История войны 1813 года за независимость Германии - Модест Богданович

Приступая к открытию военных действий, наследный принц выразил свои виды в воззвании к своим войскам, 3 (15) августа.

«Солдаты! – сказал он. – Мы должны, с оружием в руках, отстоять спокойствие и независимость Европы. Одушевляясь теми же чувствами, которые возбуждали в 1792 году французский народ к дружным усилиям и способствовали ему отразить вторжение неприятельских армий, мы должны храбро выдержать борьбу с неприятелем, коего господство тяготеет над вашими братьями и семействами. Солдаты! Вам предстоит завидная будущность. Свобода Европы, восстановление политического равновесия, долженствующего положить предел 20-летнему преобладанию, наконец – общий мир, будут плодами ваших усилий. Да соделаетесь вы достойными столь славной участи единодушием, соблюдением дисциплины и мужеством».

Два дня спустя, 5 (17) августа, наследный принц, пригласив в свою главную квартиру генерала Бюлова, просил его подать мнение о предстоявших действиях, потому что «в этой войне, касающейся преимущественно Пруссии, первый голос принадлежит прусскому военачальнику». Как в первую кампанию 1813 года, и без того уже скудные бранденбургские владения были совершенно истощены постоем войск, то все прусские генералы желали неотлагательно двинуться в Саксонию: таково было и мнение Бюлова; шведские генералы Адлеркрейц и Левенгельм изъявили согласие на его предположение, но наследный принц отвечал в тоне, не допускавшем никаких дальнейших прений, что, командуя армией не могшей искать встречи с превосходными силами неприятеля, он считает наступление опасным11. Наконец – положено было произвести несколько рекогносцировок, для разведания о неприятеле. Полковнику Левенштерну, отряженному от корпуса Винцингероде, с двумя слабыми казачьими полками, Попова 13‐го и Ребрикова, было поручено пробраться через Барут в тыл французской армии, чтобы захватить Наполеона, который, по известиям, полученным в главной квартире наследного принца, тогда намеревался отправиться, с прикрытием из двух эскадронов, к войскам Удино, для принятия над ними начальства. Другие легкие отряды были высланы вперед: от прусских бригад Тюмена и Борстеля, стоявших на реках Нуте и Нотте, к Требину и Баруту; от войск Вобезера (корпуса Тауэнцина), стоявших у Беескова, к Губену, и проч. Полковник Левенштерн, желая выйти как можно скрытнее на путь действий французской армии, направился окольной дорогой, на Ютербок и Швейниц, к Герцбергу; рассеяв в окрестностях Эны (Oehna) неприятельский батальон и захватив 300 пленных, Левенштерн отправил их с небольшим конвоем в Белиц, к графу Орурку; затем, забрав в плен 130 безоружных пехотинцев и достигнув Герцберга, он узнал из депешей перехваченного курьера, что Наполеон внезапно двинулся в Силезию против Блюхера: таким образом, потеряв надежду захватить Наполеона, русский партизан обратился, 12 (24) августа, к Зонненвальде, где казаки открыли пехотную колонну, окружил и атаковал ее казачьим полком Попова 13-го, рассеял неприятельский отряд и взял в плен более 500 человек; весь обоз, находившийся при этих войсках, и военная казна в 700 000 франков достались в руки победителям, которые, вслед за тем, возвратились в Белиц со всей своей добычей12.

Из ближайших рекогносцировок, сделанных союзными легкими отрядами, оказалось, что неприятельские войска, собранные у Лукау и Даме, выдвинули авангарды к Баруту и Ютербоку. 7 (19) августа, французская армия перешла через границу бранденбургской области, а два дня спустя, продолжая наступление тремя колоннами, приблизилась к оборонительной линии, образуемой реками Нутой и Ноттой; корпус Бертрана двигался, на Сперенберг и Салов, к Нимсдорфу; корпус Рейньe, несколько левее, на Кристинендорф, к Вильмерсдорфу, а сам Удино с 12‐м корпусом к Требину. Наследный принц, с своей стороны, сделал, в тот же день, 9 (21), некоторые передвижения, но его армия, по-прежнему, была растянута на значительном пространстве: отряд Гиршфельда оставался у Бранденбурга; корпус Винцингероде стал у Белица, занимая местечко Брюк (Brück) особым отрядом, и выслал кавалерию и казаков по направлению к Ютербоку, для угрожения неприятелю с фланга. Генерал Бюлов, с 3-ей и 6‐й бригадами, расположился влево от Саармунда, между этим местечком и Спутен-дорфом; 4‐я и 5‐я прусские бригады остались у Требина и Миттенвальде; шведский корпус у Потсдама; Тауэнцин, с войсками Добшюца, на высотах Темпельгофа, впереди Берлина, в общем резерве армии; наконец – отряд Вобезера в Мюльрозе и Беескове по правую сторону реки Шпрее13.

