Падение Османской империи. Первая мировая война на Ближнем Востоке, 1914-1920 - Юджин Роган

Один сирийский эмигрант, выполнявший по поручению французов тайную миссию, в апреле 1916 года совершил поездку по Сирии и Ливану, где увидел, как страдает народ. Он встречал истощенных людей, которые шли от одной вымершей деревни к другой в поисках пищи. Он видел бесчисленные трупы умерших от голода, которые непогребенными лежали на обочинах дорог. В Дамаске он разговорился с одним разочарованным арабским офицером, который обвинил османов в том, что те намеренно спровоцировали голод как способ «очистить» государство от нелояльных христиан. «Они уже приставили меч к шее армян и теперь намерены заморить голодом всех ливанских христиан, чтобы те больше не беспокоили своих турецких господ»[442].

Энвер-паша возлагал «всю ответственность за голод» на державы Антанты, которые с первых месяцев войны «установили военно-морскую блокаду». Британские и французские военные корабли не пропускали суда в сирийские порты — даже те, которые везли гуманитарную помощь. По имеющимся сведениям, в 1916 году Энвер обратился к Ватикану с предложением наладить распределение продовольственной помощи в Сирии и Ливане. В разговоре с посланником папы в Стамбуле Энвер признался, что у империи нет достаточно продовольствия, чтобы прокормить и армию, и мирное население в Сирии. Он предложил Ватикану убедить британцев и французов пропускать в сирийские порты по крайней мере по одному кораблю с продовольствием в месяц и создать специальную службу для распределения этого продовольствия среди населения, чтобы державы Антанты были уверены в том, что эта гуманитарная помощь не идет турецким солдатам. Однако из этой инициативы Энвера ничего не вышло. Как и многие в Османской империи, Энвер продолжал считать, что союзники намеренно пытаются уморить сирийцев голодом, чтобы ослабить сопротивление вторжению или спровоцировать восстание против османских властей[443].

И Энвер имел все основания опасаться восстания в сирийских провинциях. Поражения османской армии вкупе со всеми тяготами военного времени настроили многих арабских граждан против власти султана. Джемаль-паша как генерал-губернатор Сирии должен был в кратчайшие сроки устранить эту арабскую угрозу. Он надеялся, что показательные расправы позволят обезглавить и подавить арабское националистическое движение, которое могло объединить свои силы с врагами империи. Он также хотел запугать сирийскую элиту, заставив ее раз и навсегда отказаться от любых сепаратистских чаяний. Как написал турецкий журналист Фалих Рифки: «Партия „Единение и прогресс“ была смертельным врагом всех националистов и движений за независимость среди всех проживающих на территории империи меньшинств, будь то албанцы, армяне, греки или арабы»[444].

В июне 1915 года Джемаль-паша приказал начать первую волну арестов арабских политических активистов. Рассматривать их дела должен был специально для этого учрежденный военный трибунал. Джемаль проинструктировал судей применять смертную казнь в отношении любого подозреваемого, признанного виновным в принадлежности к тайному националистическому обществу или в сговоре с французами против Османской империи. К августу 1915 года суд завершил свои расследования. К смертной казни были осуждены и приговорены 13 мужчин (двоим из них смертные приговоры впоследствии заменили на пожизненное заключение).

Первые повешения состоялись в Бейруте 21 августа 1915 года. Османские солдаты закрыли центральную площадь аль-Бурдж для гражданского населения и установили на ней виселицы. Ночью осужденных доставили на площадь, заполненную солдатами и полицейскими, и казнили. Новость об этом быстро распространилась по арабским провинциям и к концу месяца достигла Иерусалима. «Мне лично не довелось знать ни одного из этих патриотов, — написал Ихсан Туржман в своем дневнике 1 сентября, — но эта новость глубоко потрясла меня». Туржман чувствовал тесную связь с этими казненными людьми. «Прощайте, мои храбрые соотечественники, — написал он. — Пусть наши души встретятся, когда ваши благородные цели будут достигнуты»[445].

Эти первые повешения ознаменовали начало кровавого террора. В сентябре 1915 года Джемаль-паша приказал арестовать еще десятки человек, чьи имена были упомянуты в изъятых во французских консульствах документах. Всех их перевезли в небольшой городок Алей, в горах, на пути между Бейрутом и Дамаском. Между заседаниями военного трибунала подозреваемые подвергались пыткам. От них требовали раскрыть имена других участников и цели их тайных обществ. Те, кто еще не был арестован, ушли в подполье или бежали. Репрессии сделали свое дело. В считаные недели от движения за арабскую независимость, члены которого так уверенно установили границы будущего независимого Арабского государства в Дамасском протоколе от 1915 года (послужившем основой для территориальных требований, выдвинутых шерифом Хусейном в переговорах с британскими властями), не осталось и следа.

Энвер-паша (в центре) и Джемаль-паша (слева от Энвера) в Иерусалиме в феврале 1916 года

В начале 1916 года эти двое младотурецких лидеров совершили поездку по Сирии, Палестине и Хиджазу, чтобы оценить готовность арабских провинций к войне.

Когда в январе 1916 года сын шерифа Хусейна Фейсал вернулся в Дамаск, чтобы скоординировать усилия по организации восстания с авторами Дамасского протокола, находиться там было уже небезопасно. Фейсал принял все меры предосторожности. Он прибыл в сопровождении 50 вооруженных охранников и представил их подозрительным османским властям как авангард добровольческого ополчения из Хиджаза, которое его отец обещал мобилизовать для второго похода османской армии на Суэцкий канал. Джемаль-паша приветствовал Фейсала и его людей и пригласил их остановиться в губернаторской резиденции.

Посетив семейство Бакри, представителю которого Насибу удалось ускользнуть от сетей Джемаля, Фейсал узнал о печальной судьбе арабского освободительного движения в Дамаске — о переброске арабских полков из арабских провинций в места интенсивных боев на Галлиполийском полуострове и в Месопотамии, о массовых ссылках в Анатолию, а также о десятках видных арабских граждан, представших перед военным судом в городе Алей по обвинению в государственной измене. На фоне резко изменившейся политической обстановки Фейсал решил отложить планы по организации восстания. Вместо этого он принялся обхаживать Джемаль-пашу, чтобы завоевать его доверие и добиться освобождения арестованных арабских активистов. Однако резкое обострение отношений между его отцом и младотурецким правительством свело на нет все его усилия.