Трон Знания. Книга 4 - Такаббир Эль Кебади

– Ещё чего! – разозлился Мебо. – Кроме тебя твоя крошка никому не нужна. Мама твоя молится, а могла бы подсказать, как надо дуться. А брата волнует мой слот. А мог бы сказать: «Держись, сестрёнка! Я с тобой». Тужься!

– Попка пошла, – произнесла Малика.

– Должна выйти до пупка.

– Какой же он скользкий… Есть пупок!

– Дышим, – промолвил Мебо и вытер лоб ладонью. – Сейчас плечи, потом головка. Должны уложиться в три минуты. Иначе ребёнок задохнётся.

Самааш застонала.

– Тужься вниз! – вскричал Мебо и ударил ладонью Самааш по щеке. – Отключилась.

– И что теперь? – спросила Малика, боясь выпустить из захвата попку и ножки ребёнка.

– Тяни. Осторожно.

– Он застрял.

– Тяни потихоньку.

– Я порву его.

– Меняемся местами, – промолвил Мебо и, перехватив из рук Малики попку младенца, принялся вслух отсчитывать секунды.

Малика набрала в стакан воды, выплеснула Самааш на лицо. Без результата.

– Дави! – велел Мебо, бросив считать.

Малика всем телом навалилась на Самааш.

– Вот так, вот так, – приговаривал Мебо. – Ещё чуть-чуть. Ты уж прости, мамочка. Порвали мы тебя. Ну же… Есть!

Прижав руки к груди, Малика посмотрела на неподвижный окровавленный комочек:

– Почему она молчит?

– Теперь моя очередь, – сказала Фейхель, приблизившись, и забрала у Мебо ребёнка.

Малика открыла кран, помыла над ванной руки, умылась. Боясь повернуться лицом к матери-хранительнице, посмотрела на Иштара. Казалось, он был полностью поглощён разглядыванием кафельной плитки под ногами – совсем как начальник строительства, который вдруг обнаружил, что плиточник до неузнаваемости исказил узор.

Раздался тоненький писк. Тотчас прозвучал голос Самааш:

– Доченька… жива...

– Слава Богу, – пробормотал Мебо и подставил голову под струю воды.

Малика рассмеялась. Подбежала к Фейхель, обняла её сзади за плечи:

– Я ведь обещала!

– Не тряси меня, – проворчала мать-хранительница. – А то сама будешь завязывать пуповину.

Малика обвила руками шею Мебо и поцеловала его в щёку:

– Молодец!

Мебо кивнул и, побледнев, уселся на пол:

– Что-то мне не по себе.

Малика устремила взгляд в потолок:

– Я смогла! – и закружилась по комнате, напевая и пританцовывая.

– Её надо зашить, – проговорил Мебо.

– Я всё сделаю, – откликнулась Фейхель, с улыбкой наблюдая, как Самааш целует малышку.

Успокоившись, Малика взяла бутылку с виноградным спиртом и обратилась к Иштару:

– Выпьешь?

Он упорно продолжал смотреть в пол.

– А я выпью.

Малика сделала маленький глоток из горлышка и, закашлявшись, передала бутылку Мебо. Затем попросила у Самааш ребёнка и, держа его на руках, подошла к Иштару:

– Убей его. Ты ведь не хотел, чтобы он родился.

Он поднял голову.

– Убей его, и я убью тебя, Иштар. А потом станцую на твоей могиле. И каждый год день твоей смерти буду отмечать, как праздник.

– Переоденься. Нас с тобой ждёт посол Росьяра.

– Зачем?

– Он привёз тебе письмо от Адэра.

Малика поцеловала младенца в лобик:

– Перенеси встречу. Мне сейчас не до послов.

Иштар изогнул бровь:

– Тебя не интересует послание?

– Я знаю, что там написано.

– Собирайся. Я подожду на террасе.

Выпустив Иштара из ванной, Малика привалилась спиной к двери. Фейхель забрала у неё ребёнка и передала Хатме.

– Эльямин… Мы перенесём Самааш в Приют Теней и там её зашьём. Воины туда не сунутся. А Иштар… пока вы на встрече, я найду, где их спрятать.

– В Приют… да, согласна. Но не прячь их. Не надо.

– Иштар не пойдёт против закона. Он заберёт девочку.

– Не пойдёт. И я не пойду. Мебо поможет вам донести Самааш до выхода из Обители, а там вы уж как-нибудь сами.

– Я позову служанок, – кивнула Фейхель.

– Мебо, поможешь им и жди меня в зале, – сказала Малика и стала набирать воду в ванну.

***

Сжимая руками перила, Иштар смотрел на горизонт, изрезанный крышей дворца. Тёмно-сиреневый плащ, вышитый серебром, походил на ночное небо с проблесками молнии. Длинные волосы, заплетённые в десятки мелких косичек, были собраны сзади в хвост и перехвачены серебряным зажимом.

В саду, возле паланкина, стояли Драго и Луга. Могучая фигура хазира, его суровое лицо со сведёнными в одну линию бровями, напряжённые пальцы, которые, казалось, были готовы раскрошить мрамор, вызывали у стражей страх. Они понимали, что этот человек, олицетворяющий в их глазах ангела Смерти, подвергнет Мебо жестокому наказанию. Возможно, пострадает и Малика.

– Мебо клим, – прошептал Драго. – Он не чувствует боли. Всё стерпит.

Луга коротко кивнул.

– Но если этот тронет Малику, – вновь сказал Драго, – я его убью.

– Мне надо выбраться живым.

– Ну ты и сукин сын…

Иштар бросил на стражей взгляд и вновь устремил его вдаль.

– Тайна у меня есть, – еле слышно промолвил Луга. – Не могу я с ней на тот свет уйти. Я сплаваю к правителю, а потом вернусь и за вас отомщу.

– Что ж за тайна такая?

– Если выберемся из Ракшады, расскажу тебе первому. Как перед святым отцом исповедаюсь.

– Сильно нагрешил?

– Сильно. Бог не простит.

Выйдя на террасу, Малика подождала, пока Мебо наденет сапоги и, спустившись с лестницы, займёт место возле носилок. Скупо улыбаясь, страж кивнул приятелям и тайком показал большой палец.

Малика посмотрела Иштару в спину. Немного помедлив, приблизилась.

– Я каждый раз думаю, что хуже не может быть, и каждый раз убеждаюсь, что может, – промолвил он, щуря глаза от солнца.

– Ты злишься…

– Даже не представляешь, как. Никому нельзя входить в дом без разрешения хозяина. Ты этого не знала?

– Знала.

– И никому не позволено притрагиваться к чужой женщине.

– Знаю, Иштар. Знаю.

Повернув голову, он искоса посмотрел на Малику:

– Я накажу твоего человека. Строго накажу.