.

– О Боже! – вскрикнула Эллен Черри. – Я убила его!

* * *

Если верить преподобному Бадди Винклеру и его коллегам, эпидемия СПИДа ниспослана на нас самим Иеговой в наказание за прегрешения любителей «клубнички». СПИД есть свидетельство тому, вешали они, что дни человечества сочтены. Тот факт, что количество жертв СПИДа – капля в море по сравнению с пандемией бубонной чумы в четырнадцатом веке, унесшей примерно треть населения всего мира, – провозвестники близкого конца света предпочитали не замечать. СПИД словно специально был создан для того, чтобы дать обоснование религиозным фантазиям правых, – и все потому, что передавался половым путем.

Не один раз перед самой разной паствой Бадди Винклер провозглашал:

– Люди имели соития с овцами, и в результате мы получили сифилис. В результате соитий людей с обезьянами мы получили СПИД.

– Интересно, какой вывод можно после этого сделать относительно куриной слепоты? – спросила как-то раз Эллен Черри.

– Это точно, – подхватил ее мысль Бумер Петуэй. – А как быть с тем, кто впервые сказал, что затрахан и устал, как пес? Он что, в чем-то таком признался? А что тогда является причиной заячьей губы?

– А Ретт Батлер – выходит, он извращенец, который распространял скарлатину? – добавила Эллен Черри.

– А если иметь соития с джазистами, то вместо свинки заработаешь себе заболевание под названием Телониус Мампс.

Ладно, бог с ними, с этой парочкой, потому что в стране действительно свирепствовала эпидемия. И если она еще не достигла апокалиптических размеров, если по числу жертв еще не сравнялась с повальным мором прошедших столетий (точно так же, как число погибших во время двух мировых войн не идет ни в какое сравнение с числом жизней, унесенных Китайско-Маньчжурской войной 1644 года) – все равно становилось страшно. Тем более страшно, что болезнь передавалась половым путем. В результате дети начинали думать, что любовь и смерть – это одно и то же.

Тем не менее Спайка свалил не СПИД и не постельная акробатика. Пока Эллен Черри спешила вниз, чтобы вызвать «скорую», он пришел в себя и шатаясь добрел до туалета, где вместе с мочой исторг наружу камень размером с отель «Ритц».

Но через несколько дней его снова начали мучить боли. Второй камень – или, точнее, кристалл оксалата кальция – засел у него в мочеточнике и подобно пиратской радиостанции время от времени посылал в эфир свой сигнал в музыкальном формате, изобретенном нацистскими биологами-экспериментаторами и прелатами-инквизиторами. Спайка положили в больницу, где оператор камнедробильной установки направил на злокозненный камешек ультразвуковой луч – как говорится, звук звуком вышибают. Вскоре бомбардировка стихла, децибелы пошли на убыль, а коварный кристалл где сидел, там и продолжал сидеть, уютно устроившись, подобно аисту в трубе, в выводящем протоке между почкой и мочевым пузырем.

Генералы от медицины протрубили сигнал к механическому вмешательству. Спайку в пенис затолкали некое проволочное приспособление с пружиной на конце, ужасно похожее на венчик для взбивания яичного желтка, отдав приказ, чтобы оно, преодолев мочевой пузырь, произвело в трубе захват лазутчика. Когда приспособление извлекли обратно, ловушка оказалась пуста, а рентгенограмма показала, что коварный прилипала диаметром около шести миллиметров даже не сдвинулся с места. Тогда Спайку прописали полноценную хирургическую операцию. Операция шла довольно гладко – по крайней мере до того момента, пока врач трясущейся рукой (не иначе, как перетрудил локоть, играя в гольф) случайно не задел тонкую соломинку мочеточника. Причем этот его ляп остался незамеченным остальными медиками (не иначе как в этот момент они увлеченно обсуждали результаты полуфинальных игр).

Под вечер у Спайка разболелась голова и поднялась температура. Медсестры не придали этому особого значения даже тогда, когда симптомы не проходили. Прошло целых три дня, прежде чем они обратили внимание на тот факт, что пациент ни разу не помочился после операции. Дежурный врач заподозрил, что где-то в мочевыводящих путях у Спайка засел еще один камень, однако рентген такового не обнаружил. Решили сделать анализы крови. Лаборатория прислала результаты, согласно которым по кровеносным сосудам Спайка текло содержимое сточных канав Калькутты. Уровень нитратов зашкалил за все мыслимые и немыслимые пределы. Чему удивляться, если на протяжении трех суток моча, не имея выхода из организма, выливалась в брюшную полость со скоростью восьмисот кубических сантиметров в день. Иными словами, в животе у Спайка скопилось столько огненной жидкости, которой с лихвой хватило бы, чтобы заполнить бак мощного мотоцикла.