Я умер вчера - Александра Маринина

– Тебе наливать? – кротко спросила она, улучив паузумежду двумя гневными фразами.

– Наливать, – буркнул Юра. – Вот ты мне объясни,зачем все это?

– Что – это?

Настя насыпала в чашки кофе, бросила по два кусочка сахара иналила кипяток.

– Формулируй четче, солнце мое незаходящее, а то под руинамитвоих бурных эмоций уже ничего не найдешь.

Коротков внезапно остановился посреди кабинета и громкорасхохотался.

– Аська, все-таки я тебя обожаю. Ты – единственный человек,который умеет справляться с моим настроением одним движением пальца. Как у тебяэто получается?

Она улыбнулась и протянула ему чашку.

– По наитию. Я же тебя много лет знаю. Бери осторожнее,чашка горячая. Так что ты хотел спросить?

– Я хотел спросить, зачем эта фантастическая команданапрыгнула на нашу Танюшку?

– А ты не понял? Деньги, Юрик. Огромные деньги, которыеможно делать, став единоличным издателем ее книг. После нашего вчерашнегоразговора Таня позвонила своим издателям в Питер, и выяснилось, что совсемнедавно к ним приходил некий журналист какой-то заштатной зауральской газеты, окоторой в Питере никто и не слыхивал, и очень интересовался личностью популярнойписательницы, ее тиражами и гонорарами. И пока мы в кабинете Колобка изображалиновгородское вече, наш друг Коля Селуянов навел справочки. Нет такой газеты. Вприроде не существует. Отсюда ясно, что команда, как мы ее условно назовем,интересуется Татьяной именно как писателем. И еще один момент. Танины издателипо ее просьбе никому не говорят о том, что она работает следователем. Когда-тодавно из этого секрета не делалось, но потом Таня поняла свою ошибку и с техпор она для своих читателей просто писательница Томилина. А о том, чтоговорилось раньше, все уже как-то подзабыли. И наша с тобой, Юрочка,таинственная команда этого не знает. Отсюда и все их ошибки.

– Почему ты думаешь, что они не знают?

– Они бы к ней не сунулись, если бы знали. Это же очевидно.Но тут есть еще один хитрый момент. Эта команда – не мафиозная структура. И этовселяет надежду. Мафию обмануть трудно, потому что у нее всюду есть свои люди ипостоянно идет утечка информации. А у нашей с тобой команды своих людей вправоохранительной системе нет. Поэтому они и про Таню не узнали. Они на неевышли просто как на писательницу, которая может приносить доход. Попыталисьдовести ее, что называется, «до ручки», чтобы потом взять под свое крыло,обаять, обласкать, приручить, вызвать чувство глубокой и непреходящейблагодарности до самой смерти и накрепко связать с собой. В том числе и всеправа на все книги получить. Пожизненно.

– Ну хорошо, ты меня убедила. А Уланов? Он-то им зачемпонадобился? У него что, миллионы долларов в заначке спрятаны?

– Похоже, что нет, – покачала головой Настя. –Судя по разговору с его женой, они люди состоятельные, но не настолько, чтобыради этих денег заваривать такую сложную и многокомпонентную кашу. Тут доходыненамного превысят расходы. Представь себе: Андреева с Бондаренко убить,человека нанять, который будет изображать киллера, охотящегося за Улановым, доэтого еще разобраться с Инессой и с Готовчицем, потом убить Юлию, заказатьпубликации в десятке изданий… А ведь надо еще постоянно взятки давать. Что тына меня так смотришь? Да-да, дружочек, обыкновенные банальные взятки. Менясразу насторожило, что супругов Улановых развели в течение суток. И я попросилаМишеньку Доценко поехать в загс по их месту жительства и обаять там заведующую.Она, конечно, не призналась, что ей дали на лапу, но то, что были ходатаи, неотрицала. Причем ходатаи, как она сказала, не из властных структур, а простопришел человек, который так просил, ну так просил, что отказать былоневозможно. Это же все денег стоит, и немалых. Я допускаю, что команде не нужнокаждый раз нанимать новых исполнителей, у нее есть свои штатные взломщики,штатные убийцы и даже штатные «наружники», но тогда это должна быть оченьбогатая организация. А она не может быть очень богатой, если гоняется за копейками.С Улановым что-то совершенно непонятное. Надо с ним разговаривать. А я не знаюкак. Нужно заставить его рассказать о Лутове. А для этого нужно каким-тообразом заставить его преодолеть свою личную преданность этому человеку. Есть,правда, вариант…

Юра поставил чашку на стол и потянулся за сигаретой.

– Тебя что-то смущает? – спросил он.

– Смущает. Я так никогда не работаю.

– Понял, – усмехнулся он. – Ну что ж, когда-тонадо начинать. Не все тебе в девках-то ходить, пора и замуж собираться.

* * *

Я так и не смог вернуться домой. После того, что мнерассказала Каменская, я не смог прийти как обычно и посмотреть Вике в глаза,привычно видя за ее покорностью и покладистостью проявление чувства вины зажелание убить меня. Бедная Вика, что ей пришлось вытерпеть за последние недели!Наверное, я трус, но я не смог встретиться с ней. Ночевать я поехал к матери, идаже ее сумасшествие казалось мне в тот момент более приемлемым, чем общение сВикой, которую я смертельно оскорбил ни за что ни про что. Вышла ошибка, чудовищнаяошибка, заставившая меня подозревать жену во всех смертных грехах. И как теперьвыкарабкиваться из этой ямы? Господи, как хорошо, что в моей жизни есть Лутов!Надо только потерпеть еще несколько дней, пока не будут окончательно завершеныформальности с документами, потом быстро решить вопрос с квартирой матери и стеми, кто будет за ней ухаживать, и все. Можно обрывать концы. Меня приметкризисный центр, я буду работать, и мне не придется ежедневно видеть Вику ииспытывать при этом непереносимое чувство вины перед ней.

В тот вечер, придя с Петровки прямо к матери, я позвонилВике и предупредил, что ночевать не приду.

– Родственники твоей невесты наконец разъехались? –осведомилась она, впрочем, без малейшей враждебности в голосе.

– Да, – малодушно солгал я. – Теперь я буду житьздесь.

– А как же твои вещи? Разве ты не будешь их забирать?

– Заберу как-нибудь при случае, – отмахнулся я.

– Если тебя будут искать, что говорить?

– Спрашивай, что передать. Я буду позванивать тебе.

Вика не спросила, по какому телефону можно со мнойсвязаться, и я был этому рад.

Три дня после этого я приходил по вечерам к матери,выслушивал ее бесконечные монологи о врагах, которые стремятся извести на корнювсех русских в России, но все равно это было лучше, чем Викино покорноемолчание. Мать хоть и сумасшедшая, но не совсем безумная, поэтому у нее сразувозник вопрос, а почему, собственно, ее сын не ночует дома. И поскольку сын несмог придумать более или менее сносное вранье, то после монологов об антирусскихнастроениях в правительстве на мою голову выливались не менее длительные иэмоциональные монологи о том, какая сука и проститутка моя жена Вика, какаяплохая она хозяйка, совершенно за мной не ухаживает и ни капельки меня нелюбит.