Фосс - Патрик Уайт

С облегчением утерев потное лицо льняным носовым платком, похожим на кухонное полотенце, миссис Боннер первым делом хотела разбудить супруга и рассказать ему, что, скорее всего, их племянница теперь оправится от своей ужасной болезни. Она даже прошлась по коридору, а потом передумала. Мистер Боннер, человек весьма сдержанный в минуты волнения, этого бы не оценил. Поэтому тем тихим утром в сером доме она эгоистично придержала радостную новость и позволила мужу спать дальше.

Три маленькие девочки, три подруги, качали аккуратно заплетенными косичками в укромном уголке посреди зарослей лавровых кустов, где всегда делились секретами и заключали пакты, подкрепляя их глазированными булочками, которые младшая мисс Линси раздавала детям в одиннадцать часов.

— Я люблю картошку, — сказала Мэри Хебден.

— М-мм? — недоверчиво протянула Мэри Кокс.

— А мне больше нравится тыква, — призналась Мэри Хейли.

— Скажешь тоже! — возмутилась Мэри Хебден. — Кто тут говорит про больше?

Все трое прыгали и скакали, слизывая с блестящих булочек крупинки сахара. У них вошло в привычку делать несколько дел одновременно, ведь свобода, к сожалению, бывает слишком коротка.

— А мне больше нравится клубника! — подпрыгнула и выпалила Мэри Хебден.

— Клубника! — взвизгнула Мэри Кокс. — И кто же тут получит клубнику?

— Я, — заявила Мэри Хебден. — Хотя мне велели никому не говорить.

— Думаешь, мы тебе поверим, — заметила Мэри Хейли, — будто мы такие дурочки!

— У простушки — конопушки! — пропела Мэри Кокс.

— По складам — белибердам! — вторила ей чистым голоском Мэри Хейли.

— Ладно-ладно, — проговорила Мэри Хебден. — Я уже начала рассказывать, но теперь не буду. Из-за вас я сдержу обещание и не проболтаюсь.

Мэри Хебден перестала прыгать. Она с таинственным видом тряхнула косичками и принялась сосать измазанные чернилами пальцы.

— Ха, чернила проглотила! — уличила ее Мэри Кокс.

— Зато вечером я буду глотать шербет, — похвасталась Мэри Хебден.

Она подняла кверху облизанный палец, и чернила ярко блеснули.

— Уж конечно, — сказала Мэри Хейли. — Между шитьем и молитвами.

— Что ж! — вскричала Мэри Хебден, не в силах этого вынести. — Я вам расскажу!

Все косички замерли.

— Я поеду на прием в Уэверли, для взрослых, домой к миссис де Курси, которая вроде как кузина моего отца!

— Прием во время учебы? — усомнилась Мэри Кокс.

— Если он для взрослых, почему туда позвали ребенка? — удивилась Мэри Хейли. — Не верю!

— А это особый случай. Говорю же, все так и есть!

— Ты много чего говоришь, — заметила Мэри Кокс.

— Но это правда! Честное-пречестное слово! Прием в честь моего дяди. Он вернулся с поисков того исследователя, который потерялся. Того немца.

— Фу-у! — воскликнула Мэри Хейли. — Немцы!

— И много ты их знаешь? — спросила Мэри Кокс.

— Ни одного! — ответила Мэри Хейли. — Не знаю и знать не хочу! Мне они точно не понравятся.

— Ну ты и глупышка, — рассудила Мэри Хебден.

— Мой отец говорит, что если не можешь быть англичанином — будь шотландцем. А вот ирландцы и прочие — просто жуть! — заявила Мэри Хейли. — Хотя голландцы — чистюли.

— Мы ведь сами не англичане, точнее, уже не англичане!

— Ну, мы — совсем другое дело, — сказала Мэри Хейли. — Нас это точно не касается!

— В любом случае, — вмешалась Мэри Хебден, — если бы тот немец не потерялся, мой дядя не отправился бы на поиски и никакого приема бы не было!

— Но ведь немца твой дядя не нашел, — напомнила недоверчивая Мэри Кокс.

— Ну и что, все равно он поступил храбро, — ответила Мэри Хебден.

— Мой отец говорит, — заметила Мэри Хейли, — что немца съели черные, и это хорошо, ведь он мог привести за собой кучу других немцев!

— Послушай, Мэри, — сказала Мэри Кокс, — ты могла бы набрать для нас всяких там пирожных или еще чего-нибудь? Если уж ты действительно едешь.

— Воровать нехорошо, — ответила Мэри Хебден.

— Взять у кузины вовсе не значит украсть, — заявила Мэри Хейли. — Всего парочку пирожных! Ведь мы кроме вареной баранины ничего тут не видим!

— Посмотрим.

— Как поедешь? — поинтересовалась Мэри Кокс.

— В наемном экипаже, с мисс Тревельян.

— О-оооххх! — простонали менее удачливые девочки.

— Везет же некоторым! — вскричала Мэри Кокс.

— Я вам тоже скажу одну вещь, — заметила Мэри Хейли.

— Какую?

— Мисс Тревельян позволила мне расчесать ей волосы!

— Ни за что не поверю! Когда?

— В ту ночь, когда меня рвало желчью, потому что я перенервничала, потому что мама уехала в Англию.

— Это было от ирисок из патоки, которые сварила Мод Синклер.

— Не важно, — продолжила Мэри Хейли, — главное, что мисс Тревельян отвела меня к себе в комнату и позволила расчесать ей волосы! Какие они красивые! Когда-то их отрезали, потом они отросли снова и стали еще лучше.

— Я слышала разговор моих теток, они рассказывали про мисс Тревельян что-то чудно́е.

— Ерунда! Так вот, я подумала: вот бы срезать у нее локон. Конечно, она сидела ко мне спиной, но я не решилась.

— Смотрите, вон она! — указала Мэри Хебден.

— Где?

Девочки завертелись в кустах лавра. Потом стряхнули крошки с будничных передников и помчались наперегонки.

— Я первая! — взвизгнула Мэри Хейли.

— Де-воч-ки! — прокричала старшая мисс Линси, растирая замерзшие руки на жаркой веранде. — Учиться владеть собой никогда не поздно.

Старшие и преуспевшие в этой науке юные леди прохаживались и беседовали, хмурясь на поднятую тремя Мэри пыль. Создания более грациозные, чем старшие девочки, непременно переломились бы — об этом уж точно позаботились бы законы природы. Их фарфоровые шеи были совершенны, их длинные прохладные ладони всегда пахли мылом. Они ловко держали в полусогнутых руках большие, чистые книги, к хрупким талиям они прижимали альбомы с нотами для фортепьяно и арфы, историю Англии, ботанику, пачки пористой бумаги для рисования. По пятницам они брали уроки хороших манер.

— Кто обуздает Мэри Хейли? — нахмурилась Лиззи Эбсворт.

— У меня создалось впечатление, — начала Нелли Хукхэм, понизив голос в связи с важностью того, что собиралась сообщить, — что эти Хейли — приверженцы римско-католической церкви.