Экипаж черного корабля - Федор Березин

И значит, ничего удивительного в том, что целая кавалькада танков, проследовав в ста пятидесяти метрах от держащего палец на курке Дили, так его и не заметила, не было.

Может быть, у богов Эйрарбии, прячущих лица в пыли и дыме, проснулась совесть и они решили чуточку помочь своей пастве? Может быть.

В обычных обстоятельствах гига-танк может начать движение сразу. Но сейчас, в условиях холода «синхронного задувания солнц», генерал-канонир Тутор подстраховался, он запустил циркуляционный обогрев опорной части «Ящера» за час до начала движения. Над планетой Гея никогда не висели спутники наблюдения, которые могли бы заметить разгорающееся на сплошном фоне холода огромное инфракрасное пятно, потому далекие имперские стратеги все равно не получили возможность определить точное местонахождения «горы». А разведка Лумиса, присматривающая за ущельем пассивными средствами, даже заметив аномалию, не разобралась, в чем дело. Откуда им догадаться, что генерал Тутор решил заблаговременно разжижить ледовый панцирь, опоясывающий подвижную крепость, чтобы не напрягать конструкцию корпуса при срыве с места.

Все на борту были предупреждены, поэтому в расчетную минуту первичного сдвига, когда гига-машина отрывается от грунта, экипаж находился в боевых креслах или на пристегнутых койках, а всяческая утварь, начиная от тарелок и заканчивая атомными «Циклопами», надежно закреплена. Ясно, что это делалось на всякий случай, никто не планировал разгонять танк до предельных скоростей или давать сбивающее с ног ускорение. Последнее, правда, было принципиально невозможно: несмотря на чудовищную мощь тритиевого реактора, даже он не смог бы растолкать миллионотонную массу быстро.

Произведя отрыв, во время которого офицеры «штаб-купола» просто качнулись на рабочих местах, гига-танк осуществил взлет. Сидящие внутри люди знали, но в душе, если честно, совсем не верили, что в это время земля внизу прессуется и расходится слоями; выдуваются прочь чудовищные глыбы. Никакой живой свидетель не смог бы выжить, пронаблюдав эту прирученную катастрофу. Весь процесс походит на взрыв, воздух бьет в Гею сверхзвуковыми струями железной плотности. По этой же причине великанская машина не может висеть на одном месте, она неизбежно начинает проваливаться вниз, вслед за исчезающей, выталкиваемой прочь породой. Потому «боевая гора» должна тут же садиться — все равно неизбежно проваливаясь, но зато только до определенной глубины, в зависимости от плотности грунта, — или немедленно отваливать в сторону. Что она и собиралась делать.

Но прежде, нарастив выдвинувшийся из боковин защитный кожух, «Сонный ящер» на миг превратился в огромную карусель: откупорившиеся шахты поворотных двигателей ухнули в черную, клубящуюся ураганом тьму. Реактивные струи создали поворотный момент для всей махины. Если бы это можно было наблюдать сквозь взвившуюся пылевую бурю! Грандиозность происходящего не укладывалась в голове. Те, кто сидел в «куполе», не почувствовали практически ничего, а если ощутили, то это был обман чувств под действием известной и уже обработанной мозгом информации — «купольники» находились слишком близко к оси проворота, поэтому инерция даже не шатнула их пристегнутые к боевым креслам тела. Иное дело в других отсеках, расположенных в передней или задней части «Ящера»: вот те действительно получили хороший боковой снос. Моторы, создавшие ускорение, работали очень недолго — секунды, однако, даже когда они снова зашторились чудовищными броневыми плитами, «гора» все еще продолжала вращение — ведь она обладала гигантским запасом инерции. Иссякнуть он должен был в точно высчитанный момент. Представьте, какая микробная скрупулезность требовалась для «волчка — не сходи с места» (так величали этот гига-фокус отставные ветераны, преподаватели академии). Он считался крайним теоретически допустимым, но в реальности мало необходимым трюком, да еще ко всему прочему — очень опасным. Ведь он увеличивал время зависания «горы» над одним и тем же местом. Наверняка гораздо удобнее было бы, чуть разогнавшись, сделать разворот по дуге. Но прикиньте, какой радиус маневра требуется для смены вектора на обратный чудовищной массе «Сонного ящера»? Он снес бы все окружающие скалы.

