Пленительная страсть - Ферн Майклз

— Что ты решил, отец? — встревоженно спросил Калеб.

— Я думаю, сынок, что старый испанец был прав. Альварес, скорее всего, отправился в Африку. Если бы я сразу догадался об этом, мы бы сэкономили несколько месяцев. Но у меня уже руки чешутся придушить этого ублюдка! — воскликнул Риган, сжимая в кулаки свои большие ладони.

— Скоро, отец, поверь мне, мы вернемся домой вместе с Сиреной!

— Непременно! — согласился он с мальчиком, и мысли мужчины снова устремились к Сирене.

Неужели уже прошло девять месяцев после той незабываемой ночи на борту черного фрегата, когда осуществились два самых заветных желания Ригана: Морская Сирена отдалась ему, а его брак перестал быть формальным.

Фрау Хольц лежала на своей постели, прислушиваясь к тихим стонам, доносившимся с соседней кровати. Она решила про себя, что будет притворяться спящей до тех пор, пока мефрау сама не позовет ее. Гордая и самолюбивая Сирена предпочитала самостоятельно справляться с болью и терпеливо выносила все неприятные ощущения, вызванные ее теперешним состоянием. Интуитивно старая немка понимала это и считалась с причудами мефрау.

Но теперь, кажется, железная выносливость молодой женщины несколько ослабла; наверное, приближался критический момент. Прежде Сирена старалась сдерживаться и почти не позволяла себе стонать.

Впервые за много лет фрау Хольц была в растерянности из-за своей беспомощности. Своих детей она не имела, никогда прежде ей не доводилось присутствовать при родах, поэтому она чувствовала себя неуверенно и сомневалась в том, что сумеет каким-то образом помочь мефрау разрешиться от бремени. Заранее готовясь к этому значительному моменту, экономка расспросила прислугу Цезаря, нанятую из местных жителей, и потребовала привести повитуху.

Доставленная пред ясны очи фрау Хольц африканка, по мнению критически настроенной немки, абсолютно не соответствовала предъявляемым требованиям. Черная как смоль, похожая на ведьму, тощая, с гривой седых и жестких как проволока волос, повитуха показалась ей бестолковой, несуразной и ужасно грязной. Даже имя этого чучела было какое-то невообразимое и недоступное для произношения, что-то вроде Цуна Мууб. Но как бы там ни было, это африканское чудовище было единственной кандидатурой. На другую квалифицированную помощь в здешних условиях рассчитывать не приходилось, так что бедной мефрау оставалось только посочувствовать.

И все-таки фрау Хольц пребывала в полной уверенности, что ребенок должен появиться на свет здоровым и сильным. Разве она не следила строго за тем, чтобы Сирена хорошо питалась и ежедневно совершала пешие прогулки на свежем воздухе? С тех пор как они прибыли в эту захолустную африканскую дыру, требовательная экономка принуждала свою мефрау все время находиться на воздухе, сидя в тени деревьев. И какое бы подавленное настроение ни было у будущей матери, как бы она ни грустила и ни хмурилась, но благодаря неусыпной опеке фрау Хольц беременность Сирены протекала прекрасно.

Стоны, доносившиеся с соседней кровати, становились все громче. Старая женщина поняла, что мефрау уже была не в силах сдерживаться. Тихонько поднявшись, фрау Хольц направилась на кухню. Разбудив повариху-негритянку и жестами объяснив ей, что пришла пора послать за Цуной Мууб, старая немка, подбоченясь, недоверчиво стала наблюдать за дальнейшими действиями бестолковой африканки, надеясь таким образом выяснить, правильно ли поняты ее распоряжения. Негритянка понимающе подмигнула, разбудила спавшего мужа, чтобы тот поспешил за повитухой, а сама без напоминаний поставила греть воду в огромных чайниках, напевая какую-то свою дикарскую песню глубоким, гортанным голосом. Решив наконец, что ее правильно поняли, фрау Хольц вернулась к мефрау, по пути зайдя в кладовую и взяв там стопку чистых простыней.

— Фрау Хольц, я рада, что вы проснулись. Не хотелось вас беспокоить, но, думаю, мое время пришло.

Сирена, вся взмокшая от жары и напряжения, схватившись за живот, судорожно ловила ртом воздух. Когда боль немного отпустила, она, вся дрожа, вытерла тыльной стороной руки пот со лба и слабо улыбнулась.

— Я послала за этой ведьмой, Цуной Мууб. Да поможет нам Бог!

Сирена подавила усмешку. Бедная фрау Хольц! Как это тяжело для нее — признать, что она в чем-то бессильна и нуждается в посторонней помощи, а особенно в помощи этих непереносимых ею черных, вечно голодных африканцев. И как смешно она произносила имя повитухи!

Через несколько минут дверь их комнаты распахнулась, и порог переступила Цуна Мууб. Ее обведенные чем-то желтым черные глаза смело осмотрели помещение. Фрау Хольц стояла рядом с кроватью Сирены в решительной позе, как будто намеревалась защитить мефрау от пришелицы, обладавшей такой зловещей, не внушавшей доверия внешностью. Тощая, как обтянутый черной кожей скелет, полуобнаженная старуха была увешана какими-то таинственными побрякушками, напоминавшими бусы из человеческих зубов и птичьих перьев. Цуна Мууб, оценив обстановку, прошлепала босыми ногами к постели роженицы и вызывающе взглянула на фрау Хольц, которая все никак не могла осмелиться допустить это африканское пугало к своей мефрау.

Наконец, нахмурившись и неодобрительно взглянув на повитуху, экономка неохотно отступила в сторону. В это время новый приступ боли накатил на Сирену, и она застонала, плотно сжав губы. Встревожившись и еще острее ощутив свою беспомощность в этой ситуации, фрау Хольц, мысленно произнося молитву, отошла подальше, в угол комнаты.

Цуна Мууб отбросила легкую простыню, которой была укрыта роженица, и опытным взором осмотрела будущую мать, ощупав руками ее живот. Бормоча какую-то тарабарщину, старая повитуха с помощью мимики и жестов объяснила Сирене, что ребенок родится еще нескоро. И вдруг негритянка на удивление сильно потянула ее и заставила сесть, а затем настояла, чтобы роженица встала на ноги.

Фрау Хольц, переполненная материнскими чувствами к бедной мефрау, начала энергично протестовать на своем родном немецком языке против такого явного издевательства над беспомощной беременной женщиной. Но Цуна Мууб, гордая своими профессиональными познаниями, заспорила с ней на своем африканском диалекте. Сирене пришлось встать между двумя старыми женщинами, чтобы помешать им придушить друг друга.

— Фрау Хольц, Цуна Мууб, прекратите это немедленно!

Но они продолжали шипеть и наскакивать одна на другую, настаивая на своем. И только когда у роженицы вновь начались схватки, заставившие ее вцепиться в спинку кровати, обе спорщицы обратили внимание на нее.

Цуна Мууб бросилась к Сирене, взяла ее за руку и начала вопить ее взад и вперед по всей комнате. На этот раз схватки прошли быстрее и легче, и сама будущая мать с облегчением улыбнулась своей повитухе.

— Фрау Хольц! Кажется, старая ведьма знает свое дело. Эти схватки были сильнее предыдущих и все же оказались легче переносимыми. Ноги мои уже не сводило судорогой, и все прошло быстрее.

После этих слов строгая экономка взглянула на Цуну Мууб не то чтобы дружелюбно или с благодарностью, но все же с меньшим недоверием и даже с некоторым намеком на уважение.