Мемуары генерала барона де Марбо - Жан-Батист-Антуан-Марселен де Марбо

В тот же день император въехал в город и приказал не участвовавшим в сражении солдатам помочь несчастным жителям бороться с огнем, пожирающим город. Несмотря на эту существенную помощь, очень много домов сгорело дотла.

Наполеон навестил в лазарете и наградил солдат, получивших ранения при первых двух неудавшихся попытках штурма, а потом захотел встретиться с третьим отрядом, на его глазах прорвавшимся в Ратисбонн. Он выразил нам свое удовлетворение и раздал много наград. Когда маршал напомнил ему о моих прежних и теперешних заслугах и моем представлении к званию начальника эскадрона, Наполеон ответил, что можно считать это назначение уже сделанным. И, обернувшись к Бертье, добавил: «Вы представите мне на подпись это назначение в первую очередь». Я был очень рад, но понимал, что император не оставит своих важных дел, чтобы как можно раньше прислать мне назначение. Впрочем, я был на седьмом небе от похвал, которые высказали мне император и маршал и которые со всех сторон сыпались на моих товарищей и на меня.

Отходя от моста, я вызволил из часовни парижанку и попросил одного офицера проводить ее домой. Маршал увидел, как солдаты достают женщину из-за решетки, и спросил меня, как она там оказалась. Я рассказал ему эту историю, вечером он пересказал ее императору, тот очень смеялся и сказал, что хотел бы повидать эту даму.

Я уже говорил, что в момент, когда мы шли на штурм, вся Великая армия, располагавшаяся недалеко от этого места, была свидетельницей сражения. Там же находился и маршал Массена со своими адъютантами, среди которых был Пеле, теперь генерал-лейтенант, начальник военного депо и автор превосходного описания кампании 1809 года. Вот что говорится в его произведении о штурме Ратисбонна: «Маршал Ланн хватает лестницу и собирается сам ставить ее. Адъютанты останавливают его и борются с ним. При виде этой благородной борьбы сбегаются наши воины, разбирают лестницы и устремляются на штурм… Смертоносные снаряды падают в их гущу. Адъютанты бегут впереди. В одно мгновение лестницы установлены, ров преодолен… На верху укрепления появляются, держась за руки, самые первые — Лабедуайер и Марбо, и за ними остальные гренадеры…»

Этот рассказ очевидца очень точен, он справедливо делит славу между мной и моим товарищем. Тогда как автор биографии несчастного Лабедуайера не был так справедлив ко мне. Взяв рассказ генерала Пеле, он счел нужным даже не упоминать мое имя, приписав одному Лабедуайеру заслугу первым подняться на укрепления Ратисбонна. Я не стал требовать восстановления истины хотя бы потому, что генерал Пеле уже описал событие, произошедшее на глазах 150 тысяч человек.

Ратисбонн был взят 23 апреля. 24-е и 25-е император провел в этом городе. На свои средства он приказал исправить нанесенный городу ущерб.

В то время как Наполеон в сопровождении маршала Ланна объезжал Ратисбонн, я увидел француженку-модистку, которую накануне вынудил вести солдат к мосту. Я указал на нее маршалу, а тот — императору. Наполеон подошел к ней, сделал шутливый комплимент ее мужеству, а затем подарил очень красивое кольцо на память о штурме Ратисбонна. Окружавшая императора толпа, где были и военные и гражданские, заинтересовалась этой сценой, но в пересказе факты приобрели уже немного другой оттенок, дама выглядела французской героиней, которая по собственному желанию подверглась смертельной опасности ради спасения своих соотечественников. Так эта история и передавалась не только в армии, но и по всей Германии, так ее пересказал и генерал Пеле, введенный в заблуждение всеобщими слухами. Конечно, парижанка находилась некоторое время под вражескими пулями, но желание прославиться здесь было ни при чем.

