Наследница сокровищ Третьего рейха - Бахтияр Салимович Абдуллаев

тут и работа, и вы рядом. О другом я и мечтать не мог.

– Тогда завтра тебя жду в интернате.

Тут в разговор вмешался Абдурашид,

– Акмал, у меня есть к тебе одна просьба.

– Да, я вас слушаю, Абдурашид ака.

Понимая, о чем пойдет речь, Хазраткул попытался остановить его,

– Абдурашид, позволь мне на этот счет поговорить самому.

– Нет Хазраткул, на этот раз оставь это сделать мне. Ты все-таки ему, как брат, значит, всю серьезность ситуации не сможешь ему объяснить.

– О чем вы? – Взволнованно, спросил Саидакмал.

– Акмал, ты знаешь о пристальном внимании к тебе со стороны КГБ?

– Да, но причем здесь они? Какое отношение имеет КГБ к нашему разговору?

– Прямое. Хазраткул директор самой большой Школы интернат в Ферганской долине. Он Член КПСС, депутат областного собрания. Постарайся при посторонних держаться от него подальше. Веди себя при посторонних как сотрудник интерната. Не стоит им знать о том, что Хазраткул любит тебя как родного брата. И тем более им незачем знать о том, что вы вместе росли в дет-приемнике.

– Я вас понял Абдурашид ака, – а затем обращаясь к Хазраткулу. – Хазраткул ака, не стоит мне устраиваться к вам на работу. Абдурашид ака прав, этим самым вы можете навредить себе.

– Глупости все это, я их не боюсь, – возразил Хазраткул. – А дворник на самом деле мне нужен. Тем более такой как ты, мастер на все руки.

– Но если мое присутствие может как-то навредить вам, я не могу принять ваше предложение.

– Вот для этого я и предлагаю тебе, при посторонних Хазраткул твой директор. И о ваших взаимоотношениях в интернате другим не зачем знать,– сказал Абдурашид.

– А КГБ не будет копать? Если они узнают о том, что мы с Хазраткул акой вместе росли в дет-приемнике? И тем более, ему пришлось отсидеть за меня?

– Если ты будешь держаться от него подальше, судьбой дворника никто интересоваться не будет.

– Абдурашид, я хотел бы ему вместе с женой, выделить комнату в интернате.

– Ты опять за свое? Никакого жилья, – потом немного подумав, – у меня есть дом. Я его приобрел для сына. Там никто не живет, да и не знают, что он мой. Пусть Акмал там поживет. А пока мой сын вырастет, мы и для него что-нибудь придумаем, – предложил Абдурашид.

– Друг, я по гроб тебе обязан, – сказав, Хазраткул его обнял.

Так и решив, они расстались. Саидакмал в тот же день переехал в Коканд, в дом, предложенный Абдурашидом. И уже со следующего дня приступил к работе в интернате Хазраткула…

ГЛАВА 8. Самопожертвование ради жизни

С появлением Барно в судьбе Саидакмала, его жизнь круто изменилась. Все его беды, нищета, унижения, голод остались позади. У него появилась стабильная работа, теплый дом, нашелся потерянный брат и самое главное, он был любим и сам любил, и его дома всегда ждали. Для полного счастья, чтобы мог в полную грудь вздохнуть от радости, не хватало одного, ребенка, детского крика и его смеха. Саидакмал не вправе был просить и тем более требовать свою жену родить, но иногда рассказывая ей о проделках детей в интернате, как бы невзначай говорил ей,

– Вот когда у меня будут дети, я сделаю так, я сделаю эдак, – не осознавая, наносил ей боль.

По заключению врачей, Барно категорически запрещалось иметь детей. Беременность могла ее погубить. Зная это, она не решалась признаться мужу, боясь того, как ушел от нее первый муж.

Не зная об этом, Саидакмал с таким воодушевлением рассказывал ей, как он будет любить своих будущих детей, как он не даст их в обиду, будет оберегать их. Не понимая того, что своими мечтами, невольно толкает ее на самопожертвование. Барно прекрасно понимала о том, что если она расскажет ему о своей болезни, рухнут все его мечты. Она знала, что узнав о ее проблемах со здоровьем, непременно, он ей запретит рожать. Но видя, как муж мечтает о детях, на свой страх и риск решилась родить ему ребенка.

Услышав о том, что скоро будет отцом, Саидакмал был на седьмом небе от счастья. Стал оберегать свою жену. Но, как ее предупреждали врачи, беременность протекала очень сложно. Она практически не спала, ее преследовали жуткие боли в паху. Не могла ни есть, ни пить, так как из-за токсикоза все лезло обратно. К концу беременности так исхудала, что не могла самостоятельно передвигаться. Видя ее страдания, Саидакмал рассказал об этом Хазраткулу и тот немедленно отправил к ним врачей. Обследовав ее и придя в ужас от увиденного, врачи сделали не утешительное заключение,

– К сожалению, здесь мы бессильны. Неужели вы не знали о том, что вашей жене категорически запрещалось рожать детей. История медицины не знает о том, что после такого диагноза женщины выживали.

Услышав их вердикт, Саидакмала охватил ужас при мысли, что он может потерять свою жену. Встав на колени перед врачами, неистово рыдая, взмолился, прося о помощи. Но те были бессильны что-либо изменить.

– Увы, мы ничем не можем вам помочь, – категорично отвечали они. – Самое ужасное в этом то, что ваша жена знала о своей болезни, но, не смотря на это, пошла на риск.

– Как знала? – Вскрикнул Саидакмал,

– К сожалению, она об этом знала, но желание подарить вам ребенка пересилило осознание смерти. И пожертвовала собой ради вас. Увы, это горькая, правда.

Он, тут же подбежав к Барно, встал на колени у кровати, и в захлеб рыдая, взмолился,

–Зачем, зачем, ты так поступила?

А она, тихо положив свою руку на его голову и гладя его,

– Не плачь любимый, не плачь. Я должна была родить тебе наследника. Я знала, как ты любишь детей, как ты мечтаешь о них, и не сдержалась.

– Почему, почему ты мне не рассказала о своей болезни?

– Я боялась, что ты меня бросишь, боялась, что ты мне запретишь иметь детей.

– Мне не нужны дети без тебя, – со слезами на глазах, сказал Саидакмал.

– Не говори так любимый. Теперь уже поздно. Береги его и себя. Помни свою Барно… И если можешь, прости, – сказав, закрыла свои глаза и отвернулась.

Саидакмал, осторожно взяв своими ладонями за ее лицо, рыдая, повернул ее обратно,

– За, что? За, что…

– За то, что я тебя оставляю одного с младенцем на руках. За то, что не смогла сполна сделать твою жизнь счастливой. За то, что не пришлось прожить так, как ты хотел, вместе, долгую и счастливую жизнь.

– Не говори так родная, не говори. Аллах не может быть так