Записки датского посланника при Петре Великом. 1709–1711 - Юст Юль

17-го. Из Немирова мне сопутствовал майор Каргопольского полка Григорий Rosnow с конвоем из 50 драгун. (В этот день) он со мной распростился и, по распоряжению великого канцлера Головкина, оставил мне 10 драгун для сопровождения меня до Лемберга. Майор (Rosnow) природный русский. В России более обходительного и милого человека, чем он, мне встречать не случалось. Из Шар-города я пустился во имя Господне обратно в Бар, (отстоящий отсюда) в 6 милях. В тот вечер не доехал до него полумили.

18-го. Прибыл в Бар и провел там день, чтобы сделать необходимые для дальнейшего путешествия закупки.

19-го. (Проехав) шесть миль, достиг Зинькова, где провел ночь.

20-го. Сделав две добрых мили, прибыл в Ярмолицы. (Дорогой) проехал через пустой городок Солобковцы (Slopkow). Хотя (от Зинькова до Ярмолинцев) считается всего две мили, но их, несомненно, целых пять, ибо ехал я с 10 часов утра до 10 вечера — почти все время порядочной рысью. Так как приехал я поздно и город был опустошен, то (мне) с трудом (удалось достать помещение). Старый полковник, которому принадлежит город, приняв меня и моих людей за русских, сначала не захотел было пустить нас к себе на двор. Он говорил, что много русских у него перегостило и что ему наскучило их принимать. Впустил он нас лишь тогда, когда я удостоверил его, что я датский посланник. Подворье его укреплено, подобно цитадели, двумя башнями и валом и, кроме того, обнесено частоколом, так что овладеть им можно не иначе как с помощью пушек. Полковник этот был курляндец Шеппинг. Во время Шонийской кампании (он) служил в датских войсках.

21-го. Я провел день в Ярмолинцах (lermolaj), чтобы дать отдохнуть моим усталым, заморенным лошадям. Иные из них (окончательно) отказывались служить, ввиду чего я купил у Шейпинга четыре свежих лошади. В двух милях от Ярмолинцев стоял с полком русский полковник Waterang, родом швед. Я уведомил его письмом, что назначенные ко мне драгуны, желая всюду воровать и грабить, угрожают покинуть меня, в случае если я буду им мешать, и вместе с тем просил, не будет ли он так внимателен сменить их десятью драгунами из своего полка для сопровождения меня до Лемберга, каковую (просьбу) он и исполнил.

23-го. Я пустился далее и, сделав три мили, прибыл вечером в деревню Кузьмино.

24-го. (Проехав) до полудня две мили, достиг Сатанова. (Это) хорошо обстроенный город. (Он) укреплен старинными стенами и башнями. После полудня сделал еще две мили (и прибыл) в деревню Окно (Osua).

25-го. (Проехав) три мили, достиг перед полуднем города Гаварова (Bawara), окруженного старыми, пришедшими в разрушение стенами. Тут я обедал у польского полковника Баваровского (Гаваровского?), собственника этого города. Подобно всем полякам, (Баваровский) был болтлив и откровенен. По-видимому, он не принадлежал ни к (партии) короля Августа, ни к (партии) Станислава, ибо (как) избрание одного, (так) и (избрание) другого считал незаконным.

(Сделав) пополудни еще две мили, (я) приехал в Тарнополь, большой, хорошо обстроенный и укрепленный стенами город.

Здесь стоит одна рота полка воеводы (feltherren) Сенявского. Капитан (этой роты) говорил мне, что недавно несколько солдат литовской армии, расположенной в незначительном расстоянии отсюда, напав на одного русского майора, везшего, в сопровождении шести русских драгун, большую сумму царских денег в дукатах и ригсдалерах, убили его самого и всех драгун, за исключением Майорова денщика, которому удалось уйти, хотя он и был смертельно ранен. Ввиду этого я обратился с письмом к начальнику, так называемому региментариусу литовских войск, Барановичу, прося его назначить мне для безопасности достаточную охрану. Он не замедлил отвечать мне письмом по-латыни, что (просимая) охрана будет прислана ко мне на следующее утро. Кроме полков на иностранный образец, под начальством Барановича состоит также известное число так называемого литовских хоругвей. Обыкновенно литовская или польская хоругвь заключает в себе сто человек. Командует ею офицер, называемый ротмистром. Лица, входящие в состав хоругви, суть дворяне-помещики. Зовут их «товарищами». Каждый из них имеет при себе слуг (холопов? — knegte), (в количестве) 10, 20 или 30 человек. Все (эти) слуги зачисляются в команду (хоругви) и тоже принадлежат к благородному сословию. Таким образом, «товарищей» в хоругвь набирается столько, чтоб в совокупности со своими людьми они составили сто человек. (Подобная часть) имеет одно знамя. Движется (она) в таком порядке: впереди едет ротмистр, за ним (несут) знамя, потом (следуют) «товарищи» и, наконец, их люди. Когда несколько хоругвей соединяются в один отряд, ими командует региментарий или генерал, имеющий под своим начальством двадцать хоругвей и более. Баранович командовал 27 хоругвями. Сперва за каждого всадника, которого «товарищ» выводил с собой в поход, Речь Посполитая платила ему ежегодно по тысяче тынфов (:тынф равняется 18 грошам или датским скиллингам:); но теперь (за всадника товарищ получает) всего 500, а в (хоругвях), стоящих близ Тарнополя, только 300 тынфов — вознаграждение весьма скудное. По вооружению «товарищи» отличаются от своих людей тем, что пистолеты держат в кобурах у передней части седла, по обычаю, принятому и в Дании, тогда как их люди носят их на правом бедре в особого рода футляре. В Тарнополе, как и повсюду в Польше, живет множество евреев, которых чуть ли не больше, чем поляков.

27-го. (Баранович) прислал мне охрану из шести «товарищей» и 14 хлопов. Все они были красивы собой и имели хороших лошадей. Я немедленно пустился с ними в путь. Ехали они смешавшись, не соблюдая строя. (Сделав) четыре мили, я прибыл в большой, хорошо обстроенный город Зборов. Вечером послал вперед себя человека к литовскому каштеляну, стоящему с литовской семитысячной армией под городом Злочевом (Sotskowa?), просить его о смене назначенной ко мне охраны.

28-го. (Проехав) еще две мили, достиг Злочева. Это большой, хорошо обстроенный и хорошо укрепленный город с очень высоким и сильным замком. После полудня я снова пустился в путь: в полумиле за Злочевом (проехал мимо) семитысячной литовской армии, состоящей из пяти кавалерийских и двух пехотных полков. Полки эти, сформированные по иностранному образцу, имеют французский мундир. Солдаты (в них) хорошие. (В армии), помимо полков, есть несколько сот кирасир, называемых гусарами и составляющих почетную охрану. (На кирасирах) шлемы, панцири и налокотники; многие в кольчугах. Навстречу ко мне вышел сам каштелян и ввел меня в свою палатку. Он назначил мне конвой из 12 человек. Каштелян этот есть вместе с тем и региментарий, командующий всей (армией) в качестве помощника главнокомандующего (underfeltherre). Зовут его Рейнгольтом Жадовским (Rheinholt Zadowskij). За отсутствием немца генерал-лейтенанта Бема[396], принадлежащего к этой армии, начальствует немецкий генерал-майор Неттельгорст. Последний оказал мне вежливость, велел всем войскам выйти ко мне (навстречу) с распущенными знаменами.

(Проехав) еще три мили, (я) достиг вечером одной пустой деревни.