Во время нашего краткого пребывания в Ратисбонне маршал взял к себе в штаб лейтенанта де Лабурдоннэ, молодого, очень храброго и умного офицера, которого ему рекомендовал его тесть сенатор Гёэнёк. Сначала Лабурдоннэ сокрушался, что попал в штаб только после штурма, но очень скоро он нашел случай проявить свое мужество. С ним даже произошел один странный случай. Армейские франты носили тогда очень широкие кавалерийские панталоны, которые неплохо смотрелись при верховой езде, но были в высшей степени неудобны для пешего. Так вот, на Лабурдоннэ были именно такие огромные штаны, когда во время сражения при Вельсе маршал приказал ему спешиться и по мосту отнести приказ войскам. Шпоры молодого человека запутались в штанинах, он упал, и мы решили, что он убит! Но он проворно поднялся, снова хотел бежать вперед, но в этот момент услышал громкий голос маршала: «Ну не глупо ли собираться на войну, намотав на ноги по шесть аршин сукна?» Тогда Лабурдоннэ, который в первый раз выполнял в сражении приказ маршала, к тому же на его глазах, желая проявить усердие, вынул свою саблю и обрезал весь низ у своих штанов. После этого легко пустился бежать, сверкая голыми коленями! Хотя вокруг свистели вражеские пули, маршал и штабные офицеры смеялись до слез над этим новым фасоном, а при возвращении похвалили Лабурдоннэ за находчивость.

Оставив сильный гарнизон охранять Ратисбонн и его мост, император повел армию по правому берегу Дуная на Вену, в то время как основные силы неприятеля шли в том же направлении по левому берегу. Я не буду больше занимать ваше внимание рассказом о многочисленных сражениях, произошедших между нами и австрийскими войсками, старавшимися остановить наше продвижение к столице. Ограничусь только замечанием, что маршал Массена, для которого до сих пор обстоятельства складывались так, что его части не принимали активного участия в сражениях, совершил огромную неосторожность и 3 мая атаковал Эберсбергский мост на реке Траун, хотя мост был под защитой крепости и 40 тысяч солдат. Эта атака оказалась совершенно бесполезной, потому что еще до ее начала корпус маршала Ланна перешел Траун в 5 лье выше Эберсберга и уже двигался, чтобы напасть на австрийцев сзади. Австрийцы отошли бы в тот же день при нашем приближении, а Массена не потерял бы ни одного человека. Но он атаковал, чтобы перейти реку, которую уже перешли. Ему это удалось, но он потерял 1000 убитыми и 1000 ранеными! Император был крайне недоволен таким кровопролитием. Вероятно, чтобы преподать урок Массене, он отправил из Вельса под командованием генерала Дюронеля одну-единственную бригаду легкой кавалерии. Спустившись по левому берегу, без единого пистолетного выстрела, она дошла до Эберсберга в то же самое время, когда войска Массены входили туда, понеся тяжелые потери, к тому же два полковника были убиты и трое ранены!

Наполеон отправился из Вельса в Эберсберг по правому берегу, что доказывало, что дорога была совершенно свободна. Прибыв на поле боя и увидев, сколько людей полегло напрасно, он пережил сильное потрясение, уединился и весь вечер не хотел никого видеть! Если бы любой другой позволил себе без приказа совершить такую необдуманную атаку, он, скорее всего, был бы тотчас отстранен. Но это был Массена, любимец победы, и император ограничился суровым выговором. Менее снисходительная армия критиковала Массену во весь голос. В свое оправдание тот говорил, что мост защищали 40 тысяч австрийцев под командованием генерала Хиллера, а недалеко, справа от них, был мост через Дунай в Маутхаузене. Можно было опасаться, что, если бы этот корпус не был быстро атакован, не дожидаясь подхода войск, движущихся через Вельс, генерал Хиллер мог бы перейти Дунай и соединиться с эрцгерцогом Карлом на левом берегу. Но даже если бы это и произошло, это не было бы катастрофой для французской армии. Напротив, все австрийские войска оказались бы за Дунаем, а мы без единого выстрела прошли бы на Вену по совершенно незащищенному правому берегу. К тому же цель, которую преследовал Массена, атакуя Эберсберг, не была достигнута. Генерал Хиллер, отступив на один или два марша по правому берегу, перешел Дунай в Штейне и, спустившись вдоль этой реки левым берегом, поспешил к Вене.