Охота за слоновой костью - Уилбур Смит

Бонни лично гримировала Таффари. И делала это не хуже любого из гримеров, с кем работал Дэниэл.

— Я стою в семидесяти футах над землей, — продолжал Таффари. — И продвигаюсь вперед с головокружительной скоростью в сто ярдов в час.

Он улыбнулся собственной шутке.

Дэниэл вынужден был признать, что Таффари прирожденный актер и полностью владеет собой перед камерой. С такой внешностью, с таким голосом он завоюет внимание любой женской аудитории где угодно в мире.

— Машина, на которой я стою, весит тысячу тонн…

Слушая, Дэниэл делал редакторские пометки в своем сценарном плане. В этом месте он врежет кадры, изображающие гигантский МоМУ, передвигающийся на множестве гусениц. Двенадцать самостоятельных наборов гусениц шириной десять футов каждая позволяли ему передвигаться по самой неровной местности.

Стальные гидравлические штоки автоматически выравнивали положение платформы, наклоняя ее, чтобы уравновесить громоздкое медлительное движение гусениц, то поднимающих, то опускающих МоМУ на лесной почве.

Машина была немногим меньше крейсера, упомянутого Таффари. Длиной сто пятьдесят ярдов, шириной сорок.

Таффари повернулся и показал вперед через перила.

— Там, внизу, челюсти и клыки чудовища. Давайте спустимся и посмотрим.

Говорить на камеру легко, но на практике это означало переместиться на новую точку съемки, определить все углы, отрепетировать новую часть постановки. Но Дэниэлу пришлось признать, что работать с Таффари легко и приятно. Ему требовалась всего одна репетиция, и свой текст он знал. Говорил он непринужденно, без ошибок, хотя приходилось повышать голос, чтобы перекричать шум механизмов.

Отличное получалось кино. Экскаваторы размещались на длинных порталах. Точно шеи гигантских жирафов, пьющих воду из источника, они двигались независимо, поднимаясь и опускаясь. Ножи экскаваторов яростно вращались, срезая землю и отбрасывая ее на конвейеры. Такие экскаваторы могут углубиться под поверхность на тридцать футов. Они прорезают траншею шириной в шестьдесят ярдов и выбрасывают в час свыше десяти тысяч тонн руды. И никогда не останавливаются. Днем и ночью они продолжают вгрызаться в землю.

Дэниэл посмотрел вниз, в пещероподобную траншею, которую прокладывал МоМУ в красной почве. Подходящее место, чтобы избавиться от тела… от его тела. Он вдруг поднял голову: и Нинь Чэнгун, и Четти Синг пристально смотрели на него. Они по-прежнему стояли на командной платформе в семидесяти футах над Дэниэлом, сблизив головы, почти касаясь друга, и говорили; их голоса заглушал рев огромных вращающихся ножей экскаваторов и грохот конвейеров. Выражение лиц китайца и индуса не оставило у Дэниэла никаких сомнений насчет темы разговора. На мгновение он поймал их взгляды, и оба тотчас отвернулись и отошли от перил. После этого Дэниэл с трудом мог сосредоточиться на работе, но нужно было использовать каждую минуту, предоставленную Таффари.

Съемочная группа снова поднялась по стальной лестнице на командную платформу МоМУ. Четти Синг и Нинь Чэнгун исчезли, и это заставило Дэниэла еще больше встревожиться. С высоты платформы можно было заглянуть вниз, в шаровые барабанные мельницы. На палубе МоМУ горизонтально расположены четыре массивных стальных барабана, они вращаются, как центрифуга стиральной машины. Но барабаны эти по сорок ярдов длиной, и в каждый помещено сто тонн стальных шариков. Красная почва, поступающая из траншеи на конвейеры, сбрасывается в отверстые пасти этих барабанов. По мере того как она проходит вдоль всего барабана, стальные шарики превращают комья, куски породы и камни в тонкий порошок, похожий на тальк.

Красный порошок, выходящий из барабанов, отправляется в сепараторы.

Съемочная группа прошла по стальному переходу и оказалась над сепараторами. Здесь Таффари продолжил объяснять на камеру Бонни:

— Оба ценных минерала, которые мы добываем, либо очень тяжелы, либо намагничены. Монацит, в котором содержатся редкоземельные элементы, собирают мощными электромагнитами. — Грохот механизмов почти заглушал его голос. Но Дэниэла это не беспокоило. Позже он попросит Таффари повторить эту речь в студии и получит хороший звук. — Когда мы извлечем монацит, остальное отправится в сепараторы, где легкие материалы поднимаются вверх, а тяжелая платиновая руда оседает и улавливается. — Таффари продолжал: — Это очень тонкая часть операции. Если бы мы использовали в сепараторах химические катализаторы и реагенты, мы могли бы улавливать девяносто процентов платины. Однако в этом случае то, что выливается из баков, ядовито.

Оно впитывается в землю, уносится дождями в реки и убивает всех животных, птиц, насекомых и растительность. Как президент Народнодемократической Республики Убомо я отдал строжайший приказ, запрещающий любое использование химических реагентов для добычи платины в нашей стране.

Таффари помолчал, спокойно глядя в камеру.

— Даю вам слово. Без использования реагентов уровень добычи платины падает до шестидесяти пяти процентов. Это означает потерю десятков миллионов долларов. Но я и мое правительство согласны на эти убытки, лишь бы не рисковать химическим заражением среды.

Мы намерены сделать все, что в наших силах, чтобы наши и ваши дети унаследовали счастливую и безопасную Землю.

Он говорил чрезвычайно убедительно. Слушая этот глубокий, красивый убедительный голос, глядя на прекрасное, благородное лицо, невозможно было усомниться в его искренности. Даже Дэниэл был тронут, и способность критически воспринимать происходящее на мгновение отказала ему.

«Ублюдок и свинину в синагоге бы продал». Дэниэл пытался с помощью циничного профессионализма вернуть себе способность здраво мыслить.

— Шабаш! — приказал он. — Сворачиваемся. Это было великолепно, господин президент. Большое спасибо. Если вы сейчас пойдете в столовую обедать, мы закончим здесь. А во второй половине дня запишем последнюю часть, с картами и макетами.

Словно джинн в тюрбане, появился Четти Синг и увел Таффари с площадки МоМУ, чтобы отвезти его в базовый лагерь, где, как знал Дэниэл, президента ждал обильный обед. Еду и напитки привезли из Кахали в том же вертолете.

Как только все уехали, Дэниэл и Бонни сняли на МоМУ то, что не требовало присутствия Таффари. Они снимали, как тяжелый концентрат платины темным потоком вливается в барабаны для руды. Каждый барабан вмещал сто тонн; заполнившись, он автоматически опускался на поджидавший тягач, и его увозили.

Только в трем часам они сняли на МоМУ все, что нужно было Дэниэлу. К тому времени как они вернулись в базовый лагерь в Сенги-Сенги, президентская трапеза уже заканчивалась.

Посреди конференц-зала в здании администрации установили сложную масштабную модель типичных разработок с участием МоМУ. Модель должна была проиллюстрировать всю процедуру. Ее собрали техники БОСС в Лондоне. Это была впечатляющая работа, со всеми деталями и точно рассчитанная по масштабу.

Дэниэл собирался чередовать съемки этой модели с кадрами, сделанными с вертолета и показывающими лесистую местность с расположенным в ней МоМУ. Он считал, что на экране различить эта два вида съемки будет трудно.