Призрачный рай - Mila Moon

из крепких объятий, что не так-то просто сделать.

— Тогда нам по пути, — шепчет соблазнительно Габриэль, и сердце совершает кульбит. Боже, дай мне сил! Что за проклятие Всевышнего на весь род Евы?!

— Я… э-э-э… — нечленораздельно мычу и радуюсь тому, что не видно моих пылающих щек. Если не потороплюсь, ситуация окажется критичной, и «дамбу» вот-вот прорвет. Ужасно туплю, ища хоть какие-то аргументы, и упираюсь ладонями в грудь Габриэля. За что же ты так со мной, судьбинушка?

— Что не так? Ты, блять, смерти моей хочешь? — он криво ухмыляется, тяжело дыша, и показывает глазами вниз, куда сразу же падает взгляд. Задерживаю дыхание и подавляю разочарованный вой. Спасибо тебе, Фея Менструации, вот удружила!

— Всего лишь пару минут, — повторяю на автопилоте, густо краснея. Куда уж гуще.

Габриэль цыкает и качает головой, глядя нехорошо исподлобья.

— Знаешь, кто ты, Осборн? — спрашивает он, скользя голодным взглядом, под которым плавится кожа, а в мозгу вертится красная кнопка «SOS! Бежать, надо бежать!». — Черт, мне нравится твоя фамилия, — усмехается он и над чем-то раздумывает. — Ты гребаная засранка, я — эгоист, поэтому…

Понимаю, что надо скорее спасаться и несусь предположительно к ванной, захватывая каким-то чудом сумку с дивана, дергаю на себя ручку и щелкаю замком, слыша удар.

— Бля, Ливия, только выйди, — раздается угрожающе за дверями, а я съезжаю по холодной стене, прикрывая глаза. — У тебя есть пять минут, и затем я снесу эту дверь к херам.

И он точно не шутит, судя по зловещему тону.

— Маньяк, — бормочу, проводя нервно пальцами по волосам. В ответ только смешок и шаги.

— Пять минут! — орет Лавлес, но его заглушает звук воды. Роюсь в сумке, молясь, чтобы нужные вещицы обнаружились и чуть ли не подскакиваю от радости. Хвала небесам! Представляю лицо Лавлеса, если бы ему пришлось среди ночи искать круглосуточный маркет в глуши и покупать женские штучки. Хихикаю, видя перекошенное выражение «горяченького знаменитого рокера» в экипировке у кассы. Не только я невезучая по жизни, от кого-то тоже удача сегодня отвернулась.

Пока тело обволакивает теплая вода, я немного расслабляюсь, подставляя лицо под струи и размышляя над сложившейся ситуацией. Свет в ванной гаснет. Что за детский сад!

— Очень смешно. Немедленно включи! — возмущенно кричу, поворачивая кран.

— Пять минут вышло. Постирала свой нимб и крылышки? — раздается невеселый голос за дверью.

— Включи, — твердо повторяю, но в ответ только приглушенный смех.

— Боишься темноты, милая?

— Если я сверну себе шею, это будет на твоей совести! — негодующе выкрикиваю, вспоминая, что Лавлес понятия не имеет о значении слова «совесть». О чем я… Она ведь у него отсутствует!

Сжалившись, милосердный Габриэль Лавлес все же включает свет, и через пару минут я выползаю, но меня тут же сгребают в охапку сильные руки.

— И что это за побег, м? — он зарывается носом во влажные волосы и медленно вдыхает.

Пока я «плавала», кое-кто подготовился: остался в одних боксерах и нетерпеливо пожирал малахитовыми глазами. Жаль, что придется остудить пыл и сказать про неделю закрытых дверей. Вот радости-то будет!

— У меня… — сглатываю комок в горле и закусываю губу. Черт, как неловко! Чувствую себя преступницей, признающей свою вину перед судом. Одно слово, а сколько от него проблем! — У меня… это…

Габриэль отстраняется и вопросительно суживает глаза.

