Повести Невериона - Сэмюэл Рэй Дилэни

магии! – Раньше это ни разу не приходило ей в голову. – Только сказки чаще встречаются, а магия, боюсь, реже. Прежде я думала, что всё как раз наоборот. Это не значит, что в том или другом есть что-то плохое…

– Вот что я вам скажу, и это точно не сказка, – сказала недовольная Гутрид. – Ты родишь через два месяца, – она показала на двоюродную сестру, – а ты через семь или восемь. Хотя, может, и это магия… что-то я заговорила прямо как Карвен – умно, а ничего не поймешь!

– Ну, не знаю… – Браган, в отличие от кузины, сияла, как бабушка Прин при виде занятного незнакомца. – Ладно, нечего бездельничать. Ты пряди, а как отнесешь обед Тратсину, то и сама поесть сможешь. И поужинаешь с нами до того, как уйти. Хорошо, что ты будешь жить с нами в Енохе. Говоришь ты и правда как Карвен, но я Карвена за то и люблю! Что до Тратсина… – и она завела привычные жалобы, пока Гутрид чесала шерсть, а Прин крутила веретено. Сказку складывает, думала Прин. Многие мысли никогда не высказыватся вслух, как и эта… вот почему так хочется схватить стило и записать их.

Гутрид даже в клочьях шерсти видела, похоже, что-то волшебное – так, во всяком случае, описала бы это Прин.

– Какой, ты сказала, мост? – Прин взяла глиняную чашку с обедом.

– Не на реке, на ручье, – повторила Браган, не заметив ее удивления. – Он сидит под Белхэмовым мостом, около Венн-камня. – Обе малышки подняли крик. – Пойдешь по ручью – не заблудишься, – говорила их мать, качая младшую и ища взглядом старшую. – Он всегда там обедает – хочет немного побыть один, говорит. Я отнесу девочек с другими ребятишками поиграть, давно надо было, а ты ступай. Венн-камень, значит, и Белхэмов мост. Я скоро приду, а Гутрид и того раньше.

Чашка, покрытая сверху кожей, напоминала лицедейский барабан. Прин нашла ручей и пошла вверх по течению.

Дома остались позади; по обоим берегам росли деревья и высились скалы. Наклонный камень зарос мхом, у воды совсем черным. Вьющиеся лозы манили взобраться наверх – Прин так и сделала бы, если бы бродила в горах, а не несла обед рабочему человеку.

Может, поставить миску и рассмотреть поближе это рыжее углубление в серой скале? Оттуда, похоже, вырубили огромную глыбу камня, обнажив красные мраморные мышцы земли, и канавки в скале явно сделаны каким-то орудием.

А стружки откуда? Вот одна плывет мимо, вот вторая и третья.

Ладно… на этот отвесный мрамор все равно не залезть, надо идти дальше. К Белхэмову мосту и Венн-камню.

Прин обогнула скалу, снова ставшую серой и гладкой, без всяких канавок. Над серой и красной галькой на дне плыли новые стружки.

Ручей вильнул в сторону, ущелье расширилось. Вода неслась бурным потоком после ночного дождя, омывая круглые серые камни.

Впереди на большом валуне сидел Тратсин.

Держа миску двумя руками, Прин перешла вброд мелкую заводь.

Тратсин что-то строгал большим, не иначе рабочим, ножом – вот откуда стружки брались.

Каменному мосту, под которым он сидел, служила опорой скала посреди потока.

Похоже на Мост Утраченных Желаний, поскромней только, и никого на нем сейчас нет. Видно, не такой уж этот Енох и захолустный, раз здесь такой мост отгрохали.

Тратсин помахал ей.

– Видела уже хижины, где ночевать будешь?

– Что? – За мокрую лодыжку задело растение вроде герани, но с листьями помельче. – Нет… не видала пока. – Ее переселение, должно быть, обсуждалось в доме и ночью, и утром, пока она спала. – Браган сказала, что ты или Карвен проводите меня туда вечером.

– А-а. – Из-под ножа упала в воду еще одна стружка. – Это недалеко. Вот приду домой… – Он отложил деревяшку и темный пятнистый клинок с обмотанной кожей рукоятью. – Давай поглядим, что мне Браган прислала. Садись. – Он похлопал по камню. Нож, очень похожий на тот, которым Освободитель размахивал в подземелье, лежал между ними. Прин запрокинула голову, чтобы видеть мост с летящими над ним облаками. – Хочешь?

– Нет, спасибо. Это и есть Белхэмов мост?

– Да, так мы его называем.

Прин потерла затекшую шею. В мелкой воде отражались их с Тратсином ноги, темная изнанка моста и небо с множеством облаков.

– А сидим мы на Венн-камне?

– Нет. Вон он, Венн-камень – мост на нем держится.

Прин оглянулась, поджав колено. С одной стороны камня – серая порода, с другой – красный мрамор и канавки на нем.

– Его вырубили из скалы там, ниже по ручью?

– Похоже на то.

– Как же это она умудрилась? – произнесла Прин, глядя на огромный каменный куб.

– Кто она-то?

– Да Венн же.

Тратсин облизывал замасленные пальцы, удивленный не меньше, чем в лодке, когда Прин вдруг расплакалась.

– Я думала, что раз это Венн-камень, то Венн как-то приложила к этому руку. И Белхэм тоже, ведь это он строил мост?

– Выходит, были такие люди? Белхэм и Венн?

– Но ты же отсюда родом!

– Да. И отец мой здесь родился, и дед.

– И не знаешь, кто строил мост? Кто притащил сюда этот камень?

– Я не думал, что строителями были живые люди – и что одна из них женщина, как ты говоришь. Нет, женщина никак не могла притащить туда камень. – Тратсин подбирал сальными пальцами остатки еды. – Сказки это…

– Но хоть что-то ты про этот мост знаешь? – Благодаря рассказам бабушки и госпожи Кейн в уме Прин, почти без ее ведома, складывалась история. Жители Еноха обратились к великому Белхэму с просьбой построить мост, а мудрый варвар сделал чертежи и сказал, что без средней опоры ничего не получится. Никто не знал, где ее взять, и тут одна молодая островитянка застенчиво сказала: «Постойте, да вот же…» Из скалы неким хитроумным способом вырубили глыбу, притащили сюда, и благодарный, но порядком раздосадованный Белхэм построил свой мост…

– Я много чего знаю, только не про строителей, – сказал Тратсин. – Ты-то откуда про них узнала?

– Так, понаслышке… – смутилась Прин, которая скорее догадывалась, чем знала. – Расскажи, что известно тебе.

Тратсин слизнул масло с руки у локтя.

– Когда я был маленький, через мост прошли солдаты на битву с мятежниками из каменоломни, которые засели в горах. Убили их вожаков и вернулись, неся привязанные к длинным шестам тела – мы из кустов подглядывали. Люди думали, что на нас опять наденут ошейники, как в дедовские времена. Дядю Карвена и еще трех человек повесили на мосту, на этом самом месте, где мы с тобой сидим. Мы больше не ходили сюда играть из-за смрада. А лет шесть