Пленительная страсть - Ферн Майклз

Не дожидаясь ее ответа, он коротко кивнул и немедленно вышел из комнаты.

— Фрау Хольц! Фрау Хольц! Вы все слышали? Нет, вы слышали, что приказал мне этот негодяй?! Скотина, свинья, ублюдок! Он хочет, чтобы я спала с ним после сегодняшнего ужина! Что мне делать? О Боже, что мне делать?! — она жалобно застонала. — Если я не выполню его требования, то этот зверь убьет моего малыша. Что мне делать, фрау Хольц? Я боюсь за сына, я боюсь за моего ненаглядного мальчика! Но какой-то должен быть выход! Не может быть, чтобы все произошло так, как хочет этот изверг! Что вы мне посоветуете, фрау Хольц?

Экономка с состраданием смотрела на молодую женщину.

— Я так и знала! — испуганно воскликнула Сирена. — Вы считаете, что я должна подчиниться воле этого ублюдка! Но нет, однажды я дала себе клятву, что никогда никому на свете не позволю использовать себя. И я не нарушу этой клятвы. Я не подчинюсь ему. Я ни за что не лягу с ним в постель. Я не проститутка! Он не дождется моего унижения. Этого не будет никогда!

— Но…

— Никаких «но»! Я что-нибудь придумаю. Я обязательно что-нибудь придумаю! У меня еще есть в запасе несколько часов, — уверенно проговорила она.

* * *

Еще с борта своего корабля на подходе к африканскому порту Риган увидел новые многочисленные стапеля, большие груды свежих, не успевших потемнеть от времени лесоматериалов, оживленное мельтешение людей… Все говорило об усиленном строительстве, развернувшемся в порту. Недаром моряки рассказывали, что все Африканское побережье переживает торговый бум. Африканские порты, не в пример европейским и ост-индским, отличались грубоватыми, наспех сколоченными строениями, что говорило о стремительной застройке здешних мест, а значит, и об усиленном развитии торговли. В местах, где пролегали новые торговые пути, в спешном порядке возводились новые укрепления.

Однако основным предметом здешней торговли были не пряности, шелка и продукты — совершенно новый товар, вывозимый отсюда, наполнял карманы купцов. Называли этот товар черным золотом, черной слоновой костью, но оба эти термина означали одно и то же — африканских рабов. Работорговля была самым бесстыдным, самым подлым, самым грязным промыслом; самым ужасным товаром, который когда-либо наполнял трюмы кораблей, — рабы.

Риган поспешно соскочил на берег, а Калеб — за ним. Как только их ноги ступили на пристань, группка чернокожих голых детей, весело смеясь, окружила пришельцев. Голландец присел на корточки и ласково притянул к себе одного самого бойкого черноглазого негритенка. Жестами и мимикой ван дер Рис попытался кое-что спросить у мальчугана, и тот, смущенно улыбнувшись, взял Ригана за руку и повел его по дощатому настилу, проложенному к одному из прибрежных зданий. Остальные детишки не отставали ни на шаг. Наконец малыш указал пальцем на какого-то седоволосого мужчину, стоявшего неподалеку от постройки, и со смехом убежал прочь вместе с другими мальчишками.

Человек, к которому привел Ригана веселый негритенок, выслушал вопрос и кивнул головой.

— Да, уважаемый, есть здесь один такой человек, похожий на того, о ком вы спрашиваете. Правда, мне самому встречаться с ним пока не довелось. Живет он в южной части города, в великолепном доме, который был не так давно выстроен по его указанию. Говорят, что этот человек невероятно богат. Наверное, он решил обосноваться здесь всерьез и надолго, так как привез с собой жену и маленького сына. Я слышал, что как раз сегодня вечером он устраивает свой первый прием. В городе говорят, будто бы он называет себя королем, а жену величает не иначе как королевой! Если честно, то я этого всего не понимаю, — тихо произнес пожилой человек, укоризненно качая головой. — Представить свою жену друзьям и соседям — это нормально, это куда ни шло… Но провозглашать себя королем и королевой! Знаете, это как-то не укладывается у меня в голове. Будь ты хоть каким богатым… А может, он просто безумец? Как вы считаете?