Около 2 часов пополудни, двинулись войска Удино тремя колоннами: 4‐й корпус Бертрана к Нимсдорфу, 7‐й генерала Рейньe к Вильмерсдорфу; сам же Удино с 12‐м корпусом атаковал Требин, где три прусские роты14, без артиллерии, оборонялись целые 4 часа и отступили только тогда, когда неприятель обошел их с левого фланга; в тот же день, войска Бертрана овладели Нимсдорфом; передовые войска Тюмена, отойдя к Тырову, оставили впереди канала в неоконченном люнете у Вильмерсдорфа, 6 рот 5‐го резервного полка. На следующий день, 10 (22) августа, неприятель, потеряв несколько часов на обозрение этого слабого поста, атаковал его 2 дивизиями, саксонской Лекока и итальянской Фонтанелли, в составе 24 батальонов. Войска Удино, поддержанные канонадой двух 12-фунтовых батарей, двинулись 7 колоннами и заставили отойти за канал несравненно слабейший прусский отряд. Несколько ранее, дивизии Дюрютта и Зара атаковали Тюмена, стоявшего с тремя батальонами у Витштока; и здесь также прусские войска удерживали неприятеля несколько часов; но генерал Тюмен опасаясь, в случае быстрого наступления неприятельских войск на Керцендорф, быть отрезанным от корпуса Бюлова перешедшего между тем к Гейнерсдорфу, отступил с своей пехотой и соединился с главными силами корпуса; для обороны же теснины у Витштока был оставлен генерал Оппен, с 5 кавалерийскими полками и с 16 орудиями15. Французы, сильно заняв селение Витшток, покушались перейти через плотину и ров, но были встречены картечью и принуждены отступить в совершенном расстройстве. Второе покушение неприятеля было столь же безуспешно. Генерал Оппен, желая решить дело скорее, отвел свои батареи назад и допустив несколько батальонов Дюрютта перейти через болотистую теснину, атаковал их сперва 12, а потом еще 8 эскадронами. Но французы быстро свернулись в несколько каре и отразили прусскую кавалерию окружившую их со всех сторон; оба драгунских полка, Королевы и 2‐й Западно-прусский, встреченные градом пуль, потеряв множество людей и лошадей, были совершенно расстроены. Храбрый Оппен, приведенный в отчаяние, упал духом: «это несчастнейший день в моей жизни» сказал он. Но полковнику Бойену удалось несколько успокоить его. Прусская кавалерия отошла к Гейнерсдорфу, а войска Удино, овладев теснинами на пути к Берлину, расположились, в ночи с 10 (22) на 11 (23), следующим образом: 12‐й корпус с кавалерией Арриги у Тырова; Ренье с 7‐м корпусом впереди Керцендорфа; 4‐й корпус Бертрана у Юнсдорфа: следовательно французы находились в расстоянии не более 3 миль (около 20 верст) от прусской столицы. В то же самое время дивизия Жирара приблизилась к Цизару16.

Расположение неприятельской армии в небольшом переходе от Берлина возбудило в стране большие опасения; легко было предвидеть, чего могли ожидать жители Пруссии от завоевателя озлобленного их геройскими подвигами. Наследный принц счел нужным собрать корпусных командиров на совещание в свою главную квартиру, тогда находившуюся в Филипстале, близ Саармунда. Несколько раз повторил он, что имеет намерение дать сражение, но вместе с тем изъявлял всевозможные сомнения в успехе, говоря о ненадежном составе армии, о значительном числе ландверов, еще никогда не бывших в деле, о вероятности прибытия самого Наполеона с огромными силами. В таком случае, по мнению принца, следовало отступить за Шпрее и пожертвовать Берлином. Когда же Бюлов изъявил мнение, что не должно было ни в каком случае уступать Берлина без боя, тогда принц сказал: «да что же такое Берлин? Город!» «Позвольте мне В. Высоч. Заметить – отвечал Бюлов – что для нас Берлин есть столица государства, и что я и войска мои готовы скорее пасть с оружием в руках, нежели отступить за Берлин». Наследный принц, увлеченный самоотвержением своих сподвижников, сказал им, что он сам убежден в необходимости принять сражение, и что он предполагал отступить только в таком случае, если бы прибыл Наполеон с главными силами своей армии17.