Древние империи Центральной Азии. Скифы и гунны в мировой истории - Уильям М. Макговерн

Но, хотя Тоба, таким образом, вступили в брачный союз с другой племенной группой сяньби – мужунами, это не значило, что Тоба стали в каком-то виде подвластны своим соплеменникам, обитавшим в Маньчжурии. Тоба были достаточно сильны, чтобы оставаться полностью независимыми. Более того, в течение всего этого периода сила Тоба неуклонно росла. Новый правитель Тоба оказался очень успешным лидером, и ему удалось объединить разрозненные племена Тоба под своим началом. Объединившись, они смогли взять под контроль многие окружавшие их народы, и в результате их территория быстро увеличилась, простираясь от Маньчжурии на востоке до пункта, расположенного недалеко от Ферганы на западе, и это означало, что помимо Южной Монголии Тоба стали доминирующим фактором в Джунгарии и значительной части Туркестана.

Воодушевленный своим успехом правитель Тоба полностью реорганизовал свое царство. Чтобы стандартизировать систему правосудия в своем огромном государстве, он составил новый кодекс наказаний. Одновременно с этим он создал довольно сложную систему административной иерархии, призванную заменить аморфную племенную структуру, до сих пор преобладавшую у членов клана Тоба. Эта новая система была создана по традиционному китайскому образцу, и, чтобы следить за слаженностью ее работы, на некоторые посты в иерархии были назначены чиновники китайского происхождения.

Добившись стабильной работы системы управления, правитель Тоба пожелал пойти дальше. Он собрал вместе главных племенных вождей и предложил им отказаться, по меньшей мере частично, от их кочевых привычек и создать постоянную столицу. По-видимому, многие из племенных вождей отнеслись к этому предложению благосклонно, но все закончилось ничем из-за решительных возражений матери правителя. Эта энергичная пожилая дама воскликнула: «Мы были кочевниками с незапамятных времен, и именно этому мы обязаны своими успехами. Поселившись за стенами города, мы отдадим себя на милость первой же армии, которой вздумается осадить нас». Старая дама пользовалась таким огромным влиянием среди соплеменников, что даже ее сыну пришлось оставить всякую надежду на то, чтобы склонить своих подданных к оседлому образу жизни.

Гуннский император Ши Ху прекрасно знал об огромной потенциальной силе военной машины Тоба. Поэтому, несмотря на то что он глубоко сожалел об отказе Тоба и дальше признавать его господство, Ши Ху оказался достаточно мудрым, чтобы оставить их в покое, и не предпринимать попыток заставить этих бывших вассалов восстановить их подчиненный статус.

Однако когда третье из вассальных государств, царство Лян на крайнем северо-западе, подняло открытое восстание, он повел себя совсем иначе. Поскольку это царство было сравнительно небольшим по размеру и, как предполагалось, имело посредственную армию, Ши Ху решил предпринять очередную кампанию в надежде хотя бы на этот раз одержать убедительную победу.

Война между гуннской империей и царством Лян велась с отчаянной решимостью с обеих сторон. Неудивительно, что гуннские командующие демонстрировали большое личное мужество, но для гуннов стало настоящим потрясением, что многие из воинов противника проявили не меньшую доблесть. Особенно поразило гуннов поведение коменданта одной маленькой крепости, который, поняв, что у него больше нет ресурсов для обороны, собственными руками задушил жену и всех своих детей, чтобы они не попали в руки гуннов. Какими бы грубыми ни были гуннские воины, они были потрясены этим героическим поступком и устроили поверженному врагу торжественные похороны.

Несмотря на все мужество и решимость противника, поначалу гуннской армии под началом одного из самых способных командующих Ши Ху сопутствовал успех, и несколько городов, подвластных царю Лян, пали под ее натиском. Однако вскоре ход боев изменился, и, потерпев целый ряд поражений, войско гуннов было вынуждено вернуться в Китай, оставив царство Лян полностью под контролем его царя.

Окончательное поражение экспедиционных сил привело гуннского императора в состояние глубокого уныния. Возможно, он впервые понял, что должен оставить всякую надежду стать бесспорным сувереном всей Восточной Азии. Подавленность Ши Ху легко понять, но в то же время необходимо помнить, что ни одна из этих неудачных войн никак не угрожала существованию и независимости его собственного царства. И хотя гунны оказались не способны сокрушить царство мужунов Янь, царство Тоба Дай или китайское царство Лян, совершенно очевидно, что ни одно из этих трех царств не посмело бы начать войну против гуннов, которые продолжали оставаться абсолютными хозяевами большей части Северного Китая.

В действительности для гуннов гораздо более опасными, чем эти иностранные враги, были многочисленные внутренние проблемы, досаждавшие Ши Ху в последний период его царствования. Среди этих внутренних проблем было восстание, вспыхнувшее в юго-западной части его владений вскоре после того, как по стране расползлись вести о поражениях гуннских армий в ходе зарубежных кампаний. В течение недолгого времени (349 г.) это восстание угрожало достичь опасных масштабов, но гунны быстро собрали войска и показали, что, хотя воюя за границей, они могут быть посредственными воинами, по крайней мере способны поддерживать закон и порядок у себя дома.

Но еще печальнее, чем это вооруженное восстание, были постоянные раздоры и интриги внутри самого гуннского императорского семейства. С самого начала своего царствования у Ши Ху возникли большие проблемы с собственными сыновьями, и со временем эти семейные скандалы приобретали все большую остроту. Пару таких скандалов стоит упомянуть подробней. В первый период своего царствования Ши Ху щедро дарил любовь одному из своих сыновей по имени Ши Суй, и этот юный принц был назначен законным наследником трона. Ши Суй вырос лихим храбрым воином, но страдал редкой формой сексуального расстройства под названием садизм, доведенной до крайности. Время от времени он приглашал к себе небольшой кружок своих самых близких товарищей и устраивал роскошную оргию. Одну из обитательниц его большого гарема заставляли нарядиться в лучшие одежды, а затем отрубали ей голову. Отрубленную голову дамы передавали друг другу на блюде, чтобы каждый мог полюбоваться ею. Тело дамы разрезали на части и готовили из него жаркое, которым затем лакомились принц и его веселые приятели.

Конечно, отец принца, Ши Ху, ничего об этом не знал, но он догадывался, что принц ведет беспутную жизнь. Надеясь это изменить, он заставил принца взять на себя множество сложных административных обязанностей. Когда все эти обязанности оказались не выполнены, император приказал хорошенько выпороть сына. Такое наказание страшно возмутило принца, и он решил убить своего отца.

Поскольку Ши Суй не смел открыто взбунтоваться, он придумал хитроумный план убийства императора. Объявив, что очень сильно болен, Ши Суй лег в постель. Затем он отправил своему августейшему отцу послание, где просил смилостивиться и навестить его. Известие о болезни сына очень огорчило Ши Ху, и он сразу же стал готовиться нанести больному визит. Однако в последний момент ближайший советник императора, буддийский монах Будда Дзиньга (Чинга) уговорил Ши Ху не ходить, а послать вместо себя камергера, чтобы тот разузнал все о состоянии больного. Так и поступили. Когда камергер по ошибке был убит, император провел официальное расследование, и весь план раскрылся. Император, естественно, пришел в ярость и тут же приказал казнить принца вместе со всеми его женами и детьми, – всего 26 человек.