Полный цикл мести - Евгений Ткаченко

из них и протянул Стрику.

– Ты, что, вырвал из книги?

– Нет, умело перерисовал! Уж больно интересной показалась фотография. Столько знакомых лиц! Вот с этими барышнями, к примеру, я столкнулся в библиотеке. Анна оказалась очень милой девушкой, а вот старуха… есть в ней что-то жутковатое. И все бы ничего, вот только дата и место смущают. Шаттер-крик, 1898 год. А вот у этого мужика знакомая шляпа. Чертовски знакомая. Случаем не родственник?

Помимо Анны из библиотеки и ее злобной напарницы бабульки на фото было запечатлено еще несколько мужчин. Один из которых напоминал Старика в его лучшие годы. Широкоплечий и высокий, с тем же хитрым прищуром.

– Едва я взялся за дело Дэша, у меня сложилось впечатление, что меня все время кто-то подталкивает. Дело никого не волновало, пока не выяснилось, что Дэш скорее жив, чем мертв. Стоило выдать теорию, что кто-то власть имущий стоит за всем этим, тут же объявляется Мэр с теорией заговора. Едва предположил, что сам Мэр виновен, тут же получаю наводку на его машину. Но доказать я ничего не мог без свидетеля. Мне давали деньги, подсовывали улики. Лишь бы я продолжал расследование. Которое и привело меня к Дэшу. Так вот, зачем он вам?

– Я хочу его защитить. Я не знаю кто с ним это сделал и зачем. И зачем он им. Надеялся, что ты выяснишь.

– Зачем направил меня в библиотеку?

– Потому что ты боишься выбраться из скорлупы твоего «реального мира». Ты не поверишь, пока сам не увидишь. А до тех пор ты не видишь полной картины.

– Я и сейчас ее не вижу. Так это на самом деле ты на фото?

– Да.

– И Анна?

– Да.

– Как такое возможно?

– Зло оскверняет все, к чему прикасается…

– Зло… – повторил Форд устало. У него не было того презрения в глазах. Но и веры в них тоже не было. Ему просто было все равно. – Говори нормально! Как вам удалось столько прожить.

– Я же тебе говорю. Это проклятие. Мы пережили всех, кого любили. И так будет до тех пор, пока не искупим свои грехи. Я хочу, чтобы этот паренек избежал нашей участи.

– За грехи люди обычно попадают в ад.

– А разве здесь рай?

Форд бросил на стол еще два оборванных листка с изображениями двух человек.

– Они тоже прокляты?

Старик изучил лица.

– Только они считают это даром. Да и проклятие проклятию рознь.

– То есть, они – плохие, а вы – хорошие. Так получается? – Старик кивнул. – Я должен поверить на слово?

– Ты же следователь. Раскрой дело, что привело тебя… – он обвел трубкой фотографии, – к этому.

– Нет никакой связи или логики. Никакого мотива, – Форд устало откинулся на спинку сиденья. – Каков мотив?

– Мотив? Истинное торжество Зла, лейтенант, это не убийство невинных. А превращение невинных душ в исчадия ада.

– Блин! Вообще не легче! – Форд уронил голову на стойку.

– Они лишь существуют в твоем мире, лейтенант. А живут в мире ином.

– Ну все! Хорош! – взмолился Форд.

– … И там иные ценности.

– Души?

Старик кивнул.

– Ясно все с тобой! Сделаю по-своему. Свою фотку можешь оставить себе или вернуть Анне. Как хочешь. А вот эти две я пока заберу. Найди Дэща! Кажется, он тебе доверяет. И возвращайся на кладбище. И в этот раз следи за ним как следует! Ждите меня!

– Мне кажется, ты не совсем понимаешь, что ты делаешь. Подсказываю: ты собираешься сунуть голову в пасть льва.

– А что мне еще остается? Пора заканчивать все это! Демоны ли они или люди – на мои вопросы они ответят.

– Это может быть опасно. Идем со мной!

Старик подвел Форда к своей машине и открыл багажник. Там лежали два свертка, побольше и поменьше. Старик взял тот, что поменьше, развернул и протянул Форду содержимое.

– Смит-Вессон модель 3? Даже знать не хочу откуда он у тебя.

Форд схватился за рукоятку, но Старик револьвер не выпустил.

– Послушай, все очень серьезно! Я хочу заключить с тобой сделку. Все просто – револьвер твой, только защити Дэша!

– Идет!

Только тогда Старик ослабил хватку. Форд осмотрел револьвер. Характерная «шпора» под спусковой скобой говорила о том, что револьвер был предназначен для российской армии, в то время, как форма рукоятки указывала на принадлежность к американскому рынку. При этом, ствол и барабан были покрыты узорами. Нетронутой осталось только рукоятка. Рисунок на стволе напоминал пламя дракона. А барабан украшали то ли руны, то ли индейские символы.

– Красивый узор, – констатировал Форд.

– Раньше оружие было более элегантным, как и люди. Достаточно было одной пули и одной женщины, чтобы быть живым и счастливым. Кстати, узор имеет и практичное значение. Но вряд ли ты захочешь слушать.

Форд взвесил в руках пистолет.

– Отсыпь патронов побольше. Мне нужно приноровиться к стрельбе с этой дуры. Слишком длинный ствол. Неудобно выхватывать.

– В мое время это не было проблемой, – ответил Старик с хитрым прищуром.

– Мы сейчас говорим об оружии?

XXXVI

Как только желтый Фиат Старика скрылся в темноте, Форд спустился в бар. Посетителей практически не было, что свидетельствовало о том, что приближается утро, и бар вот-вот закроется. Эл методично расставлял стулья и был необычно угрюм. И только когда заметил Форда, он улыбнулся. Только это была не обычная улыбка радости, а скорее улыбка надежды. Эл быстро вернулся за барную стойку и налил Форду бокал виски.

– Я знаю, что случилось, – печально прорычал Эл. – Это сделали те же мрази, что убили Дэша?

Теперь Форду стало понятно, что случилось и, что знает Эл.

– Это сложный вопрос. А откуда ты-то знаешь?

– Город у нас маленький. Секреты здесь долго не хранятся.

– Может тогда ни для кого не секрет, кто это сделал?

Эл обиженно замолчал. А Форд отодвинул бокал. Он слишком много пережил. Да к тому же в его организме бурлило огромное количество химии. Будет очень обидно, если добьет его именно вискарик.

– Эл, ты веришь в мистику? – спросило Форд устало.

– И да, и нет. Конкретно, ни с чем таким не сталкивался. Но, в наших лесах есть, что-то таинственное и зловещее. Я ведь там больше не охочусь. Не помню уже, как так вышло, что на охоту я отправился один. Все, как обычно. Оставил машину на поляне и пошел знакомыми тропами. Было мне как-то не по себе. Сначала не понял отчего, а потом сообразил. В лесу стояла мертвая тишина. Кажется, даже насекомые затихли. И тут, я услышал женский крик. Я замер, прислушался. Крик