Ордынская броня Александра Невского - Дмитрий Абрамов

Кольчуга давно уже была просечена на груди рыцаря Иоганна фон Берга. Конь пал под ним, а из левого предплечья торчал обломок стрелы. Отбиваясь мечами от наседавших литвинов, Иоганн и несколько его друзей дрались с исступлением, прикрывая отход своих раненых соратников. Изнемогая от боли в руке и усталости, Иоганн ударом меча свалил коренастого невысокого литвина с палицей. Но соплеменник павшего изловчился и пронзил грудь рыцаря тяжелой совней, через просеченную кольчугу. Заливаясь кровью, Иоганн рухнул навзничь на землю с открытыми глазами. Он уже не видел разъяренных лиц врагов и темного неба, мерцавшего сполохами дальних гроз. Перед его широко открытыми от страшной боли, тускнеющими как летний день глазами, стояла Неле…

Спустя несколько дней Неле, узнавшая о страшном поражении христианского войска в Литве, стояла и с трепетом молилась перед деревянным изваянием Пресвятой Девы в белокаменном замковом соборе Оденпе. Голову и плечи ее покрывал траурный темный шаперон. На глазах у молодой женщины были слезы. Она знала, что почти все воины их города, ушедшие в поход на Литву, погибли в битве. И все же она надеялась на чудо и просила Святую Деву сохранить жизнь Иоганну, даже если она — Неле никогда более не увидит его. Подняв в очередной раз очи, и посмотрев на лик Пречистой Девы, Неле вдруг увидела, будто слезы сверкнули в глазах той, к кому она обращалась с молитвой. В изнеможении женщина опустилась на колени. Ноги и руки ее дрожали, в голове помутилось. Дыхание перехватило, и тело ее сотрясли рыдания.

Яркий вечерний свет майского заката озарял большую палату княжеского терема на Рюриковом Городище, где собрался совет. Князь Александр Ярославович во главе старшей дружины и ближних новгородских бояр слушал тревожные вести, принесенные Якимом Влуньковичем из Псковской земли. Лицо князя было сосредоточено. Голубые глаза внимательно и серьезно глядели на боярина Якима. Князь сидел на небольшом стольце. Рядом с князем стоял его меченоша Ратмир, лицо которого выражало не меньшее напряжение. Окружавшие их человек двадцать мужей с большим вниманием слушали слова боярина. Тот сообщал, что после страшного разгрома орденских немцев под Саулом (Шяуляем) языческая Литва во главе с князем Миндовгом подняла голову и не даст теперь покоя ни немцам, ни русичам. Немцы укрепляли свои рубежи с юга. Рижский бискуп Николай построил град-замок Крыжборг (Крейцбург), чтобы оборониться от литвы. Но не то было страшно. Орден обратился за помощью к самому папе. Тот же благословил объединение ливонских немцев с еще более могущественным и сильным — Орденом святой Девы (именуемым так же Тевтонским) обосновавшимся в землях пруссов на юго-восточном берегу Варяжского моря. 12 мая в папском замке Витербо, близ Рима, папа Григорий IX утвердил объединение обоих орденов под единым началом. Чудская земля, Ливония (земля ливи, летьголы), земли земиголы и куршей стали называться Ливонским Орденом, подчиненным отныне Ордену святой Девы. Мейстером Ливонского Ордена был поставлен знатный немецкий муж Герман Балк. Мейстер Ордена святой Девы Герман фон Зальц обещал ему отправить первый полк немецких воинов в Чудскую землю ближе к осени. Значит, силы немцев в Чудской земле удвоятся. Что же касается псковичей, то те пока нос воротят в сторону немцев, видать кровавая сеча под Саулом их ничему не научила.

Вести были недобрые. После того, как Яким Влунькович окончил, в палате воцарилось молчание, длившееся несколько минут. Затем слова попросил известный новгородский муж Гаврила Алексич. Он прокашлялся и неторопливо заговорил о том, что тевтонцы вряд ли смогут постоянно помогать ливонским немцам. Литва теперь сильна, как никогда ранее. И если тевтонцы помогут ливонцам, то им самим придется туго. Другое дело, если немцам помогут короли полуночной части римской страны — король датский Вольдемар, да король свейский Эрик Картавый. Глядишь, на помощь Эрику придут, мурмане[136], сумь[137]и емь, которых свей уже обратили в латинство. На псковичей тоже рассчитывать не приходится, ибо неизвестно, как поведет себя псковская господа во главе с Твердилой Иванковичем и его приспешниками. Вот тогда придется плохо не только литве, но и Новгороду Великому. А потому надо постараться новгородским мужам и князю Александру да не упустить времени, пока не выступили они за един. Бить же их поодиночке, как только покажут они свои волчьи зубы. Услышав все это, князь Александр Ярославович одобрительно кивнул головой. Взглянул на улыбнувшегося Ратмира, и глаза его потеплели.

Слово вновь взял Яким Влунькович. Рассказал о том, как обстоят дела у батюшки-князя Ярослава Всеволодовича в Киеве. Князь Ярослав и все киевское священство принимали нового митрополита Иосифа родом гречина, поставленного Никейским патриархом. Слава Богу, у Ярослава Всеволодовича сложились теплые отношения с киевским митрополичьим клиром, настоятелями киевских монастырей и соборов. Следом боярин перевел разговор на тему о великом князе Владимирском. Рассказывая о том, что творится у восточных рубежей Залесской Руси, он медленно мрачнел ликом, начинал волноваться. По его словам великий князь Юрий Всеволодович был сейчас в великой тревоге. Давно уже забытые на Руси татары вновь объявились на Волге и сейчас громили царство Булгар. Их отряды и сторожи теперь рыскали вдоль обоих берегов Волги, не доходя до Нижнего Новгорода ста верст. Тут князь Александр остановил Якима и задал ему вопрос удививший всех присутствовавших:

— Сведоми суть немци о тотарах, иже сотвориша в Булгарах?

Яким Влунькович помолчал, размышляя. Поразмыслив, отвечал, что точно не ведает, но думает, орденские немцы, наверное, знают и интересуются тем, что творится на восточных рубежах Залесской Руси.

— Тако же и ны о немцех мыслити надлежить, — задумчиво молвил Александр Ярославович, повергая окружающих в еще большее удивление и как бы отвечая всем на рождавшийся пока в умах вопрос.

— Скоро же имамъ прияти посылов мейстера ливьскнх немец Герман Банк, — заключил князь среди полного молчания, внимательно оглядывая всех присутствующих в палате.

* * *

Великие заботы и тревога не оставляли великого князя Владимирского Юрия Всеволодовича. Всю прошлую осень, зиму, весну и лето наступившего 6745 года (1237 год от P. X.) получал он страшные известия о полном разгроме и пленении своего восточного соседа и грозного соперника в борьбе за земли Поволжья — Булгарского царства. Побывав еще зимой на восточных рубежах своих владений, видел он тысячи несчастных булгар, бежавших в его землю ради спасения от монголо-татар. Князь велел расселять беженцев там же: в Нижнем Новгороде, Городце, Стародубе или Костроме. Мысли его были нерадостны, ибо он часто задумывался о том, какой силой должен был владеть враг, столь быстро сокрушивший сильное Булгарское царство. Бояре и воеводы советовали ему крепить города, но он понимал, что с кочевниками лучше всего драться в поле, а не отдавать им свою землю на разорение, сидя за стенами градов. И потому велел воеводам готовить войска к выступлению в поход на восточные рубежи и пополнять полки новыми воями.