"Посмотрим, кто кого переупрямит...". Надежда Яковлевна Мандельштам в письмах, воспоминаниях, свидетельствах - Павел Нерлер

“К России, – писал в этом альбоме А. Миллер, – относятся с нежностью даже те, кого она наказала, даже те, кто живут частью своей душевной жизни в нестихающей ярости от официального лицемерия и бюрократической тупости. ‹…› Госпожа Мандельштам, вдова великого поэта, ‹…› кажется, когтями проскребла свой путь к некоторому роду духовного равновесия, ‹…› обогащенного страданием, запрещающим легкие лекарства и решения. От нее естественно недоброжелательное сравнение русских традиций с западными, но для таких, как она, уже и западный подход далеко позади. Вместо того чтобы сравнивать обе традиции друг с другом, она просто скажет: «Вы должны помнить, чтó выстрадали эти люди. Страдания русских людей ни с чем не сравнимы»”[651].

В публикуемых ниже письмах Н. Я. Мандельштам встречаются имена двух американских поэтов, переводивших, вместе с Ольгой Карлайл, стихи Мандельштама – Уильяма Мервина и Роберта Лоуэлла. Оба заинтересовались русской поэзией, в частности Мандельштамом, но оба не знали русского языка, что и привело их к сотрудничеству с О. Карлайл, готовившей для них подстрочники и обсуждавшей с ними различные варианты английского текста.

Уильям Стэнли Мервин (р. 1927) – один из самых признанных американских поэтов и переводчиков XX века. В 1974 году, совместно с К. Брауном, он выпустил томик “Избранных стихотворений” О. Мандельштама, переизданный в 2004 году.

Что касается Лоуэлла, то у Н. Мандельштам было два его поэтических сборника – “For the Union Dead” (“За союз мертвых”, 3-е издание, 1964) и “Life studies” (“Штудии жизни”, 6-е изд., 1966). О. Карлайл передала эти книги вдове Мандельштама в свой приезд в 1967 году, тогда же она впервые решилась показать вдове поэта их совместные с Лоуэллом переводы из Мандельштама.

После этого между Н. Мандельштам и Р. Лоуэллом завязалась переписка, от которой сохранилось только четыре письма Н. Мандельштам (самое последнее датировано 1 июня 1971 года). Н. Мандельштам высоко оценила Лоуэлла и как поэта, и как переводчика и яростно встала на его сторону в заочном споре с Набоковым, подвергшим переводы Лоуэлла из Мандельштама жесткой критике.

Когда у Надежды Яковлевны стали выходить книги на Западе, у нее возникло понятное желание как-то контролировать свои финансовые дела. Для этого она учредила своего рода комиссию из четырех душеприказчиков, уполномоченных представлять ее деловые интересы на Западе.

Соответствующее уполномочие, вместе с рукописью “Второй книги”, доставил на Запад итальянский журналист Пьетро Сормани[652]. Вот его текст:

“Какие бы лицензионные платежи ни причитались бы мне, следующие четыре человека должны рассматриваться как мои представители и им должно выплачиваться всё, причитающееся мне.

1) Ольга Вадимовна Андреева-Карлайл (в случае, если она не согласится, пусть будет ее тетя – Наталья Викторовна Резникова[653])

2) Никита Струве (61, Rue de la Maifie Villebon sur Ivette, France) tel. 928 0468

3) Кларенс Браун (Принстонский университет, США)[654]

4) Пьетро Сормани, имеющий право на публикацию моей “Второй книги” в Италии.

Надежда Яковлевна Мандельштам Москва 12 сентября 1970 г.”[655]

Ольга Карлайл, вместе с Кларенсом Брауном, открыла для Надежды Яковлевны специальный счет в одном из швейцарских банков, на который поступали гонорары Надежды Яковлевны. Самое трудное было переправить и передать ей ее деньги: делалось это в виде подарков, денежных или вещевых, которые ей изредка привозили иностранные гости. Надежда Яковлевна так и воспринимала сначала эти приношения – как независимые от ее гонораров подарки, и поначалу искренне возмущалась Кларенсом Брауном, который, как ей казалось, “зажимал” ее гонорары. Со временем это недоразумение полностью рассеялось.

Свой семейный и литературный архив Ольга Карлайл передала в Гуверовский институт. Среди содержимого – копии автографов О. Э. Мандельштама (в частности, стихотворение “Как по улицам Киева-Вия…”), завещание Н. Я. Мандельштам, рукописи и письма Н. Я., а также материалы о ее собственной работе над переводами из О. М. и статьями о нем. Весьма вероятно, что интересные материалы о Н. Я. Мандельштам находятся и в остальной переписке О. Карлайл, в частности с К. Брауном или Н. Столяровой.

В настоящую публикацию вошли воспоминания О. Карлайл о Н. Я. Мандельштам, ее стихи, написанные в день смерти Н. Я. Мандельштам, а также подборка писем, адресованных О. Карлайл и так или иначе связанных с Н. Я. Мандельштам. Среди корреспондентов – О. В. Андреева-Чернова, отец А. Шмеман и сама Н. Мандельштам. Письма Надежды Яковлевны написаны по-английски, их перевод, как и перевод стихов, а также цитат во вступительной статье выполнен В. Литвиновым: отдельные слова, написанные в оригинале по-русски, выделены при публикации курсивом.

Тексты готовились главным образом по ксерокопиям, предоставленным О. Андреевой-Карлайл. В перевод на русский язык открывающих публикацию мемуаров ею внесены отдельные уточнения и дополнения.

Два текста – письма № 2 и 3 – даются по ксерокопиям, хранящимся в архиве Р. Лоуэлла в Гарвардском университете: Houghton Library, Harvard University, bMSAm 1905 (1997, 1998).

От имени всех готовивших эту публикацию сердечно благодарю М. Вахтеля, Н. Ким, Н. Порфиренко, А. Таллока, А. Фэвр-Дюпэгр и А. Шмелева за щедрую помощь.

Я родилась в 1930 году в Париже, в мирное время. У меня было счастливое детство, но с ранних лет на него отбрасывали отблеск катастрофические события, отметившие прошлое моей семьи: Мировая война, Русская революция и Гражданская война. Мои родители и особенно бабушка со стороны матери были прирожденными рассказчиками.

Когда мои родители были молоды, с ними случались необычайные приключения. Отец воевал во время Гражданской войны на Кавказе. Бабушка, Ольга Колбасина-Чернова, родилась в семье революционеров с народовольческими корнями. Во время большевистского переворота 1917 года ее арестовали. Она бы погибла в Сибири, если бы не вмешательство друга семьи, Екатерины Пешковой, первой жены Максима Горького. Как и моя бабушка, Пешкова была членом партии эсеров и вела переговоры об освобождении бабушки с самим Лениным. В последнюю минуту в 1923 году бабушке и трем ее дочерям позволили эмигрировать в Париж, где они и поселились.

Много лет спустя представители русской интеллигенции, оставшиеся в России и противостоявшие властям, боролись за гражданские права. Среди них были физик Андрей Сахаров, поэт Борис Пастернак и Надежда Мандельштам, вдова великого поэта Осипа Мандельштама, погибшего в тридцатые годы в ГУЛАГе. Его судьба и его смерть приобрели почти сказочный характер и стали чем-то вроде мифа среди любителей поэзии. Мандельштам переведен на десятки языков. В США особенно известны свободные переложения Роберта Лоуэлла.