Медвежья злоба - Валерий Петрович Кузенков

местным охотником – Ульбульгеном, копьём! Метнул охотник копьё и разозлил зверя. Бывает же такое. Нужно готовить разрешение на отстрел. Хотя, по большому счёту, белый мишка не виноват.

Печатаю. Сижу за печатной машинкой и одним пальцем стучу по буквам, отстукивая смертельный приговор белому медведю: «Разрешаю отстрел одного белого медведя, с целью регулирования численности. И так далее и тому подобное…»

Приносят очередную почту. С десяток писем расписаны на отдел. За год таких писем набирается несколько тысяч. Расписываюсь в получении своих.

Снова карточка с красной полосой. Письмо к нам переслали из очень большой государственной организации. У них письмо на контроле. В нашей конторе теперь тоже на контроле. Всё! Время пошло…

Желание разобраться в проблеме, затронутой в письме, у меня огромное. Почему не помочь человеку, написавшему жалобу? Обязательно докопаюсь до истины. Что, я зря занимаю должность старшего государственного охотничьего инспектора, в головной Российской охотничьей организации?

Нет! Конечно, не зря! Мне доверили, и я не подведу людей, принявших меня на работу. Бросаю все дела, раскрываю конверт.

«Уважаемые товарищи! Я охотник с большим охотничьим стажем. С раннего детства люблю природу и общение с ней. Любовь к охоте мне привили мой отец и мой дед, тоже большие любители природы. За это я им благодарен. Но у нас в районе есть люди, которые мешают мне заниматься любимым делом…»

Молодец, мужик! Такому человеку и помочь не грешно! Продолжаю читать дальше: «Суть моей проблемы в следующем. Несколько лет назад я не так далеко от нашей деревни, в лесу, добыл лося. Для внутреннего потребления моей семьёй. То есть для поедания мяса. Тут же на месте был пойман районным охотоведом. Так как на лося я охотился без необходимых на то документов, то на меня охотоведом был составлен протокол о нарушении правил охоты. Своим постановлением он обязал меня оплатить иск за причинённый ущерб госохотфонду и штраф за нарушение действующих правил охоты. Деньги я оплатил сразу, на следующий день. Лосиного мяса и не попробовал. Его конфисковал охотовед.

Но через неделю я в том же лесу снова добыл лося. И сразу был задержан райохотоведом. Уплатил, согласно его новому постановлению, иск, штраф. Только на этот раз помимо конфискации мяса у меня конфисковали охотничье ружьё, оставшееся мне на память от моего деда. О нарушениях мною правил охоты райохотовед сообщил мне на работу, председателю нашего колхоза “Красный партизан” и в районное общество охотников, где до недавнего времени я состоял. Мясо лося я не попробовал и на этот раз.

Через неделю, после моего исключения из общества охотников я добыл лося и приступил к разделке туши. Был задержан охотоведом. Уплатил государству иск, штраф, конфисковали мясо лося и ружьё, память об отце. Был суд. Мне присудили выплачивать в доход государства по двадцать процентов от моей ежемесячной заработной платы. Мяса я не ел и семья тоже.

Через неделю после суда я добыл очередного лося и сразу попался охотоведу госохотнадзора. Иск и штраф оплатил добровольно. Ружье, купленное мною нелегально у моего дальнего родственника, конфисковали, а также добытое мной лосиное мясо. Мы его не успели попробовать. Суд состоялся, и меня осудили на один год лишения свободы – условно!

Через неделю я пошел в лес на охоту, увидел лося и добыл его. Охотовед района ждал меня на дороге и задержал меня на выезде из леса, когда я вёз на мотоцикле лосиное мясо домой, жене и детям. Я уплатил штраф, иск, ружьё и мотоцикл конфисковали как орудия незаконной охоты и мясо добытого лося. Мы его так и не попробовали, а так хотелось лосятинки. Был суд, и на этот раз меня осудили на два года исправительных работ в колонии. Я там очень хорошо работал, срок отсидел полностью, как говорится, от звонка до звонка. Освободился и вернулся на свою родину, в деревню. Решил несколько дней отдохнуть. Пошёл погулять в лес. Иду, любуюсь природой, вдруг навстречу мне идёт наш районный охотовед службы госохотнадзора. Увидел меня. Подходит и говорит: “Ещё раз увижу тебя в лесу – убью!” Дорогие товарищи из столицы, прошу вас оградить меня от районного охотоведа нашего района, так как слова с делами у него не расходятся!..»

Часть третья. Люди и волки

Весновка

Молодой парень, студент-охотовед первого курса, вернулся из института в общежитие. Учить или хотя бы повторять услышанное на лекциях Валерке не хотелось, и он забросил тетрадь с лекциями в тумбочку. Друзей-однокурсников, с которыми он жил в этой комнате, пока не было. Валерка подошёл к стенному шкафу, открыл дверцу, пробормотал:

– Пожевать бы чего…

Но обнаружил в шкафу только пустые бутылки из-под водки, пива и молока. Все пересчитал:

– Одна, две, три… всего сорок штук. Да, накопилось. Пойти, что ли, в магазин сдать? Денег как минимум на торт хватит.

От мыслей о торте у Валерки засосало под ложечкой. Постучал рукой по карману куртки – звякнула мелочь. Достал несколько монет и подбросил их на ладони. Восемнадцать копеек. Да, не густо, даже на комплексный обед в институтской «тошниловке» не хватает. Только на сигареты «Прима» и спички «Пламя революции».

* * *

Тогда, в конце семидесятых – начале восьмидесятых годов прошлого столетия, пачка «Примы» стоила четырнадцать копеек, а коробка спичек – копейку. Бутылка водки, батон варёной колбасы или килограмм мяса стоили относительно недорого, хотя кому как. Но того же мяса или колбасы в годы, когда Валерка учился в Кирове на охотоведа, днём с огнём в магазинах было не сыскать. И когда он приехал в Киров с одним желанием – учиться в сельхозинституте на охотоведческом факультете, для народа, проживающего в областном центре, как раз и были введены первые продуктовые карточки. После этого каждый городской житель получил возможность купить для себя, любимого, семьсот граммов варёной колбасы (без запаха мяса) и двести пятьдесят граммов бутербродного масла, которое по мере таянья на горячей сковороде почему-то превращалось в белую пену. Удовольствие от поедания такого количества дефицитных продуктов растягивалось на месяц до получения следующих карточек-талонов.

«Такое масло лучше на хлеб намазывать», – учили Валерку старшекурсники.

Валерка с ребятами соглашался. Жарить что-то на этом масле невозможно: продукт обязательно подгорит и будет испорчен. Бутерброд более полезен…

В деревнях и посёлках области продуктовые карточки не вводились. Видно, расчёт был самый простой: жившие непосредственно на земле прокормятся без колбасы и масла. В городе же корову или порося на балконе не вырастишь.

*