Компания чужаков - Роберт Уилсон

Шнайдер не отвечал.

— Не прикидывайтесь, майор! Я и так понимаю, что вы не стояли столбом, воткнув себе палец в задницу и дожидаясь меня!

— Ольга Шумилова.

— Отлично! — сказал Рифф, на этот раз похлопывая перчаткой по ладони. — А вы зачем явились к генералу Штиллеру?

— Прошу прощения, генерал?

— Простейший вопрос. Что вы тут с генералом затевали? И не пудрите мне мозги насчет работы. Генерал Штиллер на работе не перенапрягался.

— Именно так, генерал Штиллер на работе не перенапрягался, потому что умело перераспределял нагрузку. И я приезжал к нему по работе, мы только о работе и говорили, больше мне вам сказать нечего. Он был прекрасным организатором.

— Вот как, майор? — саркастически осведомился Рифф. — Ну что ж, я предоставлю вам время подумать, и вы ответите мне тогда, когда будете готовы.

— Мне обдумывать нечего, господин генерал.

— Что я найду, если прикажу обыскать вашу машину?

— Запасное колесо и домкрат.

— А если обыскать виллу? Что тут обнаружится? Свернутая в рулон картина из русского музея? Икона? Хорошенький триптих? Или пригоршня алмазов?

Увечье Шнайдера порой оказывалось его преимуществом: обгоревшее, покрытое рубцами лицо превратилось в непроницаемую маску. Никаких эмоций, никаких ощущений, разве что чешется, когда потеешь. Руки майор давно убрал с глаз долой, запихал в карманы.

— Вероятно, генерал Рифф располагает личными сведениями о делах генерала Штиллера…

— Я располагаю исчерпывающими сведениями о личных делах генерала Штиллера, — поправил его Рифф. — Что у нас в холодильнике?

— Ресурсы, необходимые для приема и угощения русских офицеров, господин генерал.

— Ресурсы?! — фыркнул Рифф. — Хорошо он вас выдрессировал.

— Он — мой начальник, господин генерал. Глубокое потрясение для меня — застать его в таком виде.

— «Потрясение»! — тем же тоном передразнил его Рифф. — Я ожидал найти двух девушек в ванной… и парня в постели вдобавок.

Верно. Тут разыгрывались и не такие оргии. Шнайдер слыхал о них и умел держаться в стороне.

— Надеюсь, я поступил правильно, позвонив вам, генерал. Я подумывал позвонить генералу Мильке, поскольку дело очень серьезное.

— Я разберусь, майор, — обрезал его Рифф. — Куда вы сейчас направляетесь? Мне нужно будет поговорить с вами.

— Возвращаюсь в контору, генерал. В такую погоду я вряд ли успею добраться к началу рабочего дня.

— И не пытайтесь врать мне, майор, — напутствовал его Рифф. — Мне доводилось видеть, что делает с лицом огнемет.

Несколько сбитый с толку последним замечанием, Шнайдер не пытался возражать. Он молча отдал генералу честь и вышел.

«Ситроен», проминая густой снег, полз в обратном направлении мимо укутанных темнотой и молчанием деревушек. Навстречу попадались порой автомобили, похожие скорее на передвижные сугробы, лишь две черных дуги процарапаны «дворниками» на лобовом стекле; вихрем мошкары кружится снег в свете фар. Через заднее окно и вовсе ничего не видно. Шнайдеру показалось, что в этой темноте, тесноте он задохнется. Приоткрыв щелку окна, он жадно вдохнул ледяной воздух. Он вляпался, вляпался по полной. Рифф возьмет его за яйца. Сожмет — кра-ак! За громоздким и ржавым остовом коррупции Шнайдер мог скрыть собственные, так сказать, непроизводственные расходы. Теперь этот источник иссяк. Тысяча марок уходит на паспорт американского полковника, и что остается? Девятнадцать тысяч? Или — вариант: отдать Якубовскому половину, а долю Штиллера оставить себе. Соблазнительно, однако чересчур опасно. Его лицо вряд ли украсит черная дыра с рваными краями вроде той, что заполучил нынче ночью генерал Штиллер. Майор поднял оконное стекло и закурил капиталистическую сигарету.

