История запорожских казаков. Быт запорожской общины. Том 1 - Дмитрий Яворницкий

Все имевшееся в обиходе у запорожских казаков огнестрельное и холодное оружие было частью собственного изделия, частью не собственного. Холодное ручное оружие чаще всего приготовлялось в Сечи, где жили для той цели искусные ружейные мастера; но собственное ручное оружие не исключало и привозного; так, в имеющихся у нас частных коллекциях запорожских древностей находится множество ручного оружия восточного производства, точно так же есть и производства русского в Туле, с клеймом императрицы Екатерины II. По данным многих писателей прошлых веков, каждый запорожец, идя в поход, брал с собой 5 или 6 ружей. Отсюда, если допустить в походном запорожском отряде средним числом 6000 и наибольшим числом 15 000 казаков, то получим количество ружей в 25 000 и 90 000. Немалое число было у запорожцев и передвижных орудий. Так, если запорожцы выступали в морской поход в среднем числе на 60 и в наибольшем на 300 чайках, и если каждая чайка вооружена была 4–6 фальконетами, то получим от 200 до 1800 железных передвижных фальконетов. Впрочем, нужно знать и то, что некоторая часть вооружения присылалась казакам нарочно из Украины в Запорожье, ввиду общих походов гетманских и запорожских казаков против врага.

Порох запорожцы также частью приготовляли сами в Сечи, большей же частью получали его в виде царского жалованья, или же покупали у гетманцев, поляков и турок: привозной порох выше ценился у казаков, нежели собственный, потому что он был лучшего производства сравнительно с сечевым.

Орудия, то есть пушки и мортиры, были у запорожских казаков исключительно привозные, потому что собственного производства артиллерии, как кажется, у них совсем не было[929]. Пушки получались казаками частью в виде особой милости, от польских королей, например Сигизмунда I, Стефана Батория; частью в виде подарков от украинских гетманов, например Богдана Хмельницкого, приславшего в Сечь вместо взятых там трех пушек шесть; частью от русских царей, например Алексея Михайловича, а большей частью добывались на войне у поляков, татар и турок. На этот счет имеется несколько исторических указаний. Так, в 1556 году известный гетман, князь Димитрий Вишневецкий, взяв турецкий город Ислам-Кермень, захватил в нем оружия и перевез на остров Хортицу[930]. Когда запорожцы выходили на своих чайках в открытое море и схватывались с турецкими галерами, то они всегда старались суда пустить на дно моря, а орудия захватить на свои чайки[931]; таким способом однажды запорожцы перевезли в Сечь более 100 медных орудий[932].

Самый состав запорожского войска делился на полки и сотни; такое деление, как свидетельствуют источники, существовало уже в начале XVI столетия. Так, известный предводитель днепровских казаков, Евстафий Дашкович, не раз командовал полком, состоявшим из 3–4 сотен[933]. В XVII веке число казаков в полку определялось в 500 человек[934]; а в XVIII веке, во время Русско-турецких войн, двухтысячная команда запорожских казаков, бывшая в авангарде генерала Зорича, делилась на четыре части, с особым полковником над каждой[935].

Тактической единицей войска, по точному расчету Коховского, была сотня, как самая подходящая единица для мелких схваток с татарами, главнейшими врагами казаков. Такое соображение выводится главным образом на основании цифровых данных об охране запорожских границ: в 1767 году границу низовых вольностей охраняли 8644 человека простых, кроме старшин, казаков; эти 8644 человека разделялись на 20 постов; отсюда в каждом посту считалось средним числом 180 человек; три раза взятая вместе эта цифра, то есть 540 человек, составляла один полк. Впрочем, по справедливому замечанию того же Коховского[936], самая сотня заключала в себе гораздо больше ее настоящего значения: так, в летописи Самуила Величко он находит указание, что в некоторых сотнях гетмана Богдана Хмельницкого было по 1000 человек.

Общераспространенным средством у запорожских казаков для защиты от неприятелей во время степных походов был так называемый табор. Табором двигались запорожцы, когда преследовали врага в открытой степи; табором выходили они на бой и табором защищались от напора неприятелей. На казацком языке табором назывался четырехугольный или круглый ряд возов, известным образом установленных для охраны войска, заключавшегося вовнутрь укрепления; у немцев этот способ защиты назывался вагенбургом. Чтобы сделать табор, казаки ставили несколько возов в ряд, смыкали их, колесо с колесом, железными цепями, поднимали вверх, наподобие копий, оглобли, делали внутри, между возами, долки, то есть глубокие ложбины, по углам ставили орудия и, заключив в таком укреплении пехоту, а иногда и конницу, отстреливались из него стойко и мужественно, точно из сильнейшей крепости. Иногда вокруг табора запорожцы делали еще канавы, валы и волчьи ямы, взбирались на самые валы и оттуда метко поражали своих врагов[937]. В устройстве подобных таборов запорожские казаки, по свидетельству современника, были положительно превосходные мастера[938]. Уцелевшие до нашего времени запорожские укрепления хотя весьма часто отличаются неправильным характером построения, зато изобличают громадное уменье казаков приспосабливаться к условиям местности, как это, впрочем, всегда бывает там, где предоставляется большая самостоятельность единицам, чем массам. Чтобы сделать свои походные возы более подвижными на случай внезапного отступления, запорожцы приделывали к ним спереди и сзади по одному «вийю», в которое могли впрягать лошадей с одной или другой стороны и потом бежать от врагов в ту или другую сторону, не поворачивая возов[939]. По словам Боплана, для татар запорожские казаки в таборе совсем были непобедимы: он видел, что 500 крымцев не были в состоянии одолеть 50 казаков, заключившихся в таборе. Малодоступны они были в таборе и полякам. «Дивился не один инженер трудам и изобретательности грубого хлопа, – говорит хронист Симон Окольский. – Хотя бы коронное войско и проникло за казацкие рвы, валы, привалки и дубовые частоколы, но еще больших сил нужно было бы на то, чтобы взять казаков приступом внутри их окопов»[940].

В походах запорожцы редко прибегали к осаде городов, потому что осада крепостей была не по ним, а открытые схватки составляли славу военных подвигов казаков. Из двух родов битв, конной и пешей, запорожцы искуснее были в последней: если бы конные казаки, по замечанию очевидца, отличались таким же искусством, как пешие в таборе, то они были бы непобедимы, так как сотня их в таборе не боялась ни тысячи ляхов, ни нескольких тысяч татар[941].