Блокада Ленинграда. Дневники 1941-1944 годов - Коллектив авторов

Для тяжелых больных-блокадников открыли в Бабаеве специальный эвакогоспиталь. Он разместился в Пролетарской школе, недалеко от больницы. Эвакуированных привозили очень много. Конечных результатов их лечения я не знаю. Но, по словам бывшей экономки больницы М.И. Шаляпиной (она ходила мимо госпиталя на работу), каждое утро санитарки несли на носилках несколько трупов в морг больницы, а вечером приезжали солдаты из батальона аэродромного обслуживания на машине и увозили трупы на городское кладбище.

Шло много эшелонов эвакуированных. К поездам выходили бригады дружинниц. Ходячих водили в столовую недалеко от вокзала, слабым носили пищу по вагонам. Тяжелых больных, которые не могли ехать дальше, снимали с поезда, на носилках несли в железнодорожную больницу или везли в госпиталь в Пролетарскую школу, а больных, осложненных дизентерией, – в инфекционное отделение нашей больницы. По дороге в поездах многие умирали. Специальная команда снимала их из вагонов. Умерших складывали в сараи, потом хоронили в братских могилах на городском кладбище. Очевидцы рассказывают, что трупы выбрасывали и из вагонов, на ходу: и сами эвакуированные, и охрана. Весной, когда таял снег, трупы собирали[92].

К моменту организации управления эвакогоспиталями при горздраве (создано на основе решения исполкома Вологодского областного Совета депутатов трудящихся от 26 февраля 1942 года. – Г. А.) существовали общежития (вернее, подобия их), которые напоминали собой вокзал, т. е. в каждой комнате жили по нескольку семей – женщины, мужчины, дети, и рядом с кроватью и людьми находилась груда вещей – тюков, чемоданов, грязных с дороги, тут же стояли грязные ведра и ночные горшки. Пища подавалась в кровати. Больные утром не умывались. Обслуживающего персонала было мало. Дежурных врачей не было, ночью больных обслуживала только медсестра. Помещения были неприспособленные, с плохо работающей, а то и вовсе не работающей канализацией (часто лопались трубы). Кухонные и санитарные блоки совершенно отсутствовали. Больных кормили привозной – из треста столовых – пищей, которая, пока перевозилась, становилась холодной, а подогревать было негде. Пища, как правило, подавалась нерегулярно, кормили два раза в день, третий раз не успевали. Завтрак обычно начинался в 10–11 часов утра и заканчивался в 12–13 часов. Обед затягивался до 8–9 часов вечера.

Грязь и вшивость была большая, в связи с отсутствием санитарного блока больных мыть было нечем и негде. Одна смена белья не могла удовлетворить, т. к. больные, тяжелые дистрофики, в 80 проц, случаев страдали желудочно-кишечными расстройствами (колиты, энтероколиты). Отсутствовали дезкамеры.

Отсутствовало регулярное снабжение медикаментами, мединструментами. Отсутствовала хирургическая операционная – при наличии большого количества больных с обмороженными конечностями и гангренами. Порядок вывоза больных в госпитали был таков: их грузили в автобус и возили по госпиталям (везде перегрузка), пока какой-либо госпиталь не сжалится и не возьмет. Нормы питания больного: сахара – 20 г, масло сливочное – 40, мясо и мясопродукты – 125, молоко— 200, крупа – 90, кондитерские изделия —10, хлеб – 400 г.[93].

28 апреля 1942 года

Мне везет, ложиться нельзя, еле хожу, а лечь боюсь. Е.И. совсем плоха. Хожу с палкой по дрова и воду и выношу ведра. Боюсь, останусь одна [Н. О-ва].

Теперь весь свой путь на завод я совершаю на трамвае. Ранее мы не замечали удобства этого вида транспорта, а теперь все ему рады. Завидев первый пассажирский вагон у нашего завода, я невольно снял кепку и стал его приветствовать. Работы очень мало (сказывается блокада), и я большую часть своего времени уделил общественной работе, тем более что она приносит плоды, улучшающие мое благосостояние. Такая работа меня вполне устраивает, как говорится, на данном этапе.

Хуже дела обстоят с хлебом. С сегодняшнего дня мы с Таней должны сесть на свои пайки. Теперь это не так страшно, но неприятно от одного сознания, что исчез основной источник нашего дополнительного питания и источник всех благ. Хлеб – это жизнь, это мерило всех ценностей и их эквивалентов. За хлеб я приобрел Тане золотые часики, которые должны быть ей в будущем компенсацией потерянного платяного шкафа. Правда, часики не ходят, но золото за 1 кг хлеба. Только бы кончилась война со всеми ее бедами, только бы остаться в живых, а материальное благополучие придет со временем само <…>.

Я себя чувствую вполне нормально, окреп и стал более подвижен. Выгляжу я молодцом. Тело уж не дряблое, а налившееся соками, и теперь я знаю, что любая пища дает свои накопления. Исчезает жадность. <…> Сегодня я очень легко ограничился двумя жидкими супами и 200 г хлеба. Сегодня у меня второй боевой день, надо получить водку, сельдь, сыр и пр. [Г. Г-р].

Из документов Городского штаба МПВО: С декабря 1941 года по апрель 1942 года в 15 районах города силами Медико-санитарной службы МПВО обнаружено и вывезено в лечебные учреждения 9979 больных дистрофией. Всего в апреле было семь авианалетов с участием 118 самолетов.

«Приказ народного комиссара обороны СССР

1 мая 1942 года № 130

город Москва

[Извлечения].

Товарищи красноармейцы и краснофлотцы, командиры и политработники, партизаны и партизанки, рабочие и работницы, крестьяне и крестьянки, люди интеллигентного труда, братья и сестры по ту сторону фронта в тылу немецко-фашистских войск, временно подпавшие под иго немецких угнетателей!

От имени Советского правительства и нашей большевистской партии приветствую и поздравляю вас с днем 1 Мая!

Товарищи! Мы ведем войну Отечественную, освободительную, справедливую. У нас нет таких целей, чтобы захватить чужие страны, покорить чужие народы. Наша цель ясна и благородна. Мы хотим освободить нашу Советскую землю от немецко-фашистских мерзавцев. Мы хотим освободить наших братьев – украинцев, молдаван, белорусов, литовцев, латышей, эстонцев, карелов от того позора и унижения, которым подвергают их немецко-фашистские мерзавцы. Для осуществления этой цели мы должны разбить немецко-фашистскую армию и истребить немецких оккупантов до последнего человека, поскольку они не будут сдаваться в плен. Других путей нет.

Мы это можем сделать, и мы это должны сделать во что бы то ни стало.

У Красной армии есть все необходимое для того, чтобы осуществить эту возвышенную цель. Не хватает только одного – умения полностью использовать против врага ту первоклассную технику, которую предоставляет ей наша Родина. Поэтому задача Красной армии, ее бойцов, ее пулеметчиков, ее танкистов, ее летчиков и кавалеристов состоит в том, чтобы учиться военному делу, учиться настойчиво, изучать в совершенстве свое оружие, стать мастерами своего дела и научиться, таким образом, бить врага наверняка. Только так можно научиться искусству побеждать врага.

Товарищи красноармейцы и краснофлотцы, командиры и политработники, партизаны и партизанки!

Приветствуя и поздравляя вас с днем