Скрип «дворников» по лобовому стеклу убаюкивал. В теплом, прокуренном коконе внутреннего пространства автомобиля было уютно. Он въехал уже в центр города. Укрытые снегом пустыри, покрашенные в белое недостройки, надтреснутая скорлупа брошенных домов, чьи ступени и подоконники укрыты толстым слоем девственно-белого снега, — в такую погоду все выглядело вполне сносно. Снег — великий уравнитель. Даже Стена, вывороченный шрам на лице города, сделалась нарядной в час снегопада. Глазурь на торте. Труп, закутанный в одеяло. Сторожевая башня смотрит рождественской елочкой.

Свернув на Карл-Маркс-аллее, он попал в довольно основательный поток утреннего транспорта. Пыхтели «трабанты» и «вартбурги», черный дым густого выхлопа ложился на начавшие уже подтаивать сугробы по обочинам. Шнайдер проехал по Фридрихсхайн до Лихтенберга и, свернув перед станцией метро «Магдалененштрассе» налево, на Рушештрассе, занял место на парковке «только для своих» перед массивным серым корпусом Министерства государственной безопасности. Вывески, оповещающей о том, что это и есть штаб-квартира Штази, разумеется, не имелось, догадаться можно было лишь по усиленным нарядам милиции вокруг и по утыкавшим крышу антеннам. Тридцать восемь зданий составляли этот квартал, три тысячи кабинетов, тридцать тысяч сотрудников. Не блок зданий, а целый город, археологический памятник паранойе.

Стальные двери впустили его, он прошел, обмениваясь воинскими приветствиями с «товарищами», и прямиком направился в свой кабинет. Снял пальто и перчатки, отказался от заваренного секретаршей серого кофе, набрал по внутреннему телефону номер Якубовского и попросил о встрече.

Когда Якубовский входил в коридор, первыми входили его брови. Шнайдер не раз праздно дивился: с какой стати мужчина, каждое утро начисто сбривающий щетину и усы, считает возможным оставлять такие заросли над глазами. Поравнявшись со Шнайдером, Якубовский кивнул и тут же развернулся, явив серую спину, столь широкую, что ее можно было бы не одевать в плащ, а обивать, как спинку дивана. Якубовский попыхивал сигарой, постоянно сплевывая приставшие к языку черные крошки табака. Майор и генерал неторопливо прогуливались по коридору. Телеса Якубовского тряслись на каждому шагу, словно у медведя, нагулявшего жир перед спячкой. Шнайдер проинформировал его о событиях прошедшей ночи. Якубовский курил, плевался, уголки его рта печально опустились.

— А деньги? — спросил он.

— В машине.

— Все?

Шнайдер снова поборол соблазн:

— Да, генерал.

— Приезжайте в Карлсхорст к пяти часам.

— Расследование ведет генерал Рифф.

— Забудьте о Риффе.

И Якубовский удалился, оставив Шнайдера в коридоре наедине с тревожными мыслями.

К четверти пятого успело стемнеть. Снегопад прекратился. Шнайдер очистил переднее и заднее стекла своего автомобиля. Сначала он заехал домой, проверяя, не приставил ли Рифф к нему «хвост». Остановившись, он заранее вытащил причитавшиеся ему девятнадцать тысяч пятьсот марок из одной пачки денег, затем неторопливо объехал квартал, вернулся на Карл-Маркс-аллее и двинулся на восток, к Карлсхорсту. Здесь, в прежней больнице Святого Антония, располагалась штаб-квартира КГБ и его европейский разведцентр. Удостоверение майора унесли на проверку в вахтерку. Оттуда, вероятно, звонили в Штази.