Риган усмехнулся.

— Как мне добраться до дома этого… короля?

— Пожалуй, туда лучше всего отправиться верхом. Если хотите, я могу предоставить в ваше распоряжение своих лошадей. Разумеется, с тем условием, что вы мне их потом вернете. А как туда добраться… Сначала поезжайте вон до того участка земли, очищенного от лесных насаждений… Там, по всей видимости, что-то будут высаживать. Ага, так вот. Затем дорога поворачивает. Вы следуйте по ней, пока не закончится лес. Тут вы увидите еще одну дорогу, с деревьями по обочинам. Поехав по ней, вы прибудете на другой участок, расчищенный от леса. А уже оттуда будет виден особняк. Огромный, великолепный! Вам такой даже и во сне не снился! Это и есть дом того человека, который называет себя королем и которого вы разыскиваете.

Риган поблагодарил словоохотливого незнакомца.

И когда отец с сыном вскочили на лошадей, так любезно предоставленных им этим пожилым джентльменом, глаза обоих всадников горели от нетерпения.

— Неужели наступил конец нашим странствиям, отец?! — в радостном волнении воскликнул Калеб. — Человек, о котором нам только что рассказали, наверняка и есть сеньор Альварес, не так ли?

— Ну конечно! Кто еще стал бы провозглашать себя королем?! — презрительно усмехнулся Риган.

— Тогда, должно быть, королева не кто иная, как Сирена! — воскликнул Калеб и рассмеялся счастливым смехом.

— Да. Но только вот королеву он выбрал себе неудачно! — зло прохрипел Риган и пришпорил коня. — Скорее бы только добраться до этого «королевства»!

Теперь, когда ван дер Рис был так близок к цели, ему не хотелось терять ни секунды. Калебу тоже не терпелось поскорее увидеть Сирену. Голова мальчика кружилась от радости, когда он стегал поводьями коня.

Прошло не меньше часа, прежде чем всадники остановились у огромного, очень роскошного трехэтажного дома. Пожалуй, хозяин лошадей был прав: этот дом был поистине достоин короля — весь из бело-розового мрамора, с массивными колоннами у входа и небольшими изящными балкончиками по бокам. По всему фасаду, под крышей, над центральным входом и вокруг окон красовались лепные украшения в виде цветов, виноградных гроздьев и детских фигурок.

На какой-то момент Риган задумался. Как лучше поступить? Войти сейчас через главный вход или, быть может, дождаться темноты и неожиданно явиться на званый ужин? Но, взглянув в горящие нетерпением глаза сына, он решительно соскочил с лошади.

Однако не успел он коснуться ногами земли, как чьи-то сильные черные руки грубо схватили его. Вздрогнув от неожиданности, ван дер Рис непонимающе огляделся по сторонам и увидел вокруг чернокожих людей с суровыми лицами, которые изучающе рассматривали его. Посмотрев назад, он обнаружил, что и Калеб находится точно в таком же положении.

Это что же, «его королевское величество» боится свержения? А иначе зачем ему была бы нужна столь многочисленная охрана? Чтобы сторожить свою новоиспеченную королеву и маленького сына? Ах нет, голландец ошибся: сын-то должен называться не как-нибудь, а принцем! Риган еле сдержался, чтобы не рассмеяться собственным мыслям. Однако ситуацию, в которую они с Калебом попали, вряд ли можно было назвать располагающей к веселью. Он попытался было освободиться от цепких рук, удерживающих его, но, поняв тщетность своих усилий, покорился и велел сыну сделать то же самое. Всякое сопротивление в их положении выглядело бесполезной возней: вдвоем они не могли противостоять такому большому количеству воинственно настроенных людей.