"Посмотрим, кто кого переупрямит...". Надежда Яковлевна Мандельштам в письмах, воспоминаниях, свидетельствах - Павел Нерлер

Я долго еще несла эту околесицу, чтобы успокоить Надежду Яковлевну. И наконец, помолчав, она произнесла: “Да, как христианка я должна Осю простить. Вот посержусь еще немножко и прощу”, – обещала Надежда Яковлевна.

8…………………………………………….

Я много рассказывала ей о Литве, куда я езжу каждое лето начиная с 1963 года, о своих замечательных литовских друзьях. Когда приехал в очередной раз в Москву мой друг Юозас Тумялис, я тут же повела его к Надежде Яковлевне. В то время Юозас занимался Юргисом Балтрушайтисом, которого Надежда Яковлевна чрезвычайно уважала. Осип Мандельштам хорошо знал Балтрушайтиса смолоду, а в независимой предвоенной Литве Балтрушайтис был литовским послом в СССР. И делал всё зависящее от него, чтобы помочь Осипу Мандельштаму перебраться в свободную Литву. Но официальными путями от Сталина никто не уходил. Да и сам Балтрушайтис после трагической судьбы своей родины вынужден был уехать к сыну во Францию и закончил дни в оккупированном немцами Париже в 1943 году.

Я привезла к Надежде Яковлевне своего литовского друга Томаса Венцлову знакомиться. О нем я тоже много рассказывала. Томас замечательный поэт и уникальный человек: литовский, польский и русский – его родные языки, он говорит на них с детства, хотя стихи пишет только по-литовски, русских поэтов обожает и знает о них всё. Он переводил на литовский Осипа Мандельштама и Анну Ахматову, с которой был знаком лично, сопровождал ее к нам в гости на Малую Филевскую улицу.

Надежда Яковлевна слыхала о переводах Осипа Мандельштама на литовский язык: Томасовы переводы ей очень хвалил Вячеслав Всеволодович Иванов. Первый ее вопрос Томасу: “Сколько вы с ходу можете назвать настоящих литовских интеллигентов?” И Томас с легкостью называет 10 имен. “Счастливая Литва”, – задумчиво произносит Надежда Яковлевна. А Томас еще добавляет: “Вот Люда почти всех их знает”. И это чистая правда – вся моя Литва 1960-х годов началась с Томаса, потом присоединялись уже его близкие друзья и друзья друзей. С легкой руки Андрея и моей Иосиф Бродский тоже оказался в Вильнюсе, полюбил Литву и подружился с Томасом на всю жизнь.

Надежда Яковлевна попросила Томаса прочитать какой-нибудь его перевод Мандельштама по-литовски. По ритму и рифмам Надежда Яковлевна догадалась, какое это стихотворение, хотя литовский – трудный язык и очень отдельный в индоевропейской семье. После этого Надежда Яковлевна и Томас общались уже легко, непринужденно, как давние знакомые. Томас явно понравился Надежде Яковлевне, и на прощание она сказала: “Приходите еще, с вами интересно. Пусть Люда всегда вас приводит ко мне”. Я-то давно знала, как с Томасом интересно общаться: я всегда его считала своим лучшим собеседником.

Я уговорила Надежду Яковлевну поехать в Вильнюс, созвонилась со своими друзьями. И она в сопровождении Сони Смоляницкой отправилась туда. Никита Шкловский и я провожали их на Белорусском вокзале. А в Вильнюсе их встречала моя подруга Ида Крейнгольд, отвезла гостей в однокомнатную квартиру нашего общего друга Эйтана Финкельштейна, который в тот момент был в Москве. Эйтан долго находился в “отказе”, был членом Литовской Хельсинкской группы. В квартире его, кроме Надежды Яковлевны, жил в свое время еще и академик А. Д. Сахаров, когда приезжал в Вильнюс на суд над С. А. Ковалевым. Так что в свободной Литве вполне можно эту квартиру сделать мемориальной.

Надежде Яковлевне и Соне хорошо жилось в Вильнюсе в этой квартире, она в центре, до всех достопримечательностей рукой подать. Их всячески опекали и принимали в гостях мои друзья Тумялисы, Юозас и его жена Ванда, а также мать Ванды – Данутя Владиславовна Йоделене. Ее муж провел 9 лет в концлагере на Воркуте, а она сама с маленькой Вандой и немолодыми родителями была сослана в Сибирь, в Красноярский край, где работала в лесхозе. Так что поговорить им с Надеждой Яковлевной было о чем, к тому же мои любимые литовцы прекрасно знали русский.

Она и там не прошла мимо “Березки” и делала всем подарки. А дивной красоты европейский город им показывал Томас Венцлова. Лучшего гида по Вильнюсу придумать нельзя: нас с Андреем Сергеевым в 1963 году Томас тоже влюбил в свой город навсегда, когда водил по нему и вечером, и днем. В том, что Томас лучший гид по Вильнюсу, может убедиться каждый, прочитав вышедшую на русском в 2013 году в издательстве Ивана Лимбаха книгу – Томас Венцлова “Вильнюс: город в Европе”. Покидая понравившийся Вильнюс, Надежда Яковлевна опять звала Томаса в гости к себе.

Томас приехал в Москву, увы, уже навсегда прощаться со своими друзьями. Это был 1977 год, советская власть наконец позволила ему выехать из страны, но с билетом только в один конец. Мы ехали с Томасом к Надежде Яковлевне, не могли наговориться, я видела, как Томас нервничает, – расставаться с дорогими людьми насовсем нелегко.

Почему-то вместо цветов Томас вез Надежде Яковлевне бутылку шампанского (наверное, на нервной почве), которая так и осталась неоткрытой. Надежда Яковлевна радовалась и огорчалась одновременно: хорошо, что Томас будет свободным человеком, перед ним откроется целый мир, он сможет печататься, но она его больше не увидит. Прощаясь, Надежда Яковлевна сказала Томасу сокровенные слова: “Вы моя последняя любовь”.

Мне довелось наблюдать, какой заботливой и внимательной была Надежда Яковлевна с теми, кого любила. Такой я ее видела с Варей Шкловской, ее сыном Никитой, с Колей Панченко, с Юрой Фрейдиным, с Лелей Муриной, с Натальей Ивановной Столяровой, с Натальей Владимировной Кинд (Рожанской), смею думать, что и со мной грешной. Вот и с Томасом тоже.

О Василисе Георгиевне Шкловской-Корди Надежда Яковлевна не раз упоминает с нежностью в своих книгах – в этом доме их с Осипом Эмильевичем, а потом и ее одну, всегда привечали, любили, делились последним. Надежду Яковлевну восхищала не только доброта Василисы Георгиевны, но ее светлый ум и мужество. Я услыхала смелую формулу Надежды Яковлевны: “При советской власти не сходили с ума только греки”. (Она имела в виду греков Корди, предков Василисы Георгиевны по мужской линии, некогда попавших в Россию из Греции и оставивших ей в наследство спартанские черты характера.)

Удивительно трогательные отношения связывали Надежду Яковлевну с Натальей Евгеньевной Штемпель. Влюбленная очарованность Натальи Евгеньевны стихами Осипа Мандельштама, прогулки с ним по Воронежу подвигли написать поэта 4 мая 1937 года, может быть, лучшие в XX веке стихотворения о женщине, любви, смерти и посвятить их Наталье Евгеньевне. Эти стихи Осип Мандельштам считал своим завещанием.

Писательница и художница Ольга Вадимовна Андреева-Карлайл родилась в 1930 году в Париже. Оба ее деда – исторические знаменитости: писатель Леонид Андреев и эсер-революционер Виктор Чернов[641].