Лазарит. Тень меча - Симона Вилар

Затем Барнабе произнес:

— Кто видел, как встретили благую смерть наши собратья?

Выслушивая братьев по одному, он согласно кивал головой.

— А наш новичок? Тот Мартин, которого мы назвали Прекрасным?

— Я был рядом с ним, когда мы сшиблись с конниками Саладина, — поднялся со своего места брат Джон. — И поначалу мне казалось, что он не очень-то рвется в бой. Но я был рядом с ним, и когда меня едва не развалил надвое один из нехристей, Мартин Прекрасный дал ему подсечку и мгновенно нанес разящий удар сверху. И сделал это с превеликим искусством, замечу!

— Надо же! — задумчиво потер нарост на лбу Барнабе. — А ведь в учениях он как будто не отличался особым рвением. Но так или иначе, а смерть в схватке с неверными покрыла его вечной славой!

Брат Джон силился сказать еще что-то, но Барнабе уже перешел к расспросам о других павших. Затем беседа свернула в сторону, и речь зашла о том, что, оказывается, король Филипп отдал приказ начать штурм крепости сразу после того, как получил известие, что король Ричард пленил лжеимператора Исаака.

Оказывается, правитель острова, осажденный в своей крепости, согласился сдаться только на том условии, что король Англии не наденет на него ни железные кандалы, ни веревочные путы. Тем самым он обеспечивал себе некоторую свободу, чтобы при случае бежать из плена. Ричард согласился, но перехитрил Комнина: поскольку он к тому времени уже завладел одной из серебряных копей на острове, король повелел изготовить серебряные цепи, в которые и заковал пленного противника.

Лазаритам эта история показалась чрезвычайно забавной, и за столом еще долго не умолкал смех. Эти люди, несмотря на страшный недуг, всегда старались получить от жизни как можно больше. Увлекательная история, хорошая шутка, доброе винцо, вкусная еда… Правда, кое-кто из них сожалел, что женщина, дарившая прокаженным за деньги свою благосклонность, кем-то убита в лагере, а другие шлюхи не желают даже приближаться к ним, не то что ублажать по ночам.

Но все это было несущественно по сравнению с тем, что Ричард Львиное Сердце, окончательно расправившийся с Исааком Комнином, вот-вот появится под стенами Акры.

Ричард прибыл через три дня. А заодно умудрился по пути захватить шедшее в Акру сарацинское судно. Лукавые неверные попытались войти в гавань под пизанским флагом и даже, чтобы усыпить бдительность христиан, взяли на борт около двух десятков свиней — всем ведь известно, что мусульмане ни за что не прикоснутся к этим нечистым животным. И все же командиры крестоносной флотилии учуяли некий подвох в том, как при встрече в море им отвечали мнимые пизанцы. Ричард приказал кораблям сблизиться, но галера с визжащими свиньями бросилась наутек, и ее начали преследовать.

В руки крестоносцев попало немало припасов, оружия и доспехов, несколько сотен мешков зерна, а также бочки с той самой пресловутой нефтью, с помощью которой неверные уничтожали их осадные машины. Ну а свининой добрые христиане никогда не гнушались.

Таким образом, прибытие Ричарда превратилось в настоящий триумф — он ступил на берег всеми благословляемый и восхваляемый. Более тридцати его кораблей (не считая тех, что прибыли ранее, и тех, которые еще оставались на Кипре) — произвели на крестоносцев глубочайшее впечатление, окончательно затмившее десяток судов короля Филиппа.

Король Англии съехал на берег верхом на белоснежном кипрском жеребце Фейвеле, в алой мантии с золотыми львами и надетой поверх сверкающего шлема короне. Он выглядел воплощением одержанных и грядущих побед. За ним следовало множество облаченных в броню рыцарей, причем каждого из них сопровождали оруженосцы, латники-пехотинцы и слуги. На кораблях флотилии прибыли также оружейники, повара, конюхи, копейщики, лучники, и их было множество! Мощь воинства крестоносцев возросла неизмеримо. Теперь-то неверным больше не на что надеяться!

Первым делом английский король направился к ожидавшему его Филиппу, и на глазах ликующих крестоносцев оба монарха сердечно обнялись. Затем они, стремя в стремя, двинулись через лагерь, и Филиппу было непросто сохранять на лице улыбку, когда со всех сторон звучало только одно имя: «Ричард! Ричард! Да здравствует неустрашимый Ричард Львиное Сердце!»

Мрачным оставалось и лицо Конрада Монферратского, заметившего, что вплотную за Плантагенетом следует его соперник Гвидо де Лузиньян. Были здесь и обрядившийся в новый плащ, сияющий улыбкой Генрих Шампанский, и маршал тамплиеров Уильям де Шампер, и Балдуин Антиохийский, и множество иных вельмож и прелатов. Их также громогласно приветствовали, а герцог Гуго Бургундский, словно не замечая сдержанности своего сюзерена, выехал навстречу Ричарду, и оба воина обменялись крепким рукопожатием.

Все — французы, бургундцы, германцы, испанцы, датчане и итальянцы — спешили взглянуть на прославленного короля-полководца, вознося ему неумеренные хвалы. Повсюду гремела музыка, слышались приветственные возгласы, сливавшиеся в неумолчный рокот, а со стен осажденной Акры за этим ликованием молча следили приунывшие сарацины.

— Да пребудет с нами милость Аллаха, ибо к кафирам явился их прославленный воин — Мелик Рик! — передавалось там из уст в уста.

Проезжая по лагерю, Филипп в какой-то миг тронул английского Льва за локоть:

— Дорогой кузен, с вами прибыло такое множество людей, что я, право, даже не представляю, где вы сможете разбить свой стан. Мы и без того обитаем здесь в величайшей тесноте и скученности!

— Как это где? — расхохотался Ричард, оглядывая окрестности: — Мы разобьем лагерь вон там! — Он указал рукой в латной перчатке на побережье к северу от Акры.

— Но это невозможно, Ричард! Вы разве не видите на склонах холма шатры нашего врага Саладина!

— Что ж, значит, ему придется потесниться!

На протяжении целого дня люди английского короля разбивали лагерь на скалистых террасах холма, натягивали полотнища шатров и палаток, устраивали коновязи и костровые ямы, где на угольях жарились целые свиные туши и варились котлы похлебки. Ибо Ричард повелел за свой счет угостить всех крестоносцев. Как было не прославлять его за это? А шатры лагеря Саладина и впрямь были поспешно сняты и установлены на гораздо большем расстоянии от Акры. У сарацин здесь было слишком мало людей, чтобы сдерживать напор вновь прибывшего воинства. И выходило, что Ричард, едва появившись здесь, уже заставил неверных отступить! Ура! Ура! Слава непобедимому Ричарду!

Весь день и всю ночь в лагере царило невероятное оживление. Люди веселились, пили и ели до отвала. В просторном шатре Ричарда шел пир для военачальников, взрывы смеха и музыка слышались оттуда далеко за полночь. Казалось, напади Саладин сейчас, ему непременно удалось бы ворваться в лагерь крестоносцев. Но несмотря на праздничное ликование, охрана была удвоена по сравнению с обычной, а рыцари с эмблемами Плантагенетов регулярно обходили внешние укрепления, что-то помечая на пергаменте и переговариваясь с часовыми. Лазутчики, сновавшие вокруг лагеря, донесли об этом султану, и Саладин отказался от вылазки, решив дождаться более удобного случая.