Особый склад ума - Джон Катценбах

Сьюзен оставила ей в кофеварке кофе ровно на чашку, и она налила себе кофе, добавив молока и сахара. Голода она не ощущала и, хотя понимала, что следует что-нибудь съесть, решила отложить это на потом.

Взяв чашку кофе с собой в гостиную, Диана увидела конверт, наполовину просунутый в прорезь для почты, сделанную во входной двери, и торчащий из нее. Ей показалось это странным — она подошла и взяла письмо.

Имя адресата на конверте отсутствовало. Конверт вообще не был надписан. Диана остановилась в нерешительности. Впервые за это утро она вспомнила, почему приехала в этот штат. И также впервые она напомнила себе, что, скорее всего, останется одна до самого вечера.

Но затем, решив, что осторожность в данном случае сродни слабости, она вскрыла конверт.

В него был вложен лист бумаги. Она развернула его и прочла:

Доброе утро, миссис Клейтон!

Прошу меня извинить за то, что я сегодня не могу еще раз провезти вас по Новому Вашингтону. Дело в том, что дела, которые касаются и вас, и меня, требуют моего присутствия в другом месте. Вам, конечно, виднее, чем занять ваш день, однако я настоятельно рекомендую совершить небольшую прогулку на свежем воздухе. Наилучший для нее маршрут таков.

Как выйдете из дома, поверните налево, так чтобы бассейн и теннисные корты остались справа. Дойдите до конца улицы. Сверните направо на бульвар Доннера. Ну не удивительно ли, как много мест у нас на Западе названо в честь этого злосчастного каравана?[94]Пройдите в этом направлении полмили. Вы увидите, что заасфальтированная дорога, по которой вы будете идти, заканчивается в четверти мили впереди вас. Но, не доходя пятидесяти ярдов до конца асфальта, вы увидите грунтовую дорогу, отходящую вправо. Ступайте по ней.

Когда пройдете еще полмили, дорога пойдет в гору, но зато вы будете вознаграждены за ваше упорство. С возвышения, до которого останется всего пара сотен ярдов, откроется потрясающий вид. Кстати, ваш сын Джеффри также найдет его исключительно захватывающим.

Искренне ваш,

Роберт Мартин,

специальный агент Службы безопасности штата.

Письмо было напечатано, подпись под ним тоже.

Диана изучила эти указания и подумала, что утренняя прогулка ей не помешала бы. Отчего бы не воспользоваться возможностью пройтись? Однако ее удивило, что написанное в письме скорее похоже на инструкцию или даже на приказ, нежели на совет.

С чем был связан такой приказной тон, она никак не могла взять в толк. К тому же ее смущало последнее предложение, в котором говорилось о ее сыне. Она попыталась представить себе, какой вид мог открыться ей с близлежащей возвышенности, которым бы мог заинтересоваться Джеффри. Однако это был вопрос, ответ на который она так и не смогла найти.

Она внимательно перечитала письмо еще раз, потом взглянула на телефон и подумала, не связаться ли ей с агентом Мартином и не спросить ли у него напрямую, что он имел в виду. Она снова напомнила себе, почему приехала в Пятьдесят первый штат и кто здесь находится еще.

Диана вернулась на кухню и поставила кофейную чашку в мойку. Потом, не испытывая никаких колебаний, она подошла к кухонному шкафчику, в котором Сьюзен спрятала свой револьвер. Диана вынула его оттуда и, убедившись, что он заряжен, пошла искать свои уличные туфли, в которых обычно ходила на прогулки.

Прошло около двух лет с тех пор, когда Сьюзен могла прикоснуться к брату, поцеловать его или пожать ему руку. Разумеется, она говорила с ним и даже виделась — когда они разговаривали по видеосвязи, и потому вроде бы не чувствовала разлуки, но лишь до того момента, когда небольшой самолет местной авиалинии не пошел на снижение, выпуская шасси и закрылки, и Сьюзен вдруг поняла, что сейчас он встретит их в аэропорту и, наверное, уже ждет их там.

Сьюзен прикрыла глаза.

Она пыталась вспомнить, какие обстоятельства стали причиной того, что они с братом так отдалились друг от друга, но ей это никак не удавалось. Между ними никогда не было ссор или споров, они даже ни разу не повышали друг на друга голоса. Не доводили друг друга до слез. Не было вообще ничего, что могло бы развести их в разные стороны. Но был длительный коварный процесс, в ходе которого между ними, кирпичик за кирпичиком, выросла стена, и кирпичами в ней стали сомнения, а скрепляющим их раствором — одиночество. Когда она попыталась проанализировать свои чувства, ей не удалось прийти ни к чему определенному, кроме спорного предположения, будто отчуждение вызвано тем, что он бросил ее одну на произвол судьбы, да еще на руках с больной матерью.

Когда самолетик, на котором она летела, коснулся колесами взлетно-посадочной полосы, Сьюзен пришла к выводу: то, что произойдет в следующие несколько дней, никак не коснется ее отношений с братом, а потому она решила как бы положить свои чувства к нему на дальнюю полку, полагая, что там с ними ничего не случится и она сможет вернуться к ним потом, когда все закончится. Для женщины, способной распознавать тончайшие каверзы самых изощренных головоломок, это было поразительно недальновидное умозаключение.

Джеффри поджидал ее у трапа. Его сопровождал долговязый парень из числа техасских рейнджеров,[95]имеющий несколько карикатурный вид. На нем были зеркальные солнцезащитные очки, широкополая ковбойская шляпа и затейливо украшенные остроносые ботинки. На плече у него висел автомат, а в углу рта торчала незажженная сигарета.

Джеффри и Сьюзен обнялись. Затем, все еще держась за руки, окинули друг друга оценивающими взглядами.

— Ты изменился, — заметила Сьюзен. — Седые волосы появились?

— Ни одного, — ответил Джеффри и улыбнулся. — Ну а ты? Сбросила вес?

Теперь пришел черед улыбнуться его сестре.

— Ни единого фунта, увы и ах.

— Значит, набрала?

— Слава богу, ни фунта, — ответила Сьюзен.

Он выпустил ее ладони из своих и сказал:

— Нужно идти. У нас совсем мало времени, если мы хотим вернуться сегодня же.

Рейнджер жестом показал в сторону выхода.

Как бы отвечая на ее не высказанный вслух вопрос, Джеффри произнес:

— В свое время мне довелось оказать кое-какие услуги властям этого штата. Так что теперь они заботятся о моей безопасности и помогают передвигаться с максимально возможной скоростью.