Homo Deus. Краткая история будущего - Юваль Ной Харари

Возможно, датаистам и не нужно вас убеждать, особенно если вам еще нет двадцати. Люди просто хотят быть частью потока данных, даже ценой отказа от неприкосновенности частной жизни, независимости и индивидуальности. Гуманистическое искусство превозносит гений единичного творца, поэтому обычная салфетка с наброском Пикассо оценивается на аукционе «Сотбис» в миллионы. Гуманистическая наука прославляет единичного исследователя, и каждый ученый мечтает поставить свое имя перед статьей в Science или Nature[269]. Однако сегодня растет число художественных и научных опусов, создаваемых непрекращающимся сотрудничеством «всех». Кто пишет Wikipedia? Все мы.

Личность становится крохотным микрочипом в гигантской системе, которую по-настоящему не понимает никто. Каждый день я поглощаю бесчисленные биты информации через электронные письма, телефонные звонки и статьи; обрабатываю информацию; отправляю новые биты через новые и новые имейлы, звонки и статьи. Мне не очень ясно, как я вписываюсь в общую картину и как мои информационные биты соединяются с битами, которые продуцируются миллиардами других людей и компьютеров. У меня нет времени в этом разбираться, так как надо успеть ответить на все имей-лы. И чем более активно я обрабатываю данные – отвечаю на письма, звоню по телефону, пишу статьи, – тем больше я «заваливаю» информацей окружающих меня людей.

Этот безостановочный, неослабевающий и неумолимый поток данных полон событий как положительного, так и отрицательного свойства, которые никто не планирует, не контролирует и не осмысляет. Никто не понимает ни того, как функционирует глобальная экономика, ни того, куда движется глобальная политика. Но никому и не надо понимать. Все, что от вас требуется, – быстрее отвечать на имейлы и позволить системе их читать. Как капиталисты-рыночники верят в невидимые силы рынка, так адепты религии данных верят в невидимые силы информационных потоков.

По мере того как глобальная система обработки данных делается всезнающей и всемогущей, подключенность к ней становится источником всего смысла. Люди охотно растворяются в информационном потоке, потому что, становясь его частью, начинают ощущать себя частью чего-то неизмеримо большего, чем они сами. Традиционные религии внушали нам, что каждое наше слово и действие есть часть некоего великого космического плана и что Бог ежесекундно наблюдает за нами и откликается на наши мысли и чувства. Теперь религия данных говорит, что каждое наше слово и действие – это часть великого информационного потока, а алгоритмы постоянно наблюдают за нами и откликаются на все, что мы делаем и чувствуем. Большинству это очень даже нравится. Для истово верующих отлучение от информационного потока равносильно потере смысла жизни. Зачем что-то делать или что-то переживать, если никто об этом не узнает и это не станет частью глобального обмена информацией?

Гуманизм стоит на том, что переживания – это внутренний процесс, а смысл всего происходящего мы должны искать внутри себя, тем самым наполняя смыслом Вселенную. Датаизм считает, что переживаниям грош цена, если они ни с кем не разделены, и что мы не должны – а на самом деле и не можем – найти смысл внутри себя. Мы должны лишь фиксировать наши переживания и отправлять их в великий информационный поток. А алгоритмы найдут в них смысл и скажут нам, что делать. Двадцать лет назад японские туристы, не выпускавшие из рук фотокамер и щелкавшие все, что попадало на глаза, были всеобщим посмешищем. Теперь так делают все. Если вы приехали в Индию и видите слона, то не разглядываете его, спрашивая себя: «Что я чувствую?» – вы достает смартфон, снимаете слона, постите фото в Facebook, а потом каждые две минуты заглядываете в свой аккаунт, интересуясь, сколько собрали лайков. Гуманистический обычай прошлых веков – ведение личных дневников – кажется современной молодежи абсолютно бессмысленным. Зачем писать что-то, чего никто другой не прочтет? Современный девиз таков: «Видишь что-то – запиши. Записал – загрузи. Загрузил – поделись с другими».

У датаизма есть и новый ответ на вопрос, в чем состоит превосходство человека над другими животными. Он очень прост: человеческие переживания сами по себе не выше переживаний волков и слонов. Один бит информации так же хорош, как и любой другой. Но люди умеют описывать свои переживания и делиться ими в сети, тем самым обогащая глобальную систему обработки данных. Это придает цену их битам. Слоны и волки этого не умеют. Поэтому все их переживания – какими бы глубокими и сложными они ни были – ничего не стоят. Неудивительно, что мы так одержимы конвертированием своих переживаний в данные. Это не вопрос моды. Это вопрос выживания. Мы вынуждены доказывать себе и системе, что все еще что-то значим. И значимость наша не в способности переживать, а в умении превращать свои переживания в свободно текущую информацию.

(Кстати, волки – или, по крайней мере, их братья собаки – не безнадежный случай. Компания «Лай отменяется» разрабатывает шлем для чтения собачьих эмоций. Шлем считывает мозговую активность собаки и использует компьютерные алгоритмы для перевода простых ощущений типа «Хочу есть» на человечий язык[270]. У вашей собаки скоро может появиться свой аккаунт в Twitter или Facebook – возможно, опережающий ваш по количеству лайков и подписчиков.)

Датаизм не либерален и не гуманистичен. Но датаизм и не антигуманистичен. Он ничего не имеет против человеческих переживаний – просто не считает их ценными. Разбираясь в трех основных вероисповеданиях гуманизма, мы спрашивали себя, какое из слуховых впечатлений ценнее: от Пятой симфонии Бетховена, от Чака Берри, от пигмейской песни посвящения девушек в женщины или от воя течной волчицы. Датаист скажет, что сама постановка вопроса неправильна, так как музыка должна оцениваться по заложенной в ней информации, а не по переживанию, которое она создает. Да-таист, например, объяснит, что в Пятой симфонии содержится неизмеримо больше информации, чем в песне девушек-пигмеек, поскольку она богаче аккордами и звукорядами и перекликается с самыми разными музыкальными стилями. Следовательно, для разгадки Пятой симфонии вам нужна намного большая вычислительная мощность, и в процессе разгадывания вы приобретаете намного больше знаний.

По мнению датаистов, музыка – это математические модели. Каждую музыкальную пьесу можно описать математически, так же как и соотношение между любыми двумя пьесами. То есть вы можете рассчитать точную информационную ценность каждой симфонии, песни или воя и определить, что весомее. Переживания, которые испытывают от них люди или волки, ничего не значат. Конечно, в последние 70 тысяч лет или около того во Вселенной не существовало более эффективных алгоритмов обработки данных, чем человеческие переживания, поэтому были все основания придавать им особое значение. Однако в очень недалеком будущем эти алгоритмы могут уступить свое лидерство и даже сделаться обузой.