Кодекс экстремала - Андрей Дышев

– Господа, мы работаем до девятнадцати часов!

Пряча лица, мы с Анной косились на входную дверь. Скрипнули тормоза. К банку подъехала очередная машина, и через несколько секунд в зал вошли двое незнакомых мужчин. О чем-то разговаривая, они прошли в торец и скрылись за дверью из красного дерева.

Анна взяла у меня из рук пакет, неторопливо прошла в конец зала и села в кресло рядом с красной дверью. Никто не обратил на нее внимания. Она опустила пакет на колени, кинула быстрые взгляды на входную дверь, на кассовое окошко, вытащила из пакета портрет Васильевой и поставила его на журнальный столик, прислонив к стене так, чтобы он сразу бросался в глаза всякому, кто подходил к красной двери. Медленно встала с кресла и, стараясь не стучать каблуками по мраморному полу, вернулась ко мне.

Победный флаг был вывешен. Оставалось дождаться того, кто перед портретом, перед этим мистическим знаком неминуемо признает свое поражение, – убийцу Васильевой Лешу Малыгина.

Снова раскрылись двери, зашел беспрерывно дергающийся парень с плейерными наушниками-таблетками в ушах, посмотрел на электронное табло с обменным курсом и встал за нами. Не тот!

– Работаем до семи! – снова предупредила кассир.

Парень глянул на часы и пробормотал:

– Успеем.

Анна нервничала и незаметно царапала ногтями мою ладонь. Через дверное стекло было видно, как охранник снова кинулся открывать перед кем-то дверь.

– Бомонд! Цвет нации! – шепнул я Анне и опустил голову, чтобы не светить своей восторженной физиономией.

В зал вошли Гурули и Сысоева. Виктор пропустил даму вперед. Он был весел, возбужден и негромко бормотал Татьяне Юрьевне на ухо. Черное кожаное пальто и такая же кепка генерального директора блестели от влаги, словно Гурули пришел пешком. Моя «сестричка» в отличие от него была без плаща, в сером деловом костюме, будто пришла не с улицы, где шел дождь, а из смежного помещения. Не обратив внимания на портрет, они скрылись за красной дверью.

Мы уже не сводили глаз с входной двери. Через полминуты к дверям банка подкатила скромная «шестерка» несвежего голубого цвета, припарковалась, наехав передними колесами на тротуар.

– Какие люди! – не сдержал я возгласа. – Солнышко мое ясное!

В дешевой китайской куртке цвета застиранных джинсов из машины вышел Леша Малыгин. Он закрыл дверцу «жигуля» на ключ и надавил пальцем на брелок. Машина пискнула сигнализацией и подмигнула фарами. Леша посмотрел по сторонам и, сунув руки в карманы куртки, зашел в зал. Играя ключами, он щелкнул пальцами, привлекая внимание кассирши, улыбнулся ей и вразвалочку пошел в торец зала. Мы с Анной буквально окаменели, исподлобья наблюдая за ним. Леша прошелся взглядом по портрету, ни на мгновение не задержался на нем, вялым движением зеваки глянул на шторы, цветы в кашпо, на свои кроссовки и толкнул пятерней красную дверь.

Мы с Анной переглянулись.

– Ну и выдержка! – прошептала она. – Он даже…

Но я уже не слушал ее и незаметно толкал в плечо. В моих глазах, должно быть, было столько изумления, что Анна осеклась на полуслове и немедленно скосила глаза в сторону двери. Незаметно, словно таясь, в зал проскользнул невысокий коренастый человек с лицом, которое, как говорится, было до боли знакомо. Этого человека мы меньше всего ожидали здесь увидеть. Дима Моргун!

Бывший начальник судакского проката беззвучно пошел по залу, едва не касаясь плечом стволов пальм, но не так самоуверенно, как Гурули, и не развязно, как Леша, а какой-то пружинистой, наполненной скрытой силой походкой, какой пума идет по следам своей жертвы. Взгляд его был устремлен вперед, на дверь. Когда до нее оставалось не больше десятка метров, Моргун стал замедлять шаг, словно из двери подул невероятной силы сквозняк. Перед портретом Моргун остановился. Несколько мгновений он не сводил с него глаз, затем медленно повернулся в сторону окна, посмотрел на то, что отражалось в стекле, нервным движением пригладил волосы и немедля скрылся за дверями.

Я почувствовал, как Анна прижалась ко мне.

– Давай уйдем отсюда, – не поднимая головы, прошептала она.

В это трудно было поверить. Моргун не мог знать Васильеву в лицо! Если, конечно, не был ее убийцей.

Я взял Анну под руку и повел к двери. Парень, стоявший за нами, спросил вдогон:

– Вы совсем уходите?

– Совсем, – не оборачиваясь, ответил я.

Я взялся за ручку, но выход на улицу был занят. Невысокий, мне по плечо, молодой мужчина в спортивной куртке сделал какое-то движение рукой перед лицом охранника, будто хотел схватить его за нос, да в последний момент передумал, сильно распахнул первую дверь и маленьким танком попер на нас. Он был плохо воспитан и не пропустил Анну, вынуждая ее попятиться назад.

– Секундочку! – коротко сказал он, напряженно улыбаясь. – Вернитесь на свое место!

Он стоял спиной к двери, широко расставив свои короткие ножки, и быстро двигал зрачками влево-вправо.

Я, насколько это можно было сделать вежливо, попытался оттолкнуть его от двери, но мужчина, как и охраннику, молниеносным движением сунул мне под нос красную «корочку».

– Федеральная служба безопасности, – сквозь зубы произнес он. – Вернитесь на свое место.

«Дождались», – подумал я. Люди, стоящие в очереди, еще ничего не успели понять, и все, кроме женщины, которая стояла у кассового окна и пересчитывала доллары, испуганно посмотрели на нас. Необычное поведение людей в непосредственной близости от денежных сейфов всегда пугает, как курение на бензоколонке.

Я отвел Анну к ближайшей пальме и на всякий случай закрыл ее собой.

– Не волнуйся, – шепнул я ей. – Сейчас сюда вломится Нефедов, и нас выпустят на улицу.

Анна кивнула. Ей хотелось этому верить. Девушка-кассирша перестала отсчитывать деньги, привстала со стула, глядя на человека в спортивной куртке, и, кажется, незаметно нажала кнопку вызова. Через щель между лепестками жалюзи я увидел, как напротив входа в банк остановился автобус. Окна его были завешены, в салоне – темно. Распахнулись обе двери. На одном окне шторка колыхнулась, и мне показалось, что за ней мелькнула голова в каске и черной маске, закрывающей все, кроме глаз.

Из красной двери вышел Моргун. Он был уже без куртки, в пиджаке, в одной руке нес кожаную папку, а другой что-то доставал из нагрудного кармана.

– В чем дело? Я администратор банка! Кто вы такой? – громко говорил он, приближаясь к маленькому мужчине.

– Ничего страшного! – ответил ему человек из службы безопасности. – Маленькая формальность…

То, что произошло потом, трудно было расставить в последовательности. Кажется, сначала в зале погас свет, затем раздался пистолетный выстрел, а следом за этим – оглушительный визг женщин, стоящих в очереди.

Я схватил Анну в охапку и вместе с ней упал на кожаный диван.