Стрекоза в янтаре. Книга 1. Разделенные веками - Диана Гэблдон

Я выскользнула из кровати в легкой кружевной рубашке. Когда я подошла к нему сзади, он не повернулся, хотя знал, что я здесь. Я дотронулась до его руки, и он, уронив ее на стол и отклонившись назад, прижался головой к моему животу. Я погладила его по голове, он глубоко вздохнул, и я почувствовала, как нечеловеческое напряжение выходит из него. Я погладила его по плечам, ощущая их прохладу сквозь тонкую ткань. Наконец я обогнула кресло и встала перед ним. Он подался вперед и, обхватив меня за талию, уткнулся лицом в мою ночную рубашку, прямо над местом, где находился наш не родившийся еще ребенок.

— Мне холодно, — сказала я очень тихо. — Ты согреешь меня?

Он молча кивнул и, качаясь как слепой, встал с кресла. Я отвела его в постель, раздела и накрыла одеялом. Он обнял меня, прижал к себе, постепенно его кожа стала теплой. Мы лежали в уютном мягком тепле, прижавшись друг к другу.

Я положила руку ему на грудь и стала нежно гладить ее. Соски стали твердыми, в нем проснулось желание. Но он вдруг остановил мою руку. Я испугалась, что он отодвинет меня, и он действительно это сделал, но только затем, чтобы повернуться ко мне.

В комнате стало светлее, и он долго смотрел мне в лицо, проводя рукой от виска до подбородка, вниз вдоль шеи в сторону ключицы.

— Боже, как я тебя люблю! — Он поцеловал меня и нежно сжал мне грудь.

— Но твоя рука… — воскликнула я второй раз за эту ночь.

— Это не важно, — во второй раз ответил он.

Карета медленно тряслась по дороге, совершенно разбитой от зимних морозов и весенних дождей, од выдался дождливый, даже сейчас, в начале лета, земля под кустами крыжовника, росшего по сторонам дороги, была влажной.

Джейми сидел рядом со мной на узкой скамейке, которая служила сиденьем в этой карете. Спящий Фергюс свернулся калачиком в уголке другого сиденья, и от толчков его голова болталась, как у механической куклы. В карете было жарко, и маленькие золотистые струйки пыли проникали через окна.

Мы непринужденно болтали сперва о природе, о королевских конюшнях в Аржентане, куда держали путь, о некоторых слухах, которые составляют предмет ежедневных разговоров при дворе и в деловых кругах. Я, кажется, даже задремала, убаюканная мерным покачиванием кареты и теплым летним днем, но из-за моего положения мне было неудобно сидеть в одной и той же позе, и от тряски болела спина.

Ребенок начал довольно активно двигаться в утробе, и слабые начальные движения плода превратились в настоящие толчки, которые были приятны сами по себе, но доставляли неудобства в дороге.

— Пожалуй, лучше было бы тебе остаться дома, Саксоночка, — сказал Джейми, когда я в очередной раз сменила позу.

— Все хорошо, — улыбнулась я. — Просто толкается. И было бы жаль не увидеть всего этого. — Я показала на широкие зеленые поля, которые блестели, как изумруды, между рядами темных стройных тополей. Хотя и несколько пыльный, деревенский воздух был свеж и чист после тяжелой дымной атмосферы города и запаха лекарств в «Обители ангелов».

Людовик в качестве дружеского жеста по отношению к английским дипломатам любезно позволил герцогу Сандрингему купить четырех першеронских кобыл Королевского конного завода в Аржентане. Эти кобылы предназначались для улучшения породы небольшого табуна лошадей, который его сиятельство держал в Англии. По этому случаю его сиятельство ехал сегодня в Аржентан и пригласил с собой Джейми, чтобы получить квалифицированный совет при выборе лошадей. Приглашение последовало на приеме у герцога, и прием плавно перешел в поездку-пикник, в которой приняли участие несколько придворных, разместившихся в четырех каретах.

— Это хороший знак, ты как считаешь? — спросила я, бросив взгляд на нашего спящего спутника. — То, что Людовик дал герцогу разрешение купить лошадей. Если он делает жест доброй воли по отношению к Англии, значит, вероятнее всего, он не симпатизирует Джеймсу Стюарту, во всяком случае в открытую.

Джейми покачал головой. Он категорически отказался носить парик или шиньон. В настоящее время короткая стрижка имела свои преимущества: хотя его длинный нос был покрыт испариной, он не страдал от жары, как я.

— Нет, я почти уверен, что Людовик не станет помогать Стюартам, во всяком случае, пока речь идет о реставрации трона. Месье Дюверни заверил меня, что совет не одобряет таких шагов; хотя Людовик может иногда уступать просьбам Папы и делать Карлу небольшие поблажки, он не расположен оказывать Стюартам слишком большое внимание во Франции, в то время как Георг Английский заглядывает ему через плечо.

На Джейми был шотландский плед, заколотый брошью на плече, — красивая вещь, присланная ему сестрой. Брошь была сделана в форме двух бегущих оленей, головы и хвосты которых соприкасались, замыкаясь в круг. Он подобрал полу пледа и вытер ею лицо.

— Я разговаривал со всеми парижскими банкирами за последние несколько месяцев, и никто из них не проявил интереса к этому делу, — улыбнулся он. — Жаль бросать деньги на поддержку чьей-то сомнительной затеи, вроде реставрации Стюартов.

— Но остается еще Испания, — заметила я, с легким стоном распрямляя спину.

Джейми кивнул.

— Испания. И Дугал Макензи, — добавила я.

Джейми с интересом посмотрел на меня:

— У тебя есть от него известия?

Несмотря на свою подозрительность, Дугал считал Джейми преданным якобитом и присылал ему из Испании шифрованные письма. Подразумевалось, что Джейми их прочтет и передаст Карлу Стюарту.

— Да, они у меня и в самом деле есть. — По выражению лица Джейми было ясно, что это хорошая новость, она и в самом деле была хорошей, но не для Стюартов.

— Филипп отказался предоставить какую-либо помощь Стюартам, — сказал Джейми. — Он получил известия от Папы и будет держаться в стороне от всех дел, связанных с шотландским троном.

— А почему?

Недавно было перехвачено несколько писем от Папы, но все они были адресованы Джеймсу или Карлу Стюартам, поэтому в них не было ничего о переговорах Папы с Испанией.

— Дугал считает, что знает ответ, — засмеялся Джейми. — Он просто возмущен. Около месяца обивал пороги в Толедо и не добился ничего, кроме туманных обещаний помощи «в свое время, даст Бог». — Он передал голосом ханжеские интонации испанца, и я рассмеялась.

— Бенедикт хочет избежать ухудшения отношений между Испанией и Францией; он не хочет, чтобы Филипп истратил деньги, которые Людовик сам мог бы использовать, — цинично добавил он. — Папе не пристало говорить такое, но он сомневается, сможет ли католический король и дальше править в Англии. У шотландцев есть свои католические вожди в кланах горцев, но с тех пор, как в Англии появился король-католик, они скорее согласятся на черта — Бог даст, — добавил он, усмехаясь.