— Это?

— Это… ну… — надуваю щеки и тяжело вздыхаю. «Давай, Ливия, хватит трусить, речь о естественных процессах организма». — Гости.

Нефриты превращаются в щелочки, голос становится вкрадчивым:

— Гости…

— То, что бывает раз в месяц, — тихо проговариваю, сверля в сером полу дыру.

Хватка ослабевает, а я слежу за изменившимся в лице Габриэлем. Недоумение сменяет понимание, глаза скользят по моему телу, замирают в районе живота. Тяну за край футболки, доходящей до середины бедра, и встречаю потемневший взгляд. Кажется, он сейчас что-то сломает или взлетит, как ядерная ракета в космос. Да, я знаю, что это неприятно (еще и больно!), но я не вызываю их, когда захочу!

— Раз в месяц, — цедит сквозь зубы парень и через секунду выдает такой трехэтажный мат, что от неожиданности я вздрагиваю. — То есть этот гребаный раз настал именно сегодня?!

— Именно сегодня, — еле слышно бормочу. Кулак Лавлеса рассекает воздух и встречается со стеной. Психованный!

— Да что с тобой не так, Осборн?! — взрывается он. Мои глаза округляются, видя, как на его вспотевшей шее вздуваются от напряжения вены.

— Ч-что? — непонимающе сдвигаю брови.

Габриэль отходит на несколько шагов, запуская пальцы в волосы, и взлохмачивает их. Повторяю несколько раз себе не смотреть вниз и пялюсь на его широкую загоревшую спину, все больше мрачнея. Да я, собственно, в чем виновата?!

— Что со мной не так? — взбешенно произношу. — Ну, прости, что я родилась девушкой!

Лавлес резко разворачивается и собирается ляпнуть явно что-то оскорбительное, но затем берет себя в руки и проводит ладонью по лицу.

— Почему именно с тобой случается какая-то хрень?

— Я этот вопрос задаю двадцать два года, представь себе!

- *баные единороги, всемирный, блять, потоп, отключка от бокала вина… — перечисляет все косяки озабоченный маньяк.

— Да, спасибо, что память освежил, — киваю головой, хмурясь и встречая рассерженный взгляд Габриэля.

— Ты просто везунчик по жизни, Осборн! Голуби ведь к счастью срут, но тот насрал еще на наши отношения, чтобы вечно что-то мешало.

Я открываю удивленно рот, цепляясь за слово «отношения», и давлю улыбку.

— Конечно, во всем виновата птица, — фыркаю и сжимаю плотно губы, чтобы не расхохотаться.

Злость из малахитовых глаз уходит, теперь там пляшут смешинки, на лице расплывается хитрая улыбка и помещение заполняет искренний смех. Он преодолевает небольшое расстояние и заключает в объятия, отчего я ойкаю и морщусь.

— Больно?

— Не самые приятные ощущения, — смущенно говорю, утыкаясь носом в теплую кожу, и покрываюсь мурашками.

— Если бы спросила разрешение и не открывала раньше времени шлюзы, сейчас бы получала удовольствие, — насмешливо произносит Габриэль, кладет подбородок на макушку и вздыхает. — Маленькая садистка.

Это я-то садистка?! Кто бы говорил!

— В следующий раз обязательно спрошу, сэ-э-эр, — язвлю и беззвучно смеюсь, растягивая слова.

Ну и безумный денек. Что только не было: гонка от папарацци, совместная готовка (хотя Лавлес только отвлекал), тихий ужин на веранде с бокалом вина в компании океана, луны и природы, откровенный разговор по душам… признание Габриэля, медляк под What Love Can Be и перепалка. Из крайности в крайность — с горячими гитаристами не заскучаешь!

— Чего ожидать в следующий раз, Осборн? Падение астероидов? Метеоритного или кислотного дождя? Глобального похолодания? — Габриэль лежит, подложив одну руку под голову, вторая покоится на моем ноющем животе. Должна