Там, где меняют законы - Юлия Латынина

Сел на диван и закурил.

— И кто же это тебе дал? Никитин?

Аня молчала.

— Значит, Никитин, — сказал Стас. — Очень тактично со стороны коммерсанта объясняться со мной через тебя. И что же сказал Никитин? Что я убил твоего отца?

— Нет. Он сказал, что тебе не было смысла его убивать. Он думает, что это сделали чекисты.

Стас усмехнулся.

— Я тоже так думаю.

— Нет. Кутятин не убивал моего отца. И ты это знаешь.

Стас поднял брови.

— Мой отец… был нужен Кутятину, — сказала Аня. — Его напор. Его талант. Его… подлость, если угодно. Кутятин… не боялся компромата. Наоборот, ему было куда выгодней, что над моим отцом висит статья. Он был на этой статье, как на привязи. И тебе… мой отец… тоже был нужен живым.

— Ну спасибо.

— Просто… ты забыл об одном. Об Игоре и Петре. Ты отобрал у отца деньги. А отец пошел к чекистам. Отец был нужен живым тебе. Отец был нужен живым чекистам. Но были Игорь и Петр, и им он был совсем не нужен живым. Потому что если бы он остался жив, ты бы обнародовал пленку, а как только ты бы обнародовал пленку, Игорь и Петр сели бы.

Стас помолчал.

— Кто это тебе сказал?

— Я поняла это, когда увидела пленку. Никитин вообще не знает, кто был убит в машине Мережко. Для него они просто люди без лица. Охранник и водитель. А я их сразу узнала.

Стас докурил сигарету и щелчком отправил бычок в пепельницу. Аня встала. Она стояла совсем близко к Стасу.

— Стас, почему ты это сделал? — спросила она.

— Что?

— Вернул деньги. Ведь это очень опасно. Если кто-то узнает, что ты вернул мне деньги, все поймут, что ты убил генерала ФСБ.

Стас усмехнулся.

— Мои деньги, — сказал Стас, — что хочу, то и делаю. Захотел — и вернул.

— Я хочу вернуться в Англию, — проговорила Аня.

— Надолго?

— Навсегда.

— У меня нет туда визы.

— Я знаю.

* * *

Они стояли в VIP-зале аэропорта, и в руках Стаса опять был букет белых орхидей, такой же большой, как и тот, с которым он ее встречал. Все было так же, только двое из шести охранников Стаса были другие.

Она поднялась на цыпочки и сказала Стасу:

— Обещай мне одну вещь.

— Скажи что, а дальше посмотрим.

— Обещай так.

— Нет.

— Хорошо. Обещай мне не воевать с Никитиным. Вам больше нечего делить.

Стас помолчал.

— У него есть виза в Англию, а у меня нет.

— Он пытался использовать меня.

Стас вопросительно поднял брови.

— В драке с тобой. Он показал мне эту пленку, чтобы доказать, что деньги у тебя.

— Я тебя… не использовал, — чуть хрипло сказал Стас.

Он долго стоял у окна, когда последние пассажиры уже прошли контроль и самолет British Airways, отлепившись от посадочного рукава, двинулся по рулежке. Неслышно подошел и шевельнулся у плеча директор аэропорта Эдуард Каменецкий.

— Дурак ты, Станислав Андреевич, — сказал директор.

— Это ты о деньгах?

— Это я не о деньгах, — молвил Каменецкий.

Самолет уезжал вдаль по рулежке. Трава вдоль бетонной полосы была вся заметена снегом. Стас взглянул на часы.

— У меня через час встреча. Я поехал, Эдик.

* * *

Аня сидела у окна в первом классе. За стеклом было так же холодно, как десять дней назад, и сигнальные столбики вдоль бетонки походили на сусликов в степи.

Небо было безоблачным, и солнце стояло прямо в зените. Самолет шел по рулежке, и перед пассажирами первого класса появилась одетая в синее стюардесса. Стюардесса заверила присутствующих по-английски, что компания British Airways рада видеть их на борту судна и что через три с половиной часа они будут дома в Лондоне.

Все в самолете было так же, как десять дней назад, и немного не так. Теперь Аня знала, что аэропортом за окном управляет Эдуард Каменецкий и что, хотя этот аэропорт государственный, пятьдесят долларов с каждой тонны керосина, заправленной в иностранный самолет, идут в карман Стасу Войнину, а еще пятьдесят — каким-то людям в Кремле. И что генерал Кутятин хотел получить эти сто долларов, и поэтому ему пришлось улететь в Латвию, — ведь Станислав Войнин не мог оставить в живых человека, который посадил его под замок, и не мог позволить себе иметь на руках труп генерала ФСБ, и поэтому официальная версия, ко всеобщему успокоению, гласит, что Кутятин сбежал с деньгами компании.

Самолет начал разбегаться перед взлетом. Из-под редкого снега торчала сухая трава.

— It’s cold in Russia, isn’t it?[6]— спросила спутница Ани, седая леди в клетчатом пиджаке и с лошадиным лицом.

— Too cold[7], — согласилась Аня.

— It’s nice to return home[8], — сказала леди.

Она опознала в Ане соотечественницу.

Самолет оторвался от плит и начал быстро набирать высоту. Его никто не остановил.

— And I tell you, it’s such an inconvenient time to fly! Eight p.m! We’ll get to London after midnight! And it’s damn nuisance, their airports. I’ve never seen such service. I’ve heard they recently reorganized their airports. Perhaps it will help[9].

— Perhaps[10].

Аня сомневалась, что реорганизация аэропортов улучшит обслуживание пассажиров. Она внезапно представила себе, как завтра предлагает профессору Мортону тему курсовой: «Причины реорганизации российских аэропортов и ожидаемые финансовые преимущества от этой реорганизации».

Самолет качнулся и снова начал разворачиваться.

— Ladies and Gentlemen! — сказал приятный голос под потолком, — this is captain Morrison speaking. I’m sorry to inform you that we are to land back on the request of Russian customs. There’s no danger whatsoever to aircraft and to its passengers, and the CEO of the airport Mr. Kamenetsky personally expresses his deep regret for the event[11].