Битва за Фолкленды - Саймон Дженкинс

Британцы выиграли битву за Сан-Карлос — решающую схватку войны — в последний момент, когда кампания повисла на волоске, благодаря отваге капитанов судов и их команд, а также — выдающимся достижениям пилотов «Си Харриеров». «Харриеры» записали себе на счет тридцать одно — и самое бесспорное тридцать одно — уничтожение из всего 109 сбитых вражеских летательных аппаратов по состоянию на конец войны[381]. Вдобавок к этому «Харриеры» внесли неоценимый вклад в дело за счет разгона и обращения в бегство атакующих волн противника даже до того, как тот успевал зайти на штурмовку. Как бы там ни было, ни у кого не повернется язык назвать адекватным оружие, каковым пытались защитить свои корабли Королевские ВМС. К концу войны «Си Дарт» принадлежали восемь, «Си Вулф» — пять, а «Си Кэт» — шесть побед[382]. И все же несостоятельность и неадекватность каждой из систем самым прямым образом повинна в повреждении «Глазго» и потере «Ковентри», а также — пусть и не столь прямо — в прочем уроне, понесенном соединением от атак с воздуха. Никакие оборонительные средства на войне не показывают себя идеальным образом, но то, с чем британцы отправились в битву в Южной Атлантике, безусловно, не оправдало никаких надежд. «Мы слишком быстро и глубоко забрались в ракетную эру», — печально подытожил один кэптен после сражения при Сан-Карлосе. Выиграть в ней удалось, но победа досталась дорогой ценой.

Хотя события недели только расширили пропасть во взаимоотношениях между воинами в заливе Сан-Карлос-Уотер и адмиралом Вудвардом, посылавшим раздражающие распоряжения из расположенной далеко-далеко оперативной рубки «Гермеса», критикам трудно выдвинуть флотскому начальству обоснованные обвинения в неправильном обращении с имеющимися ресурсами. Адмирал Вудвард уж точно не обязан отвечать за техническое несовершенство Королевских ВМС. Учитывая обстановку, в которой он очутился к 25 мая, решение максимально оградить от опасности драгоценные авианосцы, конечно, не заслуживает определения «героическое», но оно было очевидным образом верным. Враждебность и скептицизм обосновывались большой разницей между владевшей им ранее заносчивой самоуверенностью и осторожными действиями в реально сложившемся незавидном положении, плюс к тому его талантом разочаровывать людей, знавших его не слишком хорошо. В конце того дня, однако, оперативно-тактическая группа Вудварда смогла с успехом доминировать в районе вокруг Фолклендских островов перед лицом аргентинских ВМС и ВВС. Достижениями этими Британия в изрядной мере обязана командиру соединения, как, разумеется, и личному составу доверенного адмиралу флота. Одним только проектировщикам-кораблестроителям Королевских ВМС, как бы ни оправдывали их главы этого вида вооруженных сил, нечем особо похвастаться в плане своего вклада в битву за Сан-Карлос.

***

Однако все эти размышления суть результат взгляда в ретроспекции. 25 мая в Сан-Карлосе британцы ни в коем случае не наслаждались радужными мыслями о скорой победе, а, скорее, пребывали в состоянии глубокого разочарования. Больше того, события дня лишили Лондон последних крупиц терпения в отношении темпов прогресса подготовки наступления с берегового плацдарма.

Тех, кто восхищался бригадиром Джулианом Томпсоном и его методами ведения боевых действий на Фолклендских островах, вероятнее всего, шокировало открытие, что на момент окончания войны ответственная за принятие решений группа лиц в Лондоне — как политики, так и начальники штабов родов войск — отзывались о комбриге совсем нелестно. Похоже, они верили, будто в период с 21 по 25 мая он позволил своим бойцам бесцельно прохлаждаться на береговом плацдарме, в то время как противник оказывал на британцев такое сильное давление. В первую очередь, правительство во все большей степени тревожил риск шагов Организации Объединенных Наций — решительного требования об установлении режима прекращения огня, вследствие чего в руках британцев остался бы лишь береговой плацдарм в районе Сан-Карлоса. Пусть закоперщики военного предприятия единодушно объясняли причины той спешки позднее, в те времена никто из них не поставил в известность касательно причин такого внезапного нажима на командиров с целью активизировать действия ни Томпсона, ни Вудварда. Вторым и в равной мере весомым фактором выступал императив роста нетерпения в обществе, вызванного увеличением потерь у оперативно-тактической группы. Некоторые британские командиры, в том числе Вудвард, после войны довольно тепло отзывались в отношении отсутствия у руководства чрезмерного «стремления хвататься за руль машины с заднего сиденья» в ходе кампании. И все же Томпсон оказался перед лицом жесткого давления — подталкивания и побуждения его к движению с самого момента высадки в Сан-Карлосе. Вновь нельзя не отметить очевидного факта: на офицера в сравнительно невысоком звании возлагали чрезмерно большую ответственность. Ему пришлось бы отвечать за катастрофу, грозившую сухопутным силам в случае преждевременного выступления с плацдарма. Если говорить о самой большой слабости у британцев на всем протяжении кампании, то лежала она в области командования и управления действиями войск, во взаимоотношениях и взаимопонимании (или отсутствии оного) между начальством таких отличных друг от друга составляющих оперативного соединения на море и на суше. При всех достижениях современных технологий, возникало множество неполадок со связью. Обоюдного доверия между различными видами вооруженных сил — как в Британии, так и в Южной Атлантике — и в самом-то деле сильно не хватало. Важная информация, находившаяся в распоряