Адвокат. Судья. Вор - Андрей Константинов

Между тем Сергей, успешно миновав пост ГАИ, въехал в Питер и по радиотелефону вызвонил на «работу» Вальтера. Николай Трофимович заявился на кладбище злой, как черт, – было около пяти утра.

– Что-то ты, Сережа, зачастил ко мне, понравилось, видать. Это дело такое, засасывает. Кого приволок-то?

Челищев, присев на корточки, отдернул край запачканной в крови скатерти и хрипло сказал:

– Олежку хоронить будем.

Вальтера удивить, а тем более испугать было очень трудно, тем не менее, когда он увидел в слабом свете фонаря, скрипевшего у часовни, вымазанное уже засохшей и побуревшей кровью лицо Званцева, побежали по хребту у Николая Трофимовича неприятные мурашки. Вальтер протянул было к телу руку, но Челищев вызверился на него, как припадочный:

– Убери грабли, Трофимыч, других обшаривать будешь! Только тронь Олежку – в ту же ямку ляжешь!

Заглянул Богомолов в глаза Челищеву и спорить не стал, пропало как-то сразу все желание. Забурел паренек, ох и забурел: совсем перестал смерти бояться – и чужой, и своей. Такие, правда, сами долго не живут, но пока их земля на себе держит, спорить с ними – а тем более один на один – могут только ненормальные, к которым Николай Трофимович себя не причислял.

– Ладно, ладно, Сереженька, не кипятись. Я все понимаю, не тупой. Похороним твоего кореша по высшему разряду. Сегодня как раз бабушку хорошую к нему подселим, старушка праведницей была, глядишь, и Олежкины грехи замолит.

Сергей взял завернутое в скатерть тело на руки и пошел по кладбищу за Вальтером. Тот привел его к пустой могиле, спрыгнул туда и быстрыми движениями лопаты за десять минут углубил ее почти на полметра. Потом вылез и отошел в сторону. Челищев осторожно опустил Олега в могилу, забрал у Вальтера лопату и присыпал неподвижный кокон землей.

– Во сколько бабку хоронить будешь?

– В одиннадцать, – Вальтеру было неприятно, что этот щегол заставил его отвечать чуть ли не подобострастно.

– Гляди, Трофимыч…

Челищев повернулся и ушел, а Вальтер, набожно перекрестившись, заспешил к себе в кабинет, к телефону. Набрав экстренный номер Антибиотика, Вальтер вытер пот со лба, сел на стул и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. На седьмом гудке Виктор Палыч снял трубку:

– Ну?

– Босс, – заторопился Вальтер, – посылку, про которую ты предупреждал, получил, правда, с небольшой задержкой. Только что запечатал в лучшем виде.

– Кто доставил? – В голосе Антибиотика, несмотря на поздний (а вернее, ранний) час, проклюнулся странный азарт.

– Черненький. Весь не в себе. Приехал, словно сдвинутый маленько, но доставил аккуратно, все в ажуре. С нервишками у него, видно, непорядок, на меня чуть было кидаться не вздумал.

– Ладно, – прервал его Виктор Палыч. – Это уже лирика. – И повесил трубку.

Вальтер удовлетворенно кивнул, перекрестился и прилег на старенький диванчик покемарить перед началом нового трудового дня. С Антибиотика же на другом конце города слетел весь сон. Он бродил по огромной пустой квартире в роскошном шлафроке, что-то бормотал себе под нос, качал головой и улыбался…

Прошла неделя. Сергей вновь начал «работать». Антибиотик выказывал ему всяческое расположение, подарил даже вишневый джип, на котором Челищев мотался по разным стрелкам и теркам[59]. Его авторитет среди городской братвы прыгнул на немыслимую высоту – многие слышали о разборке с Олегом, поскольку причиной ее послужила женщина. Вокруг имени Челищева начал складываться некий романтично-героический ореол. Сам Сергей на легенды вокруг своей персоны внимания не обращал, выражение его лица было, как правило, угрюмым, и мало кто из братвы видел, как он улыбается.

Шел апрель 1993 года. Антибиотик, убедившись, что ему ничего реально не угрожает, вернулся на свое любимое место дислокации – в кабачок «У Степаныча», правда, проводил там не более трех часов в день и на всякий случай почти вдвое усилил свою охрану и службу контрнаблюдения.

Однажды Виктор Палыч вызвал к себе на обед Сергея и после трапезы за кофе сказал, хитро прищурившись:

– Ну что, Сережа, хватит тебе, я думаю, всякой ерундой заниматься, пора настоящую тему «запустить». Появилась одна тонкая работа, которая хоть и будет похожа на фокус, но с конкретными и приятными результатами.

Сергей кашлянул:

– Виктор Палыч, у меня два контракта на «Амаретто» еще до конца не отработаны – те, что через «Самоцвет» заключались, я…

– «Самоцвет» и «Амаретто» передавай спокойно Диме-Караулу – там ничего особо сложного уже не осталось, только груз встретить да долю снять. Тут особых мозгов не требуется. А у нас с тобой такая тема, что придется голову понапрягать. Но и перспективы шикарные. Помнишь, как Шаляпин пел: «Люди гибнут за металл». Мы гибнуть за него не будем, но постараемся сделать так, чтобы металла этого у нас стало много – и желательно, любимого цвета.

Антибиотик ухмыльнулся и постучал пальцем по золотой фиксе, блестевшей в левом углу его рта.

– И главное, – продолжил Виктор Палыч, подняв вверх указательный палец, – все будет практически законно. Ты же знаешь, сынок, я к криминалу отношусь отрицательно. Мы же не гопники, а деловые люди… Схема проста, как все гениальное. Ты алгебру еще не забыл?

Челищев пожал плечами:

– Ну в общих чертах…

– Эта алгебра, считай, для начинающих. Из банка А в банк С направляется платежное поручение от одной дружественной нам чеченской фирмы – ты, Сережа ее хорошо знаешь, фирма называется «Вайнах». Помнится, Иса на тебя неплохое впечатление произвел, а?

– Серьезный мужик, – угрюмо кивнул Сергей.

– Ну и славно. Хоть поручение и идет от банка А, но деньги реально будут получены в банке С, куда из банка Б должно прийти подтверждение их наличия – соображаешь?

Челищев потер лоб пальцами:

– Я что-то слышал о такой «алгебре». Это тема с авизовками?

– Да, Сергуня, с ними, родными, – Антибиотик зажмурился, как довольный кот на солнышке. – Что такое авизовка? Тьфу, листок бумаги… Но этот листок дает нам деньги… А деньги, как сказал кто-то очень умный, «наши маленькие друзья, которые могут открыть любые двери». Соображаешь?

– Соображаю, – кивнул Челищев. – Только я ведь не факир, такие фокусы делать не умею. И даже не банкир. Кстати, а о каких банках идет речь?

Виктор Палыч дружески потрепал Сергея по плечу:

– Не скромничай. Скромность украшает только тех, у кого других украшений нет… Банк С – это хорошо тебе знакомый банк «Отечество», возглавляемый милым человеком Карлом Фридриховичем Филем. А остальные банки не так уж и важны, потому что денежки мы будем получать именно от «Отечества».