Королевская кровь 12. Часть 2 - Ирина Владимировна Котова

двигались вперед, к дальнему порталу, и нейры расступались в бессилии и страхе, и невидши безуспешно прыгали на щиты.

И тогда Тмир-ван сделал единственное, что мог. Он, оставив свою армию и помощников позади, догнал на раньяре идущих пасть к пасти тха-охонгов и, зависнув высоко над ними, послал им ментальный сигнал бежать в разные стороны, петляя, разворачиваясь. Тха-охонги не могли по своему желанию пасть на спину, чтобы раздавить захватчиков — но на крутом повороте на скорости вполне могли завалиться, давя всадников.

Тха-охонги завизжали — и бросились врассыпную. Тмир-ван метался от одного к другому, разбегавшимся в разные стороны от портала, понукал, приказывал ускоряться, бежать еще круче, еще быстрее. Врагов, вцепившихся друг в друга на спинах, мотало так, что вот-вот они должны были посыпаться.

И наконец тот тха-охонг, на котором сидел воин с мощным топором, ранившим тень, развернулся и стал заваливаться набок. Начали прыгать с него один за другим воины, а кто-то мощный задержал гиганта в падении, позволяя спрыгнуть всем.

Крушение первого тха-охонга Тмир-ван видел, уже направляясь ко второму, ушедшему далеко в сторону. Тому, на котором находился красноволосый колдун.

Тмир-ван на лету увидел, как тот разворачивается, как безошибочно находит его взглядом и мечет клинок. Лезвие серебряным диском просвистело мимо — тиодхар успел лишь дернуться вбок, когда ощутил странную легкость в плече.

А затем и увидел. Правой сломанной руки не было, из срубленной наискосок культи хлестала кровь.

Его раньяр со срезанным крылом, дергаясь, понесся вперед и вниз, врезался в землю, сбрасывая Тмир-вана. Заверещал, на запах крови пополз к нему, корчащемуся на земле из-за вновь взорвавшейся болью головы.

И был снесен помчавшим вперед и вправо, к первому рухнувшему гиганту, тха-охонгом, лапа которого ступила в двух шагах от истекающего кровью генерала.

Тмир-ван из последних сил приподнялся, посылая вслед приказ петлять — и с угрюмым удовлетворением увидел, как начинает заваливаться и этот.

Со стороны реки наступали всадники, летели раньяры.

Врагов успеют нагнать.

И пусть этот бой бесполезен. Пусть сам Тмир-ван вот-вот помрет от потери крови. Или его сожрет отбившийся охонг.

Он, стиснув зубы, одной рукой снял с себя ремень из кожи ящера, со стоном затянул на культе, завязал.

Но он, как и положено верному сыну Империи, бился до последнего. И до последнего будет пытаться выжить.

* * *

Бойцы отряда Александра, уже отбежавшие от портала на пару километров, увидели несущихся к ним двух гигантов. Километра четыре оставалось до них, а за ними роились нагонявшие стрекозы, и вставали перед ними охонги и тха-охонги. Алекс не стал тратить резерв, и так опустившийся уже меньше половины, использовал бинокль — и изумленно покачал головой.

— Это наши, — сказал он, усилив голос. — Ускоряемся, бойцы! Нужно их встретить!

Они видели, как по неведомой причине понесли гиганты-инсектоиды в разные стороны — один к сопкам, другой — к основанию равнины, видели и их крушение.

Только бы никто не погиб!

Грозной стеной настигали упавших остатки армии иномирян.

— Нам тоже придется разделиться! — крикнул Александр. — Ситников, вы идете с Веем Ши налево, к сопкам. Я — с Мастером Юнеди — направо!

* * *

Второй разделившийся отряд оказался друг от друга на расстоянии около двух километров. Ближе к порталу и сопкам — та часть, где были Четери и Ли Сой. Дальше и слева — те, кто шли с Бермонтом и Галиной Лакторевой.

В отряде Бермонта дело осложнялось десятком раненых — а при падении тха-охонга, хотя Лакторевой и удалось его замедлить, все равно случилось несколько переломов рук и ног. А, значит, одной половине оставшихся целыми придется тащить раненых. А второй — защищать и тех, и других.

Демьян первым взвалил на плечо соплеменника со сломанной в двух местах ногой. Обернулся к своим берманам и двадцатке магов во главе с Лакторевой.

За их спинами бессильно щелкал челюстями тха-охонг, вертящийся вокруг своей оси. В километре от них на равнине поднималась пыль, в небе видны были летящие сюда раньяры.

— Бежим пока без щитов, — рявкнул он, — как можно ближе к порталу. Накрываться и отбиваться стационарно будем, когда догонят. Все поняли?

— Все! — ответили ему дружным ревом. И побежали.

У Четери с ранеными было полегче — все были на своих ногах, обошлось несколькими сломанными запястьями. Он повернулся ко второму отряду, выглядевшему отсюда крошечными точками, прикидывая, нужно ли идти к ним на помощь, или справятся.

Тха-охонг, визжал, лежа на боку и дергая лапами, не в силах подняться.

— Демьян Бермонт — сильнейший боец, — сказал ему Ли Сой. Сощурился, оглядывая равнину. — И я вижу, ему уже идут на помощь, Четери. Как и к нам.

— Тех, кто идет к нам, я чувствую, — усмехнулся дракон. — Но и своих без помощи не оставлю. Бери раненых, Ли Сой, иди к тем, кто идет к нам на помощь. Нас не скоро нагонят, вы встретитесь скорее, да и ты сможешь их защитить. А я с теми, кто в силах, — он оглянулся на берманов и магов, — пойду выручать Бермонта.

Люк при разделении оказался в отряде с драконами-Мастерами и Ситниковым. Бежать пришлось быстро — ближе к сопкам, и Люк, задыхаясь, подумал, что, если вернется и наши победят — обязательно начнет пробежки по утрам. И в стрельбе надо тренироваться. А то мазал, еще как мазал! Не то, чтобы очень — все-таки навыки военного училища и обучение, на которое Тандаджи регулярно гонял подчиненных, не пропали даром. Но мог бы быть точнее.

Стыковка с отрядом Ли Соя произошла как-то очень быстро. Быстро передали раненых, быстро повели их обратно к порталу. Враги за ними не шли — такое ощущение, что вся оставшаяся армия решили поглотить второй отряд. И Ли Сой, и Вей Ши оглядывались в ту сторону с тревогой.

Люк шел позади, держа автомат наперерез — вдруг какая-то дурная стрекоза решит все же атаковать? Но они будто никого не интересовали.

Когда до портала оставалось около километра, внимание Люка привлек человек, который, не двигаясь, лежал, придавленный тушей охонга, метрах в десяти от того места, где проходил отряд. Люк присмотрелся и удивленно поморщился — на бритой голове человека была выбита татуировка в виде паутины. Точь-в-точь, как у Ренх-сата.

Люк поколебался.

«Не дури, — сказал он себе. — Даже если это он — зачем он тебе сейчас? Тем более дохлый?»

И в этот момент человек