Чайная роза - Дженнифер Доннелли

Уиллу не терпелось сообщить сыновьям, что контракт достался им. Победа значит для Уилла-младшего всё. Он работал над проектом как проклятый. Уилл представил себе выражение лица сына и радостные вопли. А сразу же после этого он, Уилл-старший, поедет к Фионе. Он не видел ее целую вечность. Точнее, две недели. Работал над контрактом не поднимая головы. А она была занята своим новым приобретением — домом на Ирвинг-плейс — и тоже не имела свободной минуты. Но вечером он ее увидит. А потом поведет ужинать, как бы она ни сопротивлялась и ни ссылалась на занятость. Этот день нужно отпраздновать. Только вдвоем. Лишь бы Ник был свободен. От него легче избавиться, чем от Мэри. Уилл не мог дождаться момента, когда увидит ее, усадит за столик напротив себя, заглянет в ее удивительные сапфировые глаза, а потом обнимет. Это будет чудесно. Даже если она не останется на ночь.

Макклейн откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза, вспоминая вечер в своем доме, когда он хотел заняться любовью с Фионой. Он думал об этом непрерывно. Изнывал от желания при одном воспоминании о ее нежных губах, обнаженной коже и прекрасном теле. Полунагая, с распущенными волосами… О боже! Он еще никогда так не желал женщину. Но проявил нетерпение. Напугал. Вот олух! Лапал ее, как собака кость, просил лечь с ним в постель, даже не сказав о своих подлинных чувствах. О том, что любит ее. Она не чета его любовницам — зрелым женщинам, пережившим множество романов. Девушке всего восемнадцать. Она неопытна и не уверена в себе. И в нем.

Больше всего Уилла волновало то, что она тоже желала его. Он чувствовал это по ее поцелуям, по тому, как она льнула к нему. Он пробудил в Фионе желание, а потом сам все испортил, продемонстрировав тактичность и чувствительность племенного быка.

Со сколькими женщинами он спал без любви? Один бог знает… А когда влюбился по уши, женщина не захотела спать с ним. И после такого хамского поведения не захочет. Скорее всего, до свадьбы. А до свадьбы еще далеко. Сначала он должен представить ее своей семье. Но с этим тоже заминка. Нужно дать Уиллу-младшему привыкнуть к мысли, что его отец ухаживает за женщиной из простонародья. Мальчик так осторожен, так боится скандала, так волнуется, что это повлияет на контракт…

Контракт!

Уилл резко выпрямился.

Теперь контракт на подземку у него в кармане. Он доказал, что Белмонт ошибся. И сын тоже. Возражения Уилла-младшего против Фионы оказались беспочвенными. Их связь не вызвала скандала. Не смутила ни мэра, ни потенциальных вкладчиков. Как только сын увидит контракт, он все поймет. Изменит свое поведение и согласится познакомиться с Фионой. Его отцу понадобилось много лет, чтобы найти суженую. Кто знает, сколько ему осталось жить на этом свете. Он выполнил требования детей — с помощью проекта подземки обеспечил сыновьям повышение доходов и престижа в обществе — и теперь имеет право подумать о себе.

Макклейн постучал в стекло, отделявшее его от кучера.

— Да, сэр? Что? — спросил Мартин, отодвинув стекло.

— Мне нужно кое-куда заехать перед конторой. — Кучер помрачнел. — Не переживай, Мартин, ты получишь свои десять долларов. Езжай на Юнион-сквер!

— Куда, сэр?

— На Юнион-сквер.

— Какой дом, сэр?

— «Тиффани», Мартин. И поскорее!

— Знаешь, Питер Хилтон считает нас парой, — сказал Фионе Ник, стоя на последней ступеньке деревянной лестницы. Он проверял разные цвета на стене чайной, но умудрился нанести на себя больше краски, чем на штукатурку. — Сегодня я читал его колонку. Он написал, что твой план чайной и мой план галереи делают нас деловыми партнерами, но партнерами в любви мы были гораздо раньше. Надеюсь, это вызовет у Уилла ревность. Как думаешь, он на это способен? Тогда мы смогли бы устроить дуэль. Представь себе, Фи, дуэль на рассвете. Разве это не романтично?

