Чжуан-Цзы Бронислава Виногродского. Книга о знании и власти - Бронислав Виногродский

Дорожный, идя рядом с колесницей, спросил его:

– В течение долгих лет я верно служу вам, наставник, но никогда еще не видел, чтобы, встретившись с кем-то, вы были бы так впечатлены его речами. Общаясь с владыками мира, предводителями десяти тысяч колесниц, удельными князьями и царями больших царств, вы, видя, что они обращаются с вами как с равным, почитая вас ответствующими обрядами, вы всегда хранили надменный и гордый лик в разговорах с ними. Нынче же старик-рыбак возвышался над вами с шестом в руке, а вы склонились пред ним почтительно, как било в каменном колоколе, изогнутое дугой. Перед тем как что-то спросить, вы дважды кланялись с великим почтением. Не слишком ли это было чересчур для недостойного вашего уважения простого рыбака? Чем он заслужил такое почтительное отношение от вас, учитель?

Дыров налег грудью на поперечину своей колесницы и со вздохом произнес:

– Как же трудно себя менять в этом мире! Я столь долго изучал обряды и нравы этого мира, а сердце мое осталось грубым и низким, как и раньше.

Подойди-ка поближе, и я расскажу тебе, что об этом думаю. Когда встречаешься со старшим, но не проявляешь достаточно почтения, это можно истолковать как нарушение обряда. Если встречаешься с одаренным человеком, но не проявляешь уважения к его талантам, то это можно объяснить как утрату доброты.

Если бы этот рыбак не был достигшим истины, то разве люди проявляли бы к нему такое почтение и уважение? Ибо, если в этом случае не проявлять высшей внимательности, не сможешь ухватить истинное и понять правду. А если такое происходит, это наносит тебе непоправимый ущерб. Воистину печально.

Ибо нет большей беды, чем неумение проявить доброту в отношениях с таким человеком. И у тебя именно такой недостаток, Дорожный, ибо это мешает тебе постичь истинный Путь. А ведь все множество предметов этого мира является порождением Пути. И когда они теряют этот Путь, приходит их гибель. Тот, кто обретает его, рождается и живет, а кто движется против естественного потока истины в своих делах, обязательно терпит поражение. Тот, кто следует и подчиняется этому потоку, достигает успеха.

Так что мудрый всегда находится там, где проходит течение Пути, и выражает по отношению к нему высшее почтение и уважение. Этот старый рыбак, несомненно, пребывает в пространстве Пути, можно сказать, что он вмещает в себя этот Путь. Так разве мог я не проявить крайнее почтение по отношению к этому мудрецу?

Рядов Укротитель Воров отправился как-то в Ровное царство, но так до него и не доехал, потому что с середины пути вернулся обратно. Когда он встретился с Повелителем Мрака, тот его спросил:

– По какой причине вы повернули обратно с середины пути?

Тот ответил:

– Потому что напугался.

– А что вас так напугало? – спросил Повелитель Мрака.

– Я по дороге заезжал перекусить в придорожные трактиры раз десять, и в пяти из них меня почему-то обслужили без очереди прежде всех остальных посетителей, – ответил Рядов.

Повелитель Мрака уточнил:

– Ну даже если и так, то что же вас в этом так встревожило и напугало?

Рядов попробовал объяснить:

– Даже если ты не открываешь вовне свою внутреннюю природу искренности и правды, тем не менее тело выдает тебя, производя внешнюю видимость, которую люди и воспринимают. Потому вовне она оказывает давление на людские сердца. И люди без достаточных на то действительных оснований делают легковесные выводы и обращаются с вами как со знатной особой или человеком преклонных лет, высказывая вам повсеместно избыточную почтительность и учтивость. А отсюда и до беды недалеко.

Сейчас продавцы супа подают вам еду без очереди, потому что это их дело так устроено и они имеют свою небольшую выгоду, поступая таким образом. Это притом, что и доходы их, в общем, невелики, и власти над людьми у них почти никакой нет. А если представить себе, что подобным образом поведет себя со мной владыка десяти тысяч колесниц. Утомленный своими заботами о стране и вникающий глубоко во множество дел и вопросов, он поручит мне какие-то свои задачи, чтобы я показал ему, на что я способен в деле. Вот это-то и напугало меня больше всего.

Повелитель Мрака сказал:

– Велики вы в своей прозорливости. Но даже если вы успокоите себя, пребывая на одном месте, то появятся люди, которые захотят оберечь вас от внешних воздействий.

Через некоторое время Повелитель Мрака отправился в гости к Рядову. Когда подошел к дверям, увидел, что перед порогом стоит много обуви, которую снимают здесь посетители, входя в дом. Он постоял там некоторое время, обратившись лицом на север, опираясь подбородком на посох; стоял довольно долго, так что на лице остался след от рукоятки посоха. Потом, не произнеся ни одного слова, отправился назад.

Тем временем привратник доложил Рядову о посещении, и тот, подхватив свою обувь в руки, босиком побежал вдогонку за Повелителем. Рядов настиг его, когда тот выходил за ворота со двора, и тут же заговорил:

– Господин мой, вы пришли ко мне, но уходите, не поделившись со мной своим целительным знанием. Почему?

Тот ответил:

– Нечего сказать. Я ведь и в прошлый раз предупреждал, что люди будут толпой идти к вам, желая уберечь вас от внешних влияний. И это происходит потому, что вы не способны отвратить людей от такого их намерения. Так какая польза от моих увещеваний, если они рады видеть, насколько вы необычны в своих проявлениях? Потому и вы неизбежно чувствуете влияние этих людей на себя. Таким образом вы расшатываете свою внутреннюю природу, так что нет никакого смысла говорить вам об этом. Те, кто следуют за вами по вашему Пути, не смогут ничего вам об этом поведать, чтобы предостеречь вас. Ибо сила их речей слишком мала, так что они являются ядом для души человеческой. А раз вы этого не ощущаете и не понимаете, что происходит на самом деле, то как вы сможете с ними расстаться и отдалить их от себя?

Умные утруждают себя из-за своего ума, а знающие навлекают знанием печали. Тот, кто ничего не умеет, не будет ни к чему стремиться. Они лишь едят досыта и слоняются в праздности. Их носит по воле ветра и волн, как лодки, что потеряли управление и не слушаются руля. Так что в праздности своей они странствуют в пустоте.