Похититель снов - Стивен Рэй Лоухед

почувствовал некий отклик, от диска исходила странная сила, ожившая от прикосновения.

— Что это?

— Это называется бнери — какое-то устройство связи. Кир дал мне его. Он сказал, что если он мне когда-нибудь понадобится, я должен взять это и подержать в руках, думая о нем, и тогда он узнает, что я в беде… и придет на помощь.

— Дай-ка посмотреть, — попросил Аджани. — Хм-м, инструмент телепатической связи! Удивительно! Почему ты мне раньше не показал?

— Сам не знаю. Мне все кажется, что я сейчас проснусь и пойму, что видел все эти чудеса во сне. Но эта штука, она же реальна? То есть может работать?.. — в его голосе слышалось отчетливое сомнение.

— Ну так попробуй, — взмолился Гита. — Прямо сейчас! По-моему, самое время.

Спенс смотрел на диск в руке и почувствовал, как ладонь наполняет тепло. Он закрыл глаза и хотел сосредоточиться, но в этот момент диск вырвали у него из рук. Он открыл глаза и увидел ствол винтовки, направленный ему в лоб.

Один из охранников, внимательно наблюдавший за ними, заинтересовался, о чем это так оживленно беседуют арестованные, и подошел. Теперь он держал бнери в руке и разглядывал диск.

— Гита, умоляю, скажите ему, что это ерунда, просто ракушка. Попросите его, пусть вернет. — Спенс изо всех сил улыбался охраннику, старался говорить как можно проникновеннее, но голос у него дрожал, как натянутая струна.

Гита быстро заговорил с охранником. Тот недоверчиво переводил взгляд со Спенса на диск, потом размахнулся и закинул бнери в кусты на обочине. Спенс проводил его глазами и видел, как бесценный дар скользнул по ветвям кустарника и покатился вниз по склону горы.

— Нет! — воскликнул он, вскакивая.

Солдат ударил его прикладом в грудь, и Спенс упал на борт броневика. Начальник стражи подозвал своих людей и коротко переговорил с ними.

— Что-то это мне нравится, — сказала Гита. — Что они замышляют?

Спенс не слушал. В ужасе он смотрел на единственную улетающую надежду и стонал:

— Все пропало! Теперь нам никто не поможет. — Он повернулся к своим спутникам. — Простите. Это моя вина. Не следовало впутывать вас.

— Хватит тебе извиняться, Спенс, — махнул рукой Аджани. — Это у тебя такое раздутое эго, что ты считаешь наше дело только своим? Так вот, я тебе скажу. Это всего лишь эпизод в вековой борьбе между силами света и тьмы.

Спенса его слова почему-то не утешили. Он продолжал думать о своих злоключениях только как о своих, а то, что они могут оказаться чем-то большим, его совсем не вдохновляло.

Броневик прогрохотал по извилистой горной тропе и проехал поворот тропы. Открылся вид на маленькую деревушку.

— Вот и она, — сказал Аджани. — Рангпо — то самое место, где была семинария деда Ариадны. Видишь стены старого монастыря там, совсем рядом?

Несмотря на мрачное настроение, Спенс с интересом рассматривал деревушку. Все было именно так, как он себе представлял.

— Почему семинария расположена в такой глуши? — вслух подумал он. — Почему не в самом Дарджилинге?

— Кто знает? Возможно, в Рангпо люди оказались более восприимчивы к христианству. Бог часто избирает малых сих для исполнения своей воли.

Его слова прошли мимо сознания Спенса. То немногое, что он за последнее время узнал о Боге, ничего ему не объяснило. С рациональной точки зрения такое расположение семинарии казалось ему неправильным.

— Что это? — неожиданно воскликнул Гита. — Вы видели?

— Смотря что, — Спенс посмотрел в том направлении, куда указывал палец Гиты. Он ничего не заметил.

— Яркая вспышка, очень яркая. Прямо там.

— Может быть, молния, — предположил Спенс, наблюдая за тучами, катящимися по склону горы. Солнце успело превратиться в тусклый, грязно-желтый шар, не дававший ни тепла, ни света. — Похоже, дождь пойдет.

— Никакая не молния! — запальчиво возразил Гита. Но своего объяснения у него не нашлось.

Все трое посмотрели в небо, но ничего необычного не увидели. Броневик трясся по крутой, изрытой колеями дороге. Они проехали через Рангпо, едва сбавив скорость, и выкатились на горную дорогу. Вскоре машина замедлила ход, а потом и вовсе остановилась.

— Почему встали? — забеспокоился Гита, вскакивая на ноги.

Спенс огляделся. Со всех сторон их окружали высокие деревья и кусты; ни горы впереди, ни города позади. Один из охранников вылез из кабины, подошел и махнул винтовкой.

— Делай, как он говорит, — прошипел Аджани. — Кажется, остановка не запланированная.

— Что они собираются делать? — захныкал Гита. — Что не так?

— Тихо! — прикрикнул на него Спенс. — Сейчас выясним. Аджани, спроси, что происходит.

Аджани заговорил с охранником, но тот не ответил. Двое охранников отошли назад, словно опасаясь чего-то.

Пленников вывели на обочину — а в том, что они именно пленники, теперь уже не было сомнения. Начальник коротко приказал: «Стой!» и поднял винтовку. Остальные охранники стояли рядом с бледными лицами и со страхом смотрели на своего командира.

— Они нас расстреляют! — прошептал Спенс и беспомощно взглянул на Аджани. — Поговори с ними. Скажи, что мы заплатим. Пусть отпустят нас. Поговори с ними!

Аджани замахал руками и обратился к солдатам. Спенс, естественно, не понял, что он сказал, но видел, что эффекта его слова не произвели. Солдаты все еще стояли в нерешительности, ожидая, чем дело кончится. Начальник отдал короткую команду.

— Бесполезно, — сказал Аджани. — Он говорит, что у него приказ.

— Надо бежать!

Но было уже поздно. Командир что-то крикнул своим людям. Они неохотно подняли оружие и прицелились в заключенных.

— Господи, помилуй! — воскликнул Гита, закрывая лицо руками.

— Бежим! — крикнул Спенс.

Он услышал звук и понял, что это щелкнул предохранитель винтовки. Он увидел солнечный блик на стволе, заглянул в черное отверстие дула и увидел пулю, вылетевшую из ствола. За мгновение до того, как пуля ударила в него, он бросился на землю и откатился к деревьям. Только потом он услышал грохот выстрела, от которого вздрогнули листья на деревьях. Спенс увидел удивительную вещь. Пуля, вылетевшая из ствола винтовки, медленно летела к нему. Он тоже двигался с мучительной медлительностью. Силы оставили его, и он упал на траву. Пуля летела почему-то не по прямой, а виляла из стороны в сторону, пока, наконец, не шлепнулась, тоже обессиленная, в придорожную пыль, и