— Питер Хилтон — кобылья задница. И ты тоже, — ответила Фиона, вынимая из ящика серебряное ведерко для шампанского. Девушка была потной, грязной, с засученными рукавами и юбками, подвязанными сзади. Ступни саднило; она провела на ногах весь день, а ботинки и чулки сняла несколько часов назад. Ведерко было из серебра 925-й пробы, тяжелое, украшенное резными изображениями цветов и животных, с двумя ручками в виде голов Бахуса. — Как это сюда попало? — спросила она Ника, поставив ведро на пол. — Мы же решили не покупать его.

— Мы решили купить его.

— Мы или ты? Ник, здесь же будет чайная. Зачем нам ведерко для шампанского?

— Представь себе, как оно будет смотреться на купленном нами позолоченном серванте. Отполированное и доверху наполненное свежей клубникой летом. А на Рождество — виноградом и гранатами в сахаре. Фи, это будет потрясающе. Кроме того, это не американское изделие тысяча восемьсот пятидесятых, как сказал антиквар, а Англия эпохи Георга Третьего. И стоит вдвое дороже того, что мы за него заплатили.

Она вздохнула и начала рыться в ящике. Приобретения, сделанные ими в антикварном магазине на Ист-Сайде, привезли еще днем, но руки у Фионы дошли до них только сейчас. Она достала лежавшие под ведром серебряные столовые приборы. На их покупке настоял Ник. Они осматривали вещи, недавно поступившие из особняка на Медисон-авеню, хозяин которого умер. Ник взял на себя скатерти и фарфор, а Фиона занялась столовыми приборами. Она обнаружила три разрозненных комплекта из чистого серебра и один целый, но посеребренный. Фиона сделала выбор в пользу последнего, который был не так красив, зато полон.

— Не будь мещанкой, — отчитал ее Ник. — Полные комплекты представляют ценность только для метрдотелей и нуворишей. Покупай серебряные.

Пока в доме работали строители, Фиона и Ник обшаривали антикварные и комиссионные магазины. За две недели им удалось найти роскошную мебель. Ник купил два письменных стола из черного дерева, такие же кресла и обтянутые камчатной тканью канапе для отдыха посетителей. Фионе достался позолоченный сервант в стиле Людовика Пятнадцатого для хранения печенья и пирожных, дамские кресла с заостренными сиденьями, чайные столики эпохи королевы Анны, чугунные садовые скамьи, лиможский фарфор, лионские льняные скатерти и четыре пары почти новых шелковых портьер великолепного светло-зеленого цвета. И все это великолепие обошлось не очень дорого.

Ремонт дома тридцать два по Ирвинг-плейс шел быстро, хотя и не без неприятных неожиданностей вроде проржавевшей сливной трубы, протекающей крыши и стропил, съеденных термитами. Но деньги, полученные в Первом Купеческом, быстро таяли, и это заставляло Фиону тревожиться. Необходимость командовать строителями, подробно объяснять им, чего она хочет, а иногда и заставлять переделывать работу, вызывала у нее досаду. Постоянная беготня с Восьмой авеню на Ирвинг-плейс изматывала ее. И все же она была несказанно счастлива. Крепко спала по ночам и просыпалась бодрой, думая о чайной, о своей «Чайной розе», и о том, как там будет красиво. Она приезжала туда каждый день и первым делом обходила комнаты, проверяя сделанное накануне. При этом ее душа пела от радости и гордости. «Чайная роза» стала ее любимым детищем. Она родила идею, вскормила и скоро увидит ее расцвет. В отличие от бакалеи, чайная принадлежала ей, и только ей.