Чайная роза - Дженнифер Доннелли

Ник обращался с деньгами как мальчишка, верящий, что они падают с неба. Мысль о необходимости экономить была ему чужда. Через неделю после переезда к Майклу Сомс дал Айену довольно крупную сумму наличными и попросил купить ему кое-что. Айен, не разобравший его почерк, пошел в магазин и попросил помощи у Фионы. Прочитав список, девушка пошла к Нику и отчитала его. Он уже истратил кучу денег и теперь должен затянуть пояс, пока не придет перевод из Лондона. Ник надулся и сказал, что не может обойтись без этих вещей. Не может без книг в кожаных переплетах. Он ненавидит мерзкие бумажные обложки. Кроме того, ему нужна новая шелковая пижама. Флакон одеколона. Хорошая бумага. Ручка с серебряным пером от «Тиффани». Неужели он так много просит? Она ведь не станет пить плохой чай, верно?

— Дьявольщина, коробка чая стоит куда меньше, чем собрание сочинений Марка Твена в красном сафьяновом переплете, Никлас! — парировала Фиона.

Он не понимал, как можно прожить день без белуги или французского шампанского. Приступ болезни заставил его строго соблюдать все указания доктора Экхардта. Все, кроме запрета на шампанское. Слабый и больной, Ник все же умудрился сесть на кровати и дерзко заявить, что он человек, а не варвар, и если его обрекают на такую жизнь, то он предпочитает умереть.

Наконец Экхардт сдался, рассудив, что нравственные мучения, которые он причиняет своему пациенту, нанесут ему больший вред, чем несколько бокалов искрящегося напитка.

Готовясь к пешему возвращению в Челси, Фиона попыталась проанализировать ситуацию. Им с Ником придется продолжить поиски подходящего помещения; ничего другого не остается. Но при воспоминании об изящных чугунных решетках балконов, высоких окнах, пропускающих столько света, красивых золоченых зеркалах и розах… о, розах! — у нее заныло сердце. Перед ее глазами продолжала стоять картина: женщины в белых платьях и шляпках с широкими полями сидят на заднем дворе и пьют чай. Чайную в этом доме ждал успех; идея была беспроигрышная.

«Но ты уже проиграла», — сказала себе Фиона. Она вздохнула и решила, что пора уходить, пока дворецкий не вызвал полицию. В том, что он сделает это с радостью, сомневаться не приходилось. Когда она начала спускаться по ступенькам, дверь открылась снова. Девушка обернулась и сказала:

— Я ухожу, так что можете не беспокоиться.

— Мисс Николсон примет вас, — сказал дворецкий.

— Что? — спросила озадаченная Фиона. — Почему?

— Я не привык обсуждать дела моей хозяйки на крыльце, — ледяным тоном ответил он.

— Прошу прощения, — сказала Фиона и снова поднялась по лестнице.

Дворецкий закрыл дверь и пропустил девушку в темный вестибюль, оклеенный мрачными обоями винного цвета.

— Следуйте за мной, — велел он, после чего провел девушку по длинному коридору, увешанному портретами мужчин и женщин с суровыми лицами, и открыл тяжелую дубовую дверь гостиной, не менее мрачной, чем вестибюль.

— К вам мисс Финнеган, мадам, — сказал он и исчез, закрыв за собой дверь.

Шторы были задернуты, в комнате стоял полумрак, и глазам Фионы, привыкшим к солнечному свету, понадобилось несколько секунд, чтобы освоиться с темнотой. А затем она увидела ее, сидевшую в другом конце комнаты на диване с прямой спинкой. Одна рука с набрякшими голубыми венами лежала на ручке трости черного дерева, вторая гладила спаниеля, лежавшего у хозяйки на коленях. На ней было черное шелковое платье с белым кружевным воротником.

Фиона ожидала увидеть выжившую из ума добрую старушку, но смотревшие на нее серые глаза пронизывали человека насквозь. А выражение морщинистого лица, увенчанного аккуратным седым пучком, говорило о чем угодно, только не о доброте.

— Добрый день, мисс Николсон, — дрожащим голосом начала Фиона. — Меня зовут…

— Я знаю, как вас зовут. Вы интересуетесь моей собственностью? — Она показала тростью на кресло.

— Да, мэм, — садясь, ответила Фиона. — Я хотела бы взять ваш дом в аренду. На первых двух этажах устроить чайную — понимаете, я занимаюсь чайным бизнесом, — а мой друг хочет снять два верхних этажа и открыть там художественную галерею… — Затем Фиона более подробно описала мисс Николсон их планы.

Женщина нахмурилась:

— Здание в ужасном состоянии. Неужели вы не можете снять что-нибудь другое?

— Я пыталась, но не нашла ничего, равного вашему чудесному дому. Мисс Николсон, это просто позор, что такая красота умирает. Да, он слегка запущен, но это дело поправимое. И розы… ох, если бы вы их видели! Их там сотни. Розовых, цвета слоновой кости и желтых. Они идеально подходят для моей цели. Ни у кого в Нью-Йорке нет чайной с чайными розами на заднем дворе. Я знаю, люди будут туда ходить.

При упоминании о розах лицо женщины смягчилось.

— Их прислали из Англии, — сказала она. — пятьдесят лет назад. Я сама сажала их. Это хотел сделать садовник моего отца, но я ему не позволила.

Едва Фиона подумала, что добилась успеха, как глаза мисс Николсон сузились.

— Как вы узнали про розы? — спросила она.

Фиона уставилась в пол.

— Я прошла в дом…

— Иными словами, вторглись.

— Да, — призналась она. — Там было незаколоченное окно, и…

— Уилкокс! — презрительно бросила мисс Николсон. — Думаю, это незаколоченное окно уже принесло ему целое состояние. Не проходит и недели, чтобы какой-нибудь болван не предложил забрать у меня дом. Обычно за бесценок. Сколько у вас денег, мисс Финнеган?

— Боюсь, не так уж много. Всего около тысячи долларов. Я вложила в свой бизнес целое состояние. Пытаюсь внедрить новый вид чая — ароматизированный, — и на это уходят все мои деньги. Но дела идут хорошо, — быстро добавила она. — Прибыль от моего основного бизнеса неплохая. И я жду большого успеха от своей чайной. Уже нашла повара. Осталось только набрать официантов. Конечно, после ремонта здания. Я готова заплатить за перестройку сама, но надеюсь, что при определении платы за найм вы учтете его нынешнее состояние…

Фиона обратила внимание на то, что мисс Николсон слушает внимательно. «Она не прогоняет меня, — подумала девушка. — Может быть, мне все-таки удастся победить. Может быть, она даст мне шанс». Но не успела Фиона закончить, как мисс Николсон резко прервала ее, заявив, что она не собирается сдавать дом, и пожелала ей всего хорошего.

Фиона ощутила досаду и гнев. Эта женщина играла с ней как кошка с мышкой. Позволила воспарить, а потом сбросила на землю.

Она встала, вынула из сумки визитную карточку и положила на мраморный столик.

— Если передумаете, то свяжитесь со мной по этому адресу, — сказала она, заставив себя улыбнуться. — Спасибо за то, что уделили мне время. — Фиона понятия не имела, слышат ли ее. Старуха смотрела на картину, висевшую над каминной полкой.

Фиона пошла к двери гостиной, но прежде чем она успела взяться за ручку, мисс Николсон внезапно сказала: