Первые леди Рима - Аннелиз Фрейзенбрук

Так Плацидия оказалась на судне в море, после того как похоронила двух мужей и потеряла ребенка. Перед нею было одинокое и неопределенное будущее, которое показалось еще более неопределенным, когда во время пути разразилась буря, угрожая ее кораблю. Миниатюра в манускрипте XIV века из Равеннской библиотеки дает вид этой сцены: на темно-синем фоне коронованная Августа и ее дети, Гонория и Валентиниан III, прижимаются к своему маленькому суденышку, когда его швыряет на волнах на фоне грозного неба.[941] Позже она признавалась, что в отчаянии молилась Иоанну Евангелисту, обещая построить ему церковь, если он спасет ее с детьми в шторм. Молитва была услышана, и судно благополучно достигло берегов.

Плацидия оказалась в Константинополе впервые с тех пор, как была тут ребенком при дворе своего отца, Феодосия I. Она нашла императорскую жизнь изменившейся во многих моментах — от ежедневной молитвы, строго соблюдаемой ее племянником и племянницами, до выдающегося положения, которое Пульхерия и ее сестры занимали в имперской иконографии. Огромная колонна, воздвигнутая в парадной части города в честь недавней победы Феодосия II над персами, содержала сообщение о роли, сыгранной «обетами его сестер» в этом триумфе, а золотые монеты, отчеканенные с начала этого десятилетия, изображали Пульхерию на фоне олицетворения Победы, держащей длинный Крест.[942]

Современники соглашались с огромным влиянием Пульхерии при дворе ее брата, но на фоне повторяющегося осуждения Ливии, Юлии Домны и других женщин императорской семьи, в период поздней Античности мнения по поводу пользы этого влияния резко разделились. Некоторые одобрительно писали о ее искусном управлении делами брата. Другие критиковали, что «во времена Пульхерии» распространилась коррупция, когда политические должности продавались тем, кто давал большую цену. Может быть сделано по крайней мере одно твердое заключение: решение Пульхерии убрать себя с брачного рынка и посвятить Богу было необычайно удачным ходом с личной и политической точки зрения, даже если шло от искреннего религиозного убеждения. Оно обеспечило ей похвалу и почет за благочестивое поведение и от современников, и от более поздних комментаторов, которые готовы были простить ей даже роскошь, сильно превосходившую ту, за которую многие предшественницы Пульхерии подвергались критике.[943]

Более того, она решила связать себя с культом Девы Марии, известной как Theotokos (Матерь Божья), раздражая религиозных лидеров, которые отрицали, что Бог был рожден из человеческого чрева, но завоевав огромную популярность среди все большего числа последователей, мариологистов. Их число включало и Аттика, епископа Константинополя, популярного местного проповедника, а также его протеже по имени Прокл, на службах которого часто выставлялся образ Марии, сотканный на ткацком станке, — образец религиозного рвения, доступного любой римской хозяйке, идеальный образ для Пульхерии, чтобы любая матрона могла идентифицировать себя с нею. Те, кто вслух критиковал Пульхерию, рисковали, что их сочтут атакующими не просто сестру императора, а саму Деву Марию.[944]

К Пульхерии, которая обладала титулом Августы с пятнадцати лет, на этом пьедестале недавно присоединился еще один представитель императорской семьи. Летом 421 года, за два года до того, как Плацидия прибыла в Константинополь, Феодосию II исполнилось двадцать лет, и он был готов жениться. Византийский хроникер VI века Иоанн Малалас рассказывает нам историю о том, как Пульхерия занялась поиском невесты своему брату. Живший в то время в Константинополе, Малалас писал, что ею стала девушка по имени Атенаис, уроженка Афин и сирота, дочь выдающегося греческого софиста по имени Леонтий, который когда-то был главой риториков в Афинах. Благодаря отцу Атенаис была необычайно образованна, знала астрономию и геометрию, а также греческую и латинскую литературу и философию. Однако после смерти Леонтия братья Атенаис отказались выделить ей небольшой доход, который ей назначил в завещании отец, и, таким образом, выгнанная из собственного дома, она в сопровождении двух своих тетушек прибыла в Константинополь, чтобы попросить Пульхерию вмешаться и заставить братьев выплачивать должное.[945]

Учитывая ее необычайную красоту, знания и ум, Пульхерия посчитала Атенаис идеальной партией для брата, который считал красоту необходимым качеством для своей будущей невесты. Феодосий II явился, чтобы самому украдкой взглянуть на девушку, — и был поражен ею. Принятая в VII веке версия легенды Малаласа добавила в нее иные детали: что девушка была «чистой и юной, с хрупкой и грациозной фигурой, маленьким носиком, белой как снег кожей, большими глазами, чарующими чертами лица, белокурыми кудрявыми локонами и танцующими ногами».[946] Единственным аргументом против нее было ее язычество — но это препятствие удалось ликвидировать, когда Атенаис согласилась креститься в христианство под новым именем Евдокия. Таким образом, история о том, как странная девушка из Афин оказалась невестой римского императора, попала в легенду.

Комментаторы того времени по понятным причинам стремились смягчить некоторые из наиболее витиеватых подробностей этого прыжка из грязи в князи, предполагая, что на самом деле невеста была выбрана врагами Пульхерии при дворе, среди которых был дядя Евдокии, Асклепиодот, префект претория на востоке в этом году. Согласно одной из теорий, эти заговорщики пытались вырвать молодого Феодосия II из-под влияния его сестры.

Тем не менее история Евдокии, ее происхождение и крещение в христианскую веру епископом Аттики не совпадает с рассказами других древних комментаторов, которые также опускают роль Пульхерии в деле организации этого брака. Плоды интеллектуальных занятий невесты Феодосия II дошли до нас в сильном искажении, сохранилось лишь несколько текстов, авторство которых приписывается ей, в том числе центон на библейскую тему из 2400 строк, написанный гомеровским гекзаметром, впоследствии переложенный среди других поэтессой Элизабет Барретт Браунинг.[947]

Свадьба Феодосия II и Евдокии состоялась 7 июня 421 года, а в январе 423 года невеста была провозглашена Августой — к этому времени уже появился первый из троих детей от этого союза, дочь Лициния Евдоксия. А вскоре после этого события на ступенях дворца появилась Галла Плацидия со своими двумя детьми.