Однако «волчок — не сходи с места» и, тем более, тяжелое оборудование для таких выкрутасов разработали не из курьезных завихрений ученой братии и не из их приверженности шоу-эффектам. Вторая Атомная показала, что даже в ровном поле, в бою случаются ситуации, где иного пути, кроме верчения на оси, у гига-машины может просто не оказаться. Например, когда прямо по курсу рвется вкопанный загодя эйрарбакский ядерный фугас.

В сегодняшнем случае Тутор-Pop рисковал предопределенно. Ему без вариантов требовалось развернуть «Ящер» назад — для хода вниз по ущелью. Кроме того, риск снижался, возможно, даже держался в приемлемом уровне, так как генерал-канонир использовал статичность уплотнившегося за время стоянки «Ящера» грунта. Однако рассчитать карусельную инерцию великана досконально все же нельзя, ведь это лавина Мощи. Только постоянная коррекция задуманного относительно реальности — причем в секундной дискретности — давала власть, позволяла, верша непрерывную катастрофу, скользить по ее гребню и оставаться вне ее. Ясно, что не все здесь поручалось человеку, массу работы исполняла автоматика, иногда лишь докладывая пристегнутым к боевым креслам существам об уже свершившихся манипуляциях с перераспределением сверхзвуковых потоков.

Так что еще до окончательного гашения инерции, но по завершении полного разворота, когда текущий азимутальный маркер совпал с запланированным, гига-танк сузил выбрасываемый «подушечными» двигателями ураган в «узкий луч» и двинул свой миллион тонн вперед — совсем не резко — тихо-тихо, как дуют на севшую в ладонь тополиную пушинку. Но какая силища требовалась, дабы сдвинуть эту железную мегатонну хотя бы на волос? Где-то внутри, в нижнем ярусе «горы», налилась добавочной мощью невидимая магнитная сеть, сдавливая растущую от впрыскивания трития, желающую рассеяться в пространство, но под индукционной плетью послушно преобразующуюся в контролируемое тепло и токи энергию.

И «Сонный ящер», разгоняясь по миллиметру, двинулся вперед, вспарывая задубевшие от мороза скалы и грунт под собой чудовищным ветряным лезвием «узкого луча».

«Ящер» шел по Верблюжьей Шее тихим ходом, всего десять километров в час. Ему и не требовалось больше, даже это было пределом, у самого края опасной черты, когда при микробной ошибке в лавировании он мог врезаться в какую-нибудь гору, торчащую километра за три в стороне. Ведь мегатонна железа на скорости почти три метра в секунду — это гигантский запас инерции. «Ящер» уходил на новое место, оставив в этой части долины еще один «колокольчик», дополнительно к тому, что отбыл вперед по курсу. Целью акции являлось одурачивание всех отслеживающих его инстанций. После новой посадки «горы», которая планировалась очень скоро, всего через пятнадцать километров, оба подвижных имитатора должны были включиться. Причем тот, что ушел вперед в сопровождении тягачей, обязался продолжать движение, создавая в далеких сейсмографах иллюзию ухода «Ящера» прочь. Второй же, оставленный на месте покинутой стоянки, производя меньший шум, творил бы видимость хитрого, затаившегося гига-танка, отославшего прочь шумный имитатор. Сам же «Сонный ящер», ведя себя еще тише, чем любая из копий, должен был дождаться развязки — ведь какая бы из близняшек-машин ни подверглась атаке, это стало бы растратой мощи противника впустую. В принципе в отличие от давнишних боев с имперскими ядерными батареями оставалась неясной конечная цель акции. Но лично генералу Тутору это недовершенное действо снова дарило оттяжку. К тому же появлялся слабый шанс, что создаваемая вокруг видимость дела волшебно сплотит раздираемый противоречиями экипаж. Если такое случится, то на основе того, под каким «знаменем» это произойдет, и можно будет додумать, что делать и куда «плыть».