Начало всех Начал - Юрий Никитин

— Почему? Ну почему? Знаю, ты хочешь заполучить длясебя мою подругу!

Ной сказал негромко:

— Всем был запрет жить отдельно друг от друга. Весь годя не входил даже к своей жене, родившей от меня троих сыновей!.. Гм, да, невходил… Творец запретил всем любое сожительство, пока мы в ковчеге. Ты почемунарушил? Почему посещал свою жену?

Ворон смутился лишь на мгновение, тут же нагло каркнул:

— А если я один умный и умею поднимать щеколду?Думаешь, другие бы утерпели, если бы могли открывать дверцы? Они все дураки,один я умный.

Ной сказал строго:

— Мы не знаем, как бы они поступили, но о всех нужнодумать хорошо, пока не докажут, что…

— …что они сволочи, — каркнул ворон.

— …что мы ошибались, — закончил Ной. — Такчто лететь тебе. Твоя подруга отложила яйца, твой род не прервется в любомслучае.

— Ну да, ну да, — сказало ворон обозленно, —думаешь, не знаю, что и твой сын Хам ходил к жене? Она уже брюхатая!.. Онбормотал, что покрывает ее грех, когда она принимала в своей постели ангелаШехмазаэля, но повод хорош, хорош… Одно благородство, ха-ха, так я и поверил!

Ной молча, не слушая и не возражая, донес его к окну. Воронзаорал:

— Да и про тебя кое-что могу сказать!.. Ой, не души, недуши, уже молчу-молчу…

Ной выбросил его наружу. Ворон захлопал крыльями, пролетелнад водой и торчащими камнями, поднялся ввысь и начал кружить над ковчегом.

Сыновья Ноя с женами припали к окну, высовывали головы и,рискуя свернуть шеи, смотрели вверх. Ворон летал, растопырив крылья, по маломукругу, не уходя от ковчега. Сим хмурился, Хам ругался, а горячий Яфетпредложил:

— Я возьму лук.

— Зачем? — остановил Ной. — Убивать нельзядаже нечестивца.

— Просто пугну, — сказал Яфет. — Он же незнает, что я не всерьез.

Ной вздохнул.

— Нельзя оружие вынимать без надобности. А вынул —стреляй насмерть. Раненый или даже испуганный враг опаснее вдвойне.

Ворон кружил над ковчегом достаточно долго, чтобы показать,что смертельно устал, затем сложил крылья и подлетел к окну с хриплымкарканьем:

— Все, больше не могу…

Ной быстро захлопнул перед ним дверцу и крикнул:

— Ты — нечестивец! Ты даже не пытаешься искупитьсвою вину!.. Иди и не возвращайся, пока не отыщешь землю!

Ворон каркал, Ной наконец услышал в хриплом голосе подлинныйстрах, ворон в самом деле устал, никак не рассчитывал, что всегда мягкий Нойпроявит такую твердость, жизнь среди потопа в ковчеге еще больше изменила егохарактер:

— Впусти!.. Крылья меня уже не держат!.. Я сейчас упадув пучину!..

— Что ж, — ответил Ной, — лучше ты, чемдругие.

В этот миг раздался Голос, который услышал только Ной:

— Да, ты изменился, Ной… В лучшую сторону, как я иполагал. Но ворона все же впусти.

— Он нечестивец, — возразил Ной. — Онсожительствовал со своей подругой!

— Знаю. Что делать, если подходить со всей строгостью,Я должен бы всех вас утопить, кроме непорочной голубки. Да и то, если взглянутьпристальнее… Словом, впусти ворона. Настанет время, когда и это черное племя пригодитсялюдям. Настанет великая засуха… не скоро, очень не скоро, и вороны будутдоставлять еду пророку… назовем его Элияу. Каждый день будут летать от дворцацаря… Иеошафата, подходящее имя для нечестивца, к реке Крис, где спрячетсяпророк, и станут приносить ему хлеб и мясо прямо с царской кухни.

— Как скажешь, Господи, — пробормотал Нойустрашенно, — как далеко Ты заглядываешь!

— С вами и это не помогает, — ответил Голос.

Ной открыл дверцу, ворон влетел, оцарапав его жесткимиперьями крыльев, упал на пол и хрипло прокаркал:

— Еще миг — я бы упал в волны! Убийцы! А еще люди…

Семь дней выжидал Ной, священное число, затем с тяжелымсердцем открыл клетку с голубями.

— Я люблю вас, — произнес он виноватымголосом, — но мы все погибнем, если не найдем земли, пригодной дляпроживания. А из ковчега видим только голые скалы.

Голубь, как он и ожидал, являясь полной противоположностьючерному и нечистому ворону, был известен своей непорочностью и верностьюподруге, кроме того, не станет его попрекать, что посылает именно его, недругую птицу, вон их сколько, а молча и терпеливо ждал, пока Ной нес его кокну.

Сыновья и жены тоже молча наблюдали, как он выпустил из окнакроткую птичку. Голубь взвился в небо, словно крохотное белоснежное облачко, исразу же пошел летать расширяющимися кругами, потом что-то узрел с большойвысоты и полетел в ту сторону.

С замиранием сердца ждали его возвращения, но онотсутствовал весь день. Только к вечеру раздалось хлопанье крыльев, голубьвлетел в окно и упал на пол. Ной поспешно подхватил его крохотное тельце иувидел, что в отличие от ворона голубь в самом деле на грани полного истощения.

Он бережно отнес его в клетку к голубке, подсыпал корма ивернулся к сыновьям. Они молча переглядывались, лица изнуренные и с опечаленные.

Ной сказал жестко:

— Подождем. И будем уповать, что Господь не позволитнам погибнуть, когда уже столько вынесли.

Еще семь долгих мучительных дней Ной был тверд и строговыдерживал интервалы, хотя жены сыновей изнылись, да и они сами каждый деньуговаривали отца повторить попытку.

На этот раз Ной не стал пробовать с другими птицами, сновапослал голубя. Тот улетел и не возвращался так долго, что все ужепереволновались, голубь мог переоценить свои силы, упасть в воду, однако квечеру все услышали хлопот крыльев, и голубь влетел прямо в растопыренные рукиНоя.

Все дружно охнули. В клюве голубя зеленеет тоненькаяветочка!

Ной бережно взял ее двумя пальцами, все не двигались и недышали, чувствуя значимость момента. Сим, который до всего скрытогодопытывался, проговорил тихо:

— Если из сада Эдема, что восстановлен для будущихправедников, то… почему олива?

Яфет отмахнулся.

— Да какая разница? Главное — веточка! Это значит,что уже есть жизнь! Животные не погибнут. Если есть олива, то есть и трава…

— Трава растет быстрее, — поддержал Хам. —Там много травы! Наши отощавшие животные скоро станут тучными и с лоснящимисябоками…

Сим покачал головой:

— Нет, в этой веточке должен быть смысл…

— Какой? — удивился Яфет.

— Не знаю, — ответил Сим. — Но голубь могсорвать и что-то другое… Олива — очень горькое дерево! Если из сада Эдема,то там, как я полагаю, множество самых дивных и сладких растений. Почему жеголубь выбрал именно маслину?