Шахта - Михаил Балбачан

Едва Слепко появился в помещении штаба, на него набросилась худая зареванная девица и принялась острыми кошачьими коготками рвать рубаху на его груди. Оказалось, это секретарша Курнакова. Так и не дождавшись вожделенного проекта приказа, тот отрядил ее на поиски Слепко. Когда же она вернулась ни с чем, замначальника главка объявил, что и ее, и беглого начальника института он увольняет, и дело их будет незамедлительно передано в нарсуд. Ситуацию разрядила рассудительная Роза, объяснившая всем собравшимся, что, поскольку Курнаков уволил собственную секретаршу, напечатать приказ об этом было некому, а значит, и плакать пока не о чем. Евгению Семеновичу этот довод не показался вполне бесспорным, зато он смог наконец поставить портативный «Ремингтон» на ближайший стол, рядом с которым обнаружился начальник его канцелярии Моголев, культурно пивший чаек с домашней пампушкой. Моголев был скромным бюрократическим гением. Большинство современников даже не подозревало, что им выпала честь коптить небо в одно время с этим великим человеком. Вкратце введя в курс, Слепко послал его к Курнакову, а сам с головой нырнул в родную стихию.

Голос его как-то сразу окреп и охрип, в нем зазвучали брезгливо-капризные «начальственные» обертоны. Первым делом Евгений Семенович подозвал некоего Абрамсона, заведовавшего отделом в его институте, и отдал ему второй экземпляр своего многочасового труда, приказав к восьми утра разбить «все это» по участкам. Сам же решил заняться вопросами материального обеспечения, тем более что Григорьянц, его снабженец, переступал в нетерпении с ноги на ногу за спинкой его стула, потирая волосатые руки и нервно всхрапывая.

– Григорьянц! Посмотрите, что тут у меня получилось по основным позициям. Что, уже?

– Я тут, пока вас не было, кое-что наметил, Евгений Семенович. Взгляните. Это то, что можно достать сравнительно легко. А правда, что замнаркома обещал подключить все свои источники?

– Ну, в общем и целом… Только ты, пожалуйста, не зарывайся.

– Не беспокойтесь, Евгений Семенович! Постараюсь не зарыться.

– Жалко телефона нет, как же ты будешь? Машину-то я тебе постараюсь обеспечить, в конце концов, можно и мою…

– Ничего, Евгений Семенович, я тут с одной войсковой частью договорился по-тихому, машины там кое-какие нашлись. И телефон они мне провели уже. Только вы об этом, пожалуйста, никому. Сами, конечно, если нужно будет, можете воспользоваться.

– Ладно. С лесом что?

– Три тысячи шестьсот пока.

– Нужно пять.

– Значит, сделаем пять. Вам же не все сразу понадобится.

– Верно. Цемент?

– Сто двадцать уже нашел. Если нужно, я…

– Нет, достаточно. Кирпич?

– Надеюсь, к утру что-то начнет проясняться. Кстати, тут на товарной полсотни вагонов с крепежом вторую неделю простаивают. Можно бы их...

– Хорошо, под мою ответственность.

– Уже.

Работать с Григорьянцем было одно удовольствие, чего никак нельзя было сказать о Квитко Петре Егоровиче, назначенном Бирюлевым главным механиком строительства.

– Квитко, вы ознакомились с проектом плана работ?

– Нет еще.

– Вот, читайте.

Квитко, зевнув во весь свой прокуренный рот, взял папку и удалился. Прошел час.

– Квитко!

– Здесь!

– Прочитали?

– Так точно!

– Давайте ваши предложения.

– Жду ваших указаний.

– Каких еще указаний?

– Вам виднее, товарищ замначальника строительства.

– Но вы же, кажется, имеете немалый опыт в таких делах.

– Приказу не было.

– Черт! Ну хорошо, вот вам, для начала, два поручения…

– Слушаю.

– Подберите на строящихся шахтах вашего треста всё по этому списку и организуйте доставку. Срок – одни сутки.

– Маловато.

– Ничего, потру́дитесь!

– Слушаюсь.

– А если бы я приказал доставить все это за час, как бы вы тогда поступили?

– Начальству виднее.

– Ладно, идите.

– А второе поручение?

– Ах, да. Организуйте освещение стройплощадки, чтобы ночью было светло, как днем.

– Уже сделано.

– Как? Сами, без приказа? Не может быть!

– Товарищ Бирюлев распорядился.

– Хорошо, можете идти.

Таким манером задействованы были и все «приводные ремни». К полуночи в штабе остались только свои ребята-проектировщики, все это время терпеливо дожидавшиеся, когда у захлопотавшегося начальника дойдут наконец руки и до них. В соседних комнатах расставлены были кульманы, рядом в коридоре дымил знаменитый «институтский» ведерный самовар, и рябая тетка из хозчасти колола рафинад ржавым тесаком. На самом деле работа у них уже шла полным ходом. Отточенные грифели царапали ватман, костяшки счетов дробно щелкали, а начальник отдела кадров Цуканов, прибывший незаметно и уже устроивший себе отдельный закуток, медовым голосом матерился в трубку отобранного у Григорьянца телефона, требуя присылки откуда-то двух сотен плотников. Особые приказы им не требовались. Скорее наоборот, требовалось пресекать излишнюю их самодеятельность.

Между тем свежеиспеченные прорабы с наступлением темноты почувствовали себя неуютно и потянулись в штаб, в результате чего началось импровизированное совещание. Никто из них не имел ни малейшего представления о реальном положении дел, но у каждого было на сей счет свое особое мнение, которое он готов был отстаивать до последней капли крови. Попытки внести хоть какой-то порядок в это безобразие привели к тому, что беспорядочный спор, участники которого старались перекричать друг друга, чуть было не перерос в настоящую драку. На шум заглянул Бирюлев и прочно застрял. Поток дурацких вопросов, невыполнимых требований и бессмысленных возражений тут же переключился на него самого.

Воспользовавшись этим, Евгений Семенович втихаря слинял и, сверившись со схемой, набросанной на обрывке газеты заботливой Розой, отправился спать. Стояла глубокая ночь. Немного отойдя от жужжащей, полыхающей окнами, уставленной автомобилями части улицы, он утонул в вязкой тишине глубокого захолустья. Только пищала одиноко какая-то ночная птичка и тихонечко шелестела листва. Хозяйка, костлявая неприветливая старуха, встретила его на кухне, освещенной лишь лампадкой под образами. Через пять минут Слепко, опорожнив полную крынку парного молока, провалился в бездну сна под цветастым лоскутным одеялом.

Утром они с Бирюлевым договорились руководить посменно. Слепко выпало дежурить по ночам, а для начала оттрубить целые сутки, поскольку начальник строительства уже дошел до ручки. Он уполз куда-то, а Евгений Семенович впрягся в ярмо. В девять ноль-ноль явился взвинченный Абрамсон с известием, что он, видите ли, всю ночь не спал, но так называемый «план» по участкам не разбил, ввиду абсолютной неисполнимости задачи. Слепко вынужден был признать, что давеча немного погорячился со сроками, и в качестве компенсации позволил Михаилу Исаевичу привлечь всех, кого тот сочтет нужным. Абрамсон, гримасничая и недовольно ворча, удалился. Слепко же, сверив приказы Бирюлева со своими записями, обнаружил, что оба они лопухнулись, совершенно упустив из виду ремонт испорченных огнем шахтных механизмов. В состоянии, близком к паническому, он ухватился за телефон.