Лабиринт призраков - Карлос Руис Сафон

Алисия вышла на прогулку и решила пойти куда глаза глядят, сознавая в глубине души, что Фернандито не ошибся и она готова наделать глупостей.

7

В тот вечер Алисия не прислушивалась к голосу разума. Она шла по городу, уже догадываясь, куда приведут ее ноги. Магазинчики на улице Фернандо зажгли витрины, раскрашивая цветными мазками мостовую. Тускнело в небе багряное зарево, на фоне которого отчетливо вырисовывались ломаные контуры карнизов и крыш. Люди, озабоченные житейскими проблемами, спешили к метро, за покупками или мечтали вкусить забвения. Алисия окунулась в человеческую реку и поплыла по течению до площади Ратуши, где ей встретилась когорта монахинь, семенивших тесным строем, как стая мигрирующих пингвинов. Алисия улыбнулась им. Одна из сестер, заметив ее, перекрестилась. Она продолжала путь по улице Епископа, влившись в поток пешеходов, пока не натолкнулась на группу туристов. С выражением недоумения на лице они следовали за гидом, говорившим на удивительном языке, который походил на английский не больше, чем писк летучих мышей.

– Is this where they used to have the running of the bulls in times of the Romans?[55]

– Lles, dis is de cazidral, mileidi, bat it is ounli oupeng after flamenco xou[56].

Алисия оставила позади экскурсантов и прошла под заповедным готическим мостом из папье-маше. Ей захотелось проникнуться, как и гости города, очарованием архитектурного ансамбля, успешно выдававшего себя за средневековый, хотя бо́льшая его часть была старше Алисии всего лет на десять. Да здравствует благословенная иллюзия и жаркие объятия невежества! Сразу за мостом фотограф, ловец теней, установив на треноге внушительный «Хассельблад», выбирал выгодный ракурс и экспозицию, чтобы получилась сказочная картинка. Это был человек с серьезным выражением лица и проницательными глазами, которые заслоняли огромные очки в квадратной оправе, сообщавшие ему заметное сходство с мудрой терпеливой черепахой.

Фотограф заметил, что Алисия остановилась рядом, и с любопытством окинул ее взглядом.

– Не хотите ли взглянуть через видоискатель, mademoiselle? – предложил он.

Алисия застенчиво кивнула. Она посмотрела на мир глазами художника и ахнула, восхитившись изысканной игрой теней и построенной перспективой, преображавших до неузнаваемости кусочек улицы, где она равнодушно проходила сотню, если не тысячу раз в жизни.

– Глаза видят, камера наблюдает, – пояснил фотограф. – И как вам?

– Чудесно, – признала Алисия.

– Это лишь композиция и перспектива. Главный секрет заключается в освещении. Нужно представить, что свет течет, подобно жидкости. Тень появится легкой исчезающей дымкой, будто воздух наполнился изморосью из света.

Фотограф был настоящим профессионалом, и Алисии стало интересно, какая судьба ждет снимок. Черепаха, овладевшая тайной волшебного света, прочитала ее мысли.

– Это для книги, – пояснил он. – Как вас зовут?

– Алисия.

– Вы только не волнуйтесь, но мне хотелось бы сделать ваш портрет.

– Мой? Почему?

– Вы созданы из света и тени, как и сам город. Ну что, согласны?

– Теперь? Тут?

– Нет. В настоящий момент вас что-то гнетет и мешает быть самой собой. И камера это почувствует. Во всяком случае, моя камера. Я хочу сфотографировать вас, когда вы избавитесь от бремени, и свет польется свободно, какой он есть, не искаженный внешними обстоятельствами.

Алисия покраснела в первый и в последний раз в жизни. Она почувствовала себя обнаженной и беззащитной под взглядом этого необычного человека.

– Я подумаю, – пообещала она.

Фотограф вынул из кармана пиджака визитную карточку и с улыбкой протянул ей.

Алисия спрятала карточку и поспешила уйти, оставив маэстро, обладателя наметанного взгляда, наедине со своим искусством. Она затерялась среди людей, толпившихся вокруг собора, и ускорила шаг. Не задерживаясь, прошла вдоль Ворот Ангела до перекрестка с улицей Санта-Ана, пока впереди не показалась витрина книжного магазина «Семпере и сыновья».

«Еще есть время избежать неприятностей. Спокойно двигайся дальше».

Алисия остановилась на противоположной стороне улицы, под сенью портала, откуда было хорошо видно, что происходило в магазине. Сгущались сизые сумерки, предвещая приближение безрадостного зимнего вечера в Барселоне, когда от тоски хочется бросить вызов холоду и отправиться бродить куда глаза глядят.

«Немедленно уходи. Что, по-твоему, ты можешь сделать?»

С щемящей грустью она смотрела, как Беа занималась с покупателем. Рядом с ней стоял пожилой человек, как предположила Алисия, сеньор Семпере, свекор Беатрис. Хулиан сидел на прилавке, прислонившись к кассовому аппарату и уткнувшись в лежавший на коленях фолиант форматом немногим меньше самого мальчика. Алисия улыбнулась. Неожиданно из подсобки появился Даниэль с кипой книг и опустил их на прилавок. Хулиан посмотрел на отца, и тот потрепал малыша по голове. Ребенок что-то сказал, и Даниэль засмеялся. Наклонившись, он поцеловал сына в лоб.

«Ты не имеешь права тут находиться. Это чужая жизнь и чужая семья. Уходи, забирайся обратно в свою нору».

Алисия наблюдала, как Даниэль разбирал горку книг на прилавке. Он разделил их на три стопки, нежно стирая пыль с обложки, и аккуратно выровнял переплеты. Ей стало интересно, каково это, ощущать кожей прикосновение его рук и губ. Алисия заставила себя отвести взгляд и сделала несколько шагов в сторону, удаляясь. Разве она обязана, разве имеет право сообщать правду людям, кто в неведении наверняка проживет свой век более счастливо и безмятежно? Счастье, или приближенное к нему состояние душевного умиротворения, обрести которое стремятся все разумные люди, развеивается по пути от веры к знанию.

«Один последний взгляд. Чтобы попрощаться. Попрощаться навсегда».

Повинуясь безотчетному желанию, она вернулась, снова очутившись напротив витрины букинистического магазина. И в тот момент, когда Алисия наконец решилась уйти, она вдруг заметила, что маленький Хулиан, словно почувствовав ее присутствие, повернул голову и уставился на нее. Алисия застыла посреди улицы, и прохожие обходили ее, точно она превратилась в мраморную статую. Проявив изрядную ловкость, Хулиан спустился с прилавка, воспользовавшись табуретом как ступенькой. Ни Даниэль, занятый упаковкой книг, ни Беа, продолжавшая вместе со свекром вести дипломатические переговоры с покупателем, не обратили внимания на маневры малыша. Хулиан пересек торговый зал магазина, подошел к двери и распахнул ее. Остановившись на пороге, ребенок поглядел на Алисию и расплылся в улыбке. Она покачала головой. Хулиан засеменил к ней. Тут Даниэль заметил, что происходит, и его губы шевельнулись – он окликнул сына по имени. Беа обернулась и бросилась на улицу. Хулиан подкатился к ногам Алисии и обнял ее. Она подхватила его и в таком положении, с ребенком на руках, встретилась лицом к лицу с Беа и Даниэлем.