Исход из Длинного Солнца - Джин Родман Вулф

вы рассказали о нем. Эта подводная лодка, она похожа на дирижабль?

— Нет, совсем нет. Она вся из металла — почти везде железо, я уверен. На ее дне есть отверстие, через которое Аюнтамьенто может выпустить более маленькую лодку. Ты можешь подумать, что тогда большая лодка утонет, верно? Но это не так, и мы с доктором Журавлем убежали через это отверстие. — Шелк замолчал, вспоминая. — Но в озере есть чудовищные рыбы, Рог, даже крупнее, чем ты можешь себе вообразить. О них мне как-то рассказала Синель, и она совершенно права.

— Вы хотели знать, не уйду ли я вместе с Гагаркой? Мы, Крапива и я, потому что мы собираемся все делать вместе.

— Да, конечно.

— Нет, не думаю. Он не спрашивал нас, но я не думаю, что Крапива захочет, даже если он спросит. Дома у меня остались родители, братья и сестры, и у Крапивы тоже есть семья.

— Конечно, — повторил Шелк.

— Синель мне нравится. Очень нравится. Но вот Гагарку я не назову хорошим человеком, хотя его просветлил Тартар. Вы помните, что я как-то раз говорил о нем? Он ничуть не изменился, по-моему. И люди, которых он взял с собой, не намного лучше. Он сам называет их лучшими ворами витка, вы знаете об этом, кальде? Ведь они украли этот воздушный корабль.

— Они не все воры, — ответил Шелк, — хотя Гагарке нравится говорить, что это так. Большинство из них — обыкновенные бедняки из Ориллы и нашей четверти. Очень сомневаюсь, что у многих настоящих воров хватит веры, чтобы последовать за ним. — Он замолчал, не уверенный, что должен сказать больше.

— Что-то еще, кальде?

— Я сомневаюсь, что они все улетят. Синель, да, мне кажется, хотя она должна стать самой богатой женщиной в Вайроне; но я не слишком удивлюсь, если многие из них вернутся домой.

— А вы, кальде, вы собираетесь?

Шелк покачал головой:

— Я бы хотел, хотя и не верю, что Гиацинт захочет. И, в сущности, это люди Гагарки. Не мои.

— Тогда я и Крапива вернемся домой вместе с вами и Гиацинт. Моли тоже хочет вернуться. Она хочет найти мужа и продолжить строить дочь. И еще есть патера Наковальня и патера Прилипала.

Шелк кивнул:

— Но нам не хватит людей, чтобы удержать птеротруперов, которые на борту — они опять захватят корабль. Ты думал об этом, Рог? Если только большинство последователей Гагарки в последнее мгновение не передумают. Именно об этом я думал, когда ты схватил меня за плечи.

Рог нахмурился:

— Не можем ли мы оставить их в Главном компьютере, кальде? Других идей у меня нет.

— У меня есть. Или, по меньшей мере, я думаю, что есть, и это очень хорошая причина для того, чтобы не шагать через край. Возможно, я нуждался в еще одной, кроме этой. — Заметив выражение лица Рога, он добавил: — Извини, если я огорчил тебя.

Рог сглотнул:

— Я бы хотел рассказать вам кое-что, вроде как секрет. Я не рассказывал никому, за исключением Крапивы. Я знаю, что вы не поднимите меня на смех, но, пожалуйста, не рассказывайте никому другому.

— Не расскажу, если не посчитаю, что это абсолютно необходимо.

— Вы знаете женщину-кошачьемясо? Она еще приходит жертвовать почти каждый сцилладень.

Шелк кивнул:

— Очень хорошо знаю.

— Она — подруга майтеры. Моли, я имею в виду. Как-то раз она приходила во дворец проведать ее. Никогда не думал, что она сумеет подняться на холм, но она поднялась. Они сидели на кухне, и эта женщина…

— Ложнодождевик, — прошептал Шелк, глядя на фиолетовые склоны далеких гор. — А вон там — настоящий дождевик; он растет в лесах.

— Она держала коня генерала Мята до того, как та атаковала поплавки на Тюремной улице, — продолжал Рог. — Она рассказала об этом Моли, и, естественно, Моли захотела узнать об этом все; так что они говорили обо всем этом, и о сражении, и о том, как в нашем мантейоне во время похорон появилась Киприда. Потом она сказала, что пишет обо всем этом, описывает все, что произошло, и как она была в сердце самых важных событий.

Шелк попытался не улыбнуться, но не сумел.

— Она хочет, чтобы ее внуки сумели прочитать обо всем этом, и о том, как она встретила вас, когда вы приехали в мантейон из схолы, и как она ходила во дворец кальде, и как ей разрешили войти. Мне кажется, что это очень смешно.

— А я думаю, что это очень трогательно, — сказал ему Шелк. — Мы можем смеяться — я не удивлюсь, если она сама смеется, — и, тем не менее, она права. Насколько я себе представляю, ее внуки еще маленькие, и, хотя они сами живут в эти неспокойные времена, они ничего не запомнят о них. И когда они станут старше, им будет приятно прочитать историю, написанную их бабушкой и рассказывающую об этих событиях с точки зрения их семьи. Я ей аплодирую.

— Ну, кальде, может быть, и я должен был подумать так, но не подумал. Откровенно говоря, я вроде как обезумел.

— Но, надеюсь, не сыграл с ней какую-нибудь грязную шутку.

— Да, не сыграл, но стал думать о том, действительно ли она была в сердце событий. И очень скоро понял, что она совершенно не была. В центре событий были вы, кальде, и даже больше, чем генерал Мята. Подумаешь, Ложнодождевик видела вас, когда вы приехали из схолы. Я тоже встречал вас. Кроме того, вы обычно приходили в наш класс и говорили с нами, и я видел, как вы помогали патере Щука во время жертвоприношений. Так что я решил, что тоже могу записать все, что помню, как только раздобуду бумагу. И назову эту историю «Книгой Патеры Шелка», или как-нибудь в этом роде.

— Я польщен. — На этот раз Шелк сумел подавить улыбку. — Ты собираешься записать и это? Как ты сидишь здесь со мной и разговариваешь?

— Да. — Рог вдохнул чистый спокойный воздух. — И это еще одна причина для того, чтобы не прыгать. Иначе мне придется закончить ее прямо здесь. — Он постучал по палубе костяшками пальцев. — Прямо здесь; потом я еще немного порассуждаю о том, почему вы это сделали, и все. Не думаю, что это станет хорошей концовкой.

— Не должно стать, — согласился Шелк.

— Но именно так вы собирались закончить ее. Вы стояли слишком близко к краю, чтобы думать о чем-то другом. Что случилось, кальде? Что-нибудь… ну, не знаю. Что-то ранило вас, сильно ранило. Если бы я знал, что, может быть, я смог бы вам помочь. Или Крапива.