Восход Голубой Луны - Саймон Грин

Теперь все по-другому. Теперь у него в руках Ярило. Адский Меч висел на спине, длинная рукоять торчала из-за левого плеча. Уголком глаза он ловил отблеск рукояти каждый раз, когда поворачивал голову. Для такого громадного клинка Ярило был сверхъестественно легким, однако Харальд чувствовал его присутствие при каждом своем движении. По всей длине спины ощущалось тупое неприятное тепло, словно Меч все время углем тлел в своих ножнах. А иногда, без всякого повода, Харальд думал, как хорошо бы выхватить Адский Меч и косить врагов без числа…

Слуга наконец закончил работу и Харальд жестом отослал его прочь. Из ножен на боку он вынул свой обычный меч и занялся серией разогревающих упражнений. Солидный вес стали в руке действовал успокаивающе и он почувствовал, как из мускулов ушла часть напряжения, пока грациозно перемещался в привычной последовательности движений. С тех пор, как Руперт побил его, он занимался тренировками гораздо серьезнее, но не чувствовал никаких улучшений. Он всегда был хорош, а теперь стал еще лучше. Улыбающееся лицо Руперта стояло перед глазами Харальда, когда он делал выпады, кружился и топал, переключаясь с укола на парирование и рубящий удар, снова и снова и снова. Ножны Ярила хлопали по спине при каждом движении, словно напоминая, что он еще здесь. Харальд кружил и вертелся, ярко сверкая мечом в свете факелов, и все-таки сознавал, что как только окажется снаружи в долгой ночи, при всем его искусстве и тренировке обыкновенного меча будет недостаточно.

Единственный шанс против демонов это Адский Меч. Однако желание им воспользоваться было слабее, чем следовало бы.

Он увидел, как к нему направился король, однако намеренно продолжал упражнения. Он подождал, когда король почти приблизился и только тогда поднял глаза и остановился. Одним плавным движением он опустил свой меч и спрятал его в ножны, потом небрежно прислонился спиной к закрытым воротам.

Он промокнул вспотевшее лицо платком и слегка поклонился королю, коротко кивнувшему в ответ.

«Готов к бою, Харальд?»

«Конечно, отец.»

Король Джон молча постоял секунду, словно ожидая, что Харальд скажет еще что-нибудь. Харальд молчал.

«Ты хотел поговорить со мной, Харальд?»

«Верно, отец.» Харальд вытер остаток пота со лба и сунул платок обратно в рукав. «Я хочу, чтобы перед битвой ты поженил нас с Джулией. Еще есть время.»

Король Джон недоверчиво посмотрел на него. «Ты этого хочешь?»

«Я хочу, чтобы Джулия стала моей женой, и хочу, чтобы церемонию исполнили немедленно. С моралью людей это сотворит чудеса и раз навсегда снимет изводящий кое-кого вопрос, я или Руперт является предпочитаемым сыном. Я хочу быть уверенным, что люди последуют за мной в битву.»

«Свадьба отложена», недовольно сказал король. «Кроме того факта, что сейчас не место и не время для свадьбы, я не хочу раздражать Руперта. Скоро он выедет с нами рядом на битву, а много таких, кто последует за ним, и не последуют за тобой.»

«Именно это я и хочу сказать», сказал Харальд. «Я – старший сын, первенец. Я – тот, чьим приказам они обязаны повиноваться. Кроме того, имеются и другие причины для свадьбы. Вполне возможно, что ты, и я, и Руперт можем все погибнуть в этой битве, оставив Лесную Страну без правителя. Если Джулия и я поженимся, королевская династия сможет продолжаться через нее. А если по злосчастному случаю погибнешь ты, в то время как мы с Рупертом оба выживем, мой брак с Джулией надежно гарантирует унаследование трона мной. В любом случае, свадебная церемония сделает предельно ясным твое мнение. В противном случае мы можем выиграть битву против тьмы и все-таки бросить Страну в пучину гражданской войны.»

«Нет», сказал король. «Я уже дал ответ, Харальд, и я не люблю повторяться. Свадьба отложена на неопределенное время.»

«Понятно», сказал Харальд. «Вот, значит, куда подул ветер.»

Долгую секунду двое мужчин молча смотрели друг на друга глаза в глаза.

Отовсюду вокруг доносился шум и гам последней армии Лесной Страны, медленно готовящейся к битве, но Харальд и король были глухи и слепы ко всему, кроме конфликта между собою. Король Джон холодно рассматривал своего старшего сына. Харальд и Руперт всегда были на ножах: этого следовало ожидать, исходя из их положения. Однако внезапное неистовство со стороны Харальд застало короля врасплох. В прошлом Харальд всегда был готов и способен справиться с Рупертом самостоятельно. Он никогда не выходил из себя и понимал, как далеко может позволить себе зайти. Но сейчас… впервые Харальд обратился за помощью к отцу. Король Джон задумчиво хмурился. Либо Харальд искренно влюблен в принцессу Джулию, либо он серьезно встревожен растущим влиянием Руперта при Дворе. Последняя причина гораздо более вероятна, но по Харальду никогда не скажешь. По Харальду никогда ничего нельзя сказать.

Король Джон вздохнул и отвел глаза. У него было большое искушение просто повернуться и уйти, однако он понимал, что так нельзя. Нельзя, чтобы Харальд подумал, что король боится посмотреть ему в лицо. Это… скажем, небезопасно.

«Ты – мой старший сын», медленно произнес король, снова встретившись взглядом с Харальдом. «Когда ворота наконец откроют, ты будешь рядом со мной по правую руку. Но Руперт тоже мой сын и он будет по левую руку. Для морали наших войск жизненно важно, чтобы мы все трое выступали против мрака единым фронтом. У нашей армии и без того достаточно хлопот, чтобы раздумывать над тем, чьим приказам подчиняться, а чьим нет. У нас больше нет времени на политику. Поэтому больше не должно быть никаких открытых разногласий между тобой и Рупертом. Это ясно, Харальд?»

«Совершенно ясно», ответил Харальд.

«Хорошо», сказал король. «Больше нам нечего обсуждать, не так ли?»

«Я видел, ты говорил с Магом», сказал Харальд. «Он все пьет?»

«Да. Но сделает что надо когда надо.»

«Скажи мне», небрежно спросил Харальд, «мне всегда хотелось знать: эти истории правдивы?»

«Истории?», спросил король. «Какие истории?»

«О нем и матери, конечно. Говорят, он любил ее. Говорят также…»

Король Джон замахнулся, чтобы дать Харальду пощечину, потом медленно опустил руку. Харальд не дрогнул, но смотрел настороженно и внимательно.

Король тихо вздохнул.

«Харальд…»

«Да, отец.»

«У тебя задатки хорошего короля, Харальд. Ты знаешь, что такое политика, интриги, закон. Ты даже разбираешься в бумагах, что всегда было выше моих сил. Но чтобы люди поддерживали тебя, нужно нечто большее. О, в тебе достаточно очарования, когда тебе оно нужно, однако… Я не знаю, к чему по-настоящему лежит твое сердце, и сомневаюсь даже, есть ли оно у тебя вообще. Иногда мне тревожно за тебя, парень. Ты мой сын. Моя кровь и плоть.

И все-таки, клянусь, ты для меня сейчас более чужой, чем в тот день, когда родился.»

«Я таков, каким ты меня сделал», сказал Харальд и удивился, почему его отец вздрогнул от этих слов.