Гостомысл - Александр Майборода

Ратиша подошел к Гостомыслу, обнял его, и сказал:

— Господин мой, я тебя люблю, но я повторю то, что уже сказал, — ты необычный человек, ты вождь моего народа, а потому ты должен действовать так, как это необходимо государству. Делать нечего — в интересах государства надо, чтобы ты женился на Кюллюкки.

Гостомысл отстранил Ратишу, тяжело вздохнул и проговорил:

— Друг мой, боярин Стоум циник, он уже ни во что не верит, но от тебя я таких слов не ожидал. Но что же... вижу, пророчество Деваны верно, — я буду любить одну, а жить с другими.

— Ничего, стерпится — слюбится! — облегченно проговорил Стоум, видя, что Гостомысл подчинился необходимости и стал вести себя разумно, и, подмигнув, сказал: — Слушай, князь, а, между прочим, наши обычаи разрешают иметь несколько жен.

Гостомысл возразил:

— Боярин, несколько жен иметь можно, но настоящий мужчина любит только одну женщину.

Ситуация разрядилась, и Ратиша решился пошутить.

— Князь, прости, но ты ошибаешься, — сказал он.

— То есть? — вскинув голову, спросил Гостомысл.

— Мужчина должен любить трех женщин: мать, жену и дочь, — сказал Ратиша.

Гостомысл печально улыбнулся и проговорил:

— Наверно. Но только дозволена ли такая роскошь, как любовь, князю?

Стоум хлопнул его по плечу.

— Дозволена, дозволена... люби кого хочешь — любая женщина в словенской земле будет твоей, стоит только тебе захотеть. Но жениться надо на Кюллюкки.

Гостомысл подошел к окну и, глядя на синюю гладь озера, проговорил:

— Ну, раз так угодно богине Макоши, так займись этим. И скорее собирайте для совета вождей племен...

Утром княжеский двор заполнен дружинниками.

Те, кто не был отправлен с княжеским заданием, разбившись на кучки, степенно разговаривают, ожидая выхода воеводы или самого князя.

Другие переходят от одной кучки к другой, — узнают новости.

Третьи хвалятся оружием: знатными мечами, тугими луками.

Молодежь на площадке в стороне, под присмотром старого дружинника, учится с деревянными мечами и топориками боевым приемам.

Дружинники старой дружины бросают на молодежь насмешливые взгляды и обмениваются насмешливыми комментариями.

Девятко разговаривал с дружинниками Бориславом и Вадимом.

Вадим приходился ему братом.

Ожидая выхода начальников, Вадим развлекался тем, что выпытывал у Борислава, сколько тот платит хозяину за постой, — у многих дружинников не было своих домов в Кореле, а жить на княжеском дворе беспокойно, — поэтому те, у кого были деньги, снимали жилье у местных горожан.

Борислав отвечал уклончиво. Он жил в доме богатого корела, и хозяину он не платил, так как у него была договоренность с хозяином, что в начале зимы он женится на его дочери. Но эти планы Бореслав пока не хотел раскрывать перед товарищами, особенно перед Вадимом, который славился недоброжелательством.

— Та тебе оно нужно знать, сколько я плачу? — сказал он.

Вадим допытывался:

— Но все же? А вдруг я переплачиваю?

— Ну, так иди жить на двор к князю, — посоветовал Борислав.

— Скажешь, — скривился Вадим, — у князя спокойно не поспишь, среди ночи дело найдут.

Борислав лихорадочно размышлял, как ему избавиться от Вадима, но тут, на его везенье, один из дружинников его позвал, и Борислав ушел.

Но Вадим не расстроился и сказал:

— Слава богам, ушел этот простак.

Девятко бросил на Вадима вопросительный взгляд.

— Думает, что я не знаю, что он ничего не платит хозяину, потому что обещал жениться на его дочери, — сказал с язвительной усмешкой Вадим.

— А-а! — бросил Девятко.

— Брательник, — вполголоса проговорил Вадим, — а ты знаешь, что над твоей головой сгущаются тучи?

Девятко насторожился.

— Что имеешь в виду? —- спросил он.

— Ходит разговор, что это ты подвел князя Буревого под засаду разбойников. Из-за этого нашу дружину и побили, — сказал Вадим.

Девятко вспыхнул:

— Я разведку исполнил исправно! Кто же знал, что викинги разобьются на два отряда? Князю самому надо было быть осторожнее.

— И Гостомысл, слышали вчера, на тебя обижался, — мол, давеча, не хотел идти ему на помощь, — сказал Вадим.

— С чего он это взял? — спросил Девятко.

— Так старший мечник Ясен говорит об этом всем, — сказал Вадим.

— Ясену давно пора на виселице болтаться — болтает много лишнего! — зло сплюнул Девятко.

Вадим пожал плечами и сказал:

— Как знаешь, брательник. Но я бы тебе посоветовал, пока не началось разбирательство, уйти к другому князю. А то ославят еще, никто потом из князей в дружину не возьмет. Да и твоей родне будет лучше без твоих хвостов.

— Вы думаете только о себе, — сказал Девятко.

— И о себе тоже думаем, — сказал Вадим.

— А я за себя отвечу, — сказал Девятко.

— Ответишь, но не забывай, что ты не сам по себе. За тобой род. А ты своими поступками бросаешь на наш род тень. И как нам жить? — сказал Вадим.

Он бросил взгляд на крыльцо княжеского дворца. На крыльцо вышел боярин Стоум и начал грузно спускаться по лестнице.

Воевода принимал дружинников в гридницкой на первом этаже дворца.

Посредине комнаты стоял стол, за ним по-хозяйски устроился Стоум с суровым видом.

За спиной воеводы на стене устроены полки. Полки завалены свитками и берестовыми книжками с текущими записями.

Под полками у окна пристроился писарь, — он записывал все задания воеводы: кому и что тот поручил. При необходимости писарь напоминал о данных заданиях.

Дружинники, имевшие задание или желающие получить задание, заходили в комнату и ожидали своей очереди предстать перед воеводой на лавках у засаленных стен.

— Ну, я пошел к воеводе доложить о выполнении поручения, — сказал Вадим и ушел.

Девятко остался. Он задания не имел и пока иметь не хотел, поэтому ему не было нужды заходить в гридницкую.

Получив предупреждение от брата, Девятко задумался — к нему вновь вернулись старые сомнения.

Князь Буревой был знаменитый воин: в походы ходил часто и всегда удачно, окружающие племена платили дань небольшую, но зато многие племена желали находиться под защитой непобедимого князя. Потому дружина имела хорошую добычу. Но рано или поздно происходит то, что должно случиться — старый лев промахивается. Промахнулся в конце концов и Буревой.