Немецкая трагедия, 1914–1945. История одного неудавшегося национализма - Вадим Глушаков

не только вернул на московское направление танковую группу Гудериана и половину танковой группы Гота, но и перебросил с ленинградского направления 4-ю танковую группу генерала Гёпнера. Для решительного – последнего – удара немецкое командование собрало в железный кулак на московском направлении все, что только могло собрать с огромного трехтысячекилометрового фронта. Три танковые группы из четырех. Первый и последний раз в ходе войны на Восточном фронте почти все немецкие бронетанковые силы оказались в одном месте. Отовсюду собирали авиацию. Осенью 1941 года на московском направлении вермахт сосредоточил почти 2 миллиона солдат и офицеров, половину немецких войск, действовавших в СССР в то время.

Первой наступление на Москву 30 сентября 1941 года начала танковая группа генерала Гудериана, нанеся удар с севера Украины – из района города Глухова Сумской области – в направлении на Брянск. Немецкое командование на два дня передало генералу большую часть имевшейся авиации для развития прорыва. Второго октября последовал второй удар, более мощный, силами танковых групп Гота и Гёпнера – из района Смоленска в направлении на Вязьму. Использованную Гудерианом авиацию теперь бросили на поддержку прорыва Гота и Гёпнера. По замыслу немецкого Генерального штаба, в ходе предстоящей операции вермахт намеревался окружить и уничтожить более чем миллионную группировку советских войск, оборонявшихся на дальних подступах к Москве. Это был некий второй план «Барбаросса», названный операцией «Тайфун». В ходе этой операции вермахт попытался сделать то, что ему не удалось летом 1941 года. В значительной мере осуществить свои планы – окружить и уничтожить советские войска под Брянском и Вязьмой – немецкая армия сумела, однако победить Советский Союз Германия в очередной раз не смогла.

Третьего октября 1941 года Адольф Гитлер обратился с речью к немецкому народу. Это было второе по счету военное выступление германского лидера. Первое он произнес 22 июня 1941 года по случаю нападения на СССР. Более чудовищной лжи, насаженной на совершенно безумный пафос, человечество в своей истории еще не слышало: «…В эти часы на нашем Восточном фронте начинается новая операция, представляющая собой громадное событие. Уже 48 часов она разворачивается в гигантских масштабах!» Гитлер говорил о миролюбии германской нации, о том, что немецкое вторжение в СССР летом 1941 года и наступление на Москву осенью того же года – это попытка принести мир Европе. Гитлер вещал о том, что не желает войны, что она вынужденная, превентивная. Англо-саксонские либералы и еврейские большевики якобы желают задушить Германию, но немецкие национал-социалисты спасли родину в самый последний момент. Вторжение в СССР – это никакое не нападение, а вынужденная самооборона. Это война между правдой и ложью, но нет никаких сомнений в том, что правда в конце концов победит. И так далее и тому подобное. Такая вот была гитлеровская правда в 1941 году. Поразительно, но тогда ей многие в Европе, не только в Германии, верили. Третьего октября 1941 года Гитлер был полностью убежден в успехе операции «Тайфун», вероятно, даже больше, нежели в успехе плана «Барбаросса» тремя с половиной месяцами ранее.

Преимущество вермахта на московском направлении было не только количественным, но и качественным. Советскую оборону держали по большей части недавно сформированные, еще не обученные и не обстрелянные дивизии, в то время как наступление вели немецкие войска, за плечами которых имелся огромный боевой опыт. Однако главной причиной поражения Красной Армии под Вязьмой и Брянском вновь стало превосходство немецкого Генерального штаба над советским. Немецкая ставка переиграла советскую. Командование Красной Армии ожидало главный удар вермахта в районе Вязьмы, вдоль Минского шоссе, идущего на Москву. Другой хорошей дороги, ведущей к советской столице на центральном участке Восточного фронта, просто не существовало. Автомагистраль Минск – Москва, построенная перед самым началом войны, была лучшей в СССР. По ней германская армия и продвигалась от самого Минска. По этой же дороге – ее тогда называли Смоленским трактом – в 1812 году наступала и затем отступала армия Наполеона. В отличие от французских войск XIX века, немецкой армии XX века для передвижения требовалось асфальтированное шоссе. Танковая дивизия вермахта насчитывала 150–200 танков и… 3 тысячи колесных грузовиков. Если танки и бронетранспортеры были способны передвигаться по пересеченной местности, то колесные грузовики этого делать не могли, им требовалась хоть какая-нибудь дорога. Исходя из этого предположения, советское командование дислоцировало свои основные силы на Минском шоссе. Немецкое командование, однако, отправило ударные гусеничные бронетанковые силы в обход Минского шоссе с двух сторон и замкнуло под Вязьмой котел, в котором оказались четыре советские армии. Красной Армии в те дни катастрофически не хватало разведывательных данных, потому как в начале войны была потеряна большая часть авиации. В результате, когда началось немецкое наступление под Вязьмой, советские военачальники не знали, насколько крупные бронетанковые силы противника задействованы в этом наступлении, – это были две гитлеровские танковые группы. Немцы поэтому смогли собрать достаточное количество гусеничной бронетехники, чтобы отправить ее в обход Минского шоссе с юга и с севера. Им даже удалось воспользоваться сухой погодой и протолкнуть по проселочным дорогам в этих крайне глухих местах часть своей колесной техники. Это был огромный риск, если бы пошел дождь, то немецкие грузовики на проселочной дороге просто утонули бы. Однако вермахт всегда действовал рискованно, а главное – молниеносно, к чему командование Красной Армии никак не могло привыкнуть.

В начале операции «Тайфун» вермахту удалось устроить два котла. Один под Вязьмой, другой южнее, под Брянском. Кольцо окружения под Вязьмой оказалось туже затянуто, нежели под Брянском, откуда некоторым советским подразделениям удалось вырваться. Это была катастрофа, еще большая по масштабу, нежели та, что случилась месяцем ранее на Украине. По состоянию на утро 30 сентября 1941 года численность подразделений Красной Армии, оборонявших Москву на дальних ее подступах, составляла 1 250 000 человек. За три последующие с небольшим недели советские войска потеряли почти миллион солдат и офицеров. Около 600 тысяч из них попали в плен. До Москвы оставалось всего 200 километров и практически никаких советских войск – огромная, зияющая, страшная пустота. Почти двухмиллионная группировка вермахта изготовилась к последнему прыжку, помешать ей было некому, Красной Армии больше не существовало… как думали в немецком Генеральном штабе.

Любая другая армия того времени действительно не перенесла бы такого поражения, таких потерь и прекратила бы сопротивление. Но Красная Армия от всех других армий того времени радикально отличалась. Уже 22 июня 1941 года советское правительство объявило в стране тотальную мобилизацию. Германское правительство прибегнет к таким мерам лишь в октябре 1944 года. Эта мобилизация, а также экстренные меры