Метро 2035: Питер - Шимун Врочек

– …только здесь, в метро, курсант-неудачник, вылетевший с первого курса мореходки за пьянство и неуды, может командовать подводной лодкой, – и хорошо командовать. И погибнуть на посту, как настоящий командир корабля. Метро – это земля неудачников. Героических неудачников.

Иван помолчал.

– Может, вы и правы, Проф, – сказал он. – Может быть.

Он посмотрел на Водяника. Тот словно постарел за прошедшее с их отъезда на ЛАЭС время. В черной густой бороде отчетливо видна седина, над висками белые вихры. Лицо осунулось.

– Вы вернетесь со мной на «Василеостровскую»? – спросил Иван.

– Э-э… нет, пожалуй. Мне предлагают здесь место, – сказал профессор. Выглядел он виноватым. – Здесь, то есть на «Техноложке». Вы понимаете, Ваня… Я… я всегда об этом мечтал…

– Понимаю, – сказал Иван.

– Вечная память… – начал Водяник и замолчал.

Глаза мокрые. В бороде блестят капли.

– Да, – сказал Иван, протянул руку. – Прощайте, профессор. Может, еще свидимся.

* * *

Мемориальная стена закрыта табличками с именами умерших и погибших.

На полу под стеной стояли стаканы и кружки с сивухой, накрытые галетами. Горели свечи. Теплый свет и запах горящего парафина.

– Она выходит замуж, – сказал Зонис.

Они с Иваном стояли по отдельности, на расстоянии, словно незнакомые люди. Здесь, на территории Альянса, ему было не с руки оказаться узнанным.

За прошедшее с их последней встречи время Зонис почти не изменился. Как был мелким, наглым и болтливым, так и остался. Но внутренняя жесткость в нем была и раньше – иначе бы он вообще не стал диггером.

«Невский» гудел вокруг. Иван дернул щекой.

– Что еще мне нужно знать?

Зонис пожал плечами. Все-таки совершенно семитская у него внешность. Нос, брови, профиль – покажи по отдельности, все равно поймут, что еврей. Рыжеватые вьющиеся волосы. И снайперский прищур глаз.

– «Маяковская» осталась под контролем Альянса, а «Площадь Восстания», похоже, получит независимость. Буквально на днях. Ахмета пригласят обратно на трон. Правда, уже конституционным монархом. Тебя это удивляет? Меня нет. Нет и нет, если спросишь меня. Не удивляет.

– Что еще? – прервал Иван.

– На «Василеостровскую» провели свет. Постоянный. Без лимита и прочего. Такая фишка. Говорят, это все благодаря новому коменданту. Не знаю точно.

– А кто он? – спросил Иван. – Новый комендант?

– Твой старый друг Сазонов. Молодец парень, верно?

Иван внимательно посмотрел на Зониса.

– Что-то не слышу искренности в твоем голосе.

– А он мне никогда не нравился, – сказал Зонис. Иван кивком показал на стену.

– А ему?

– А ему уже все равно, – сказал Зонис и пошел прочь. Шелест ткани.

Когда диггер ушел, Иван поднял взгляд.

На стене была маленькая белая табличка с надписью «Александр Шакилов». Вечная память, друг.

* * *

Иван вышел прогуляться.

– Мультики посмотреть хочешь? – тихо предложил мужичок.

– Что? – Иван сначала не понял.

– Мультики. Есть новая штука – только для особых клиентов. «Фиолетовая пыль», дорогая, но того стоит. Ее с «Васьки» везут. На полдня глюки обеспечены, гарантирую.

С «Васьки». Иван помертвел, кулаки сжались сами собой.

Фиолетовая пыль. Вот оно, значит, как обернулось?

– Откуда, говоришь? – глухо спросил он и шагнул вперед.

Увидел в глазах мужичка страх, размахнулся…

«Иван! Да остановись ты!»

От торговца дурью его оттаскивали втроем. Потом били. Иван почувствовал, как треснули ребра с правой стороны. Когда его привели в комнату, бросили на койку, он лег и отвернулся к стене.

«Я умер», – подумал Иван.

* * *

Скинхед взял в руки коробку, повертел, разглядывая надпись.

– Том Вэйтс, – прочитал Убер вслух. – Я и забыл, что такой существует.

– Блюз, – сказал Косолапый. Это был его старый аудиоплеер.

– Ага, блюз.

Убер с Косолапым переглянулись. С пониманием. «Я знал, что они друг другу понравятся, – подумал Иван отстраненно. – Жаль, что они так никогда и не встретились…»

Косолапый взял белую коробочку и нажал кнопку. Заиграла музыка, знакомый ужасный голос негромко запел о вечере субботы и теплом свете придорожной кафешки. А еще там официантка в белом передничке, ради которой только и стоило остаться в этом чертовом городишке. Прощай и пора на автобус.

– Жить в Питере и не слушать блюз – это все равно, что жить в Туле и не есть пряники. Или, скажем… – Косолапый задумался на мгновение. – Жить в Туле и не иметь самовара…

– Угу. Или жить в Иваново и не быть девственницей. Твои сравнения… прямо скажем…

– Вот еще: жить в Туле и не иметь автомата Калашникова.

– Пряники – попса! – сказал Убер.

– АКэ – говнорок! – Косолапый подумал и щелкнул пальцами. – Путин – президент!

– Банально, – поморщился Убер. – И вообще, он в Питере уже выступал.

– Не пойдем?

– Не пойдем.

– Слушайте, друзья-товарищи, вы заебали, – сказал Иван. – Дайте поспать.

Побил кулаками подушку и уткнулся в нее лицом. Внезапно его накрыл холодный озноб. «Вдруг я сейчас проснусь, а их нет?» – подумал Иван, но упрямо продолжал лежать, уткнувшись лицом в шершавую душную ткань, пахнущую застарелым потом.

– Что это с ним? – спросил голос Убера.

– А он всегда такой был. – Косолапый громко зевнул. – Не обращай внимания. А вот эту слышал?

– Отличная песня, – сказал Убер.

– Вот. Ты следующую послушай… ага, вот.

«Меломаны, твою мать», – подумал Иван, против воли улыбаясь. Подушка почему-то стала мокрой. Пахло сыростью и уютом.

* * *

– Можешь достать мне оружие? – спросил Иван.

Зонис усмехнулся.

– Не вопрос. Какое надо?

* * *

На служебной платформе стояла та же сырая темень, раздвигаемая желтым огоньком карбидки. Так же реял белый флаг на ржавом флагштоке. Но кое-что все-таки изменилось.

Иван изменился.

Евпат услышал его шаги, поднял голову от книги. Блеснули очки.

– Вернулся? – спросил он буднично, словно Иван выходил на пару минут прогуляться.

Морщинистое его лицо выглядело совсем старым, осунувшимся.

– Ага. Привет, дядя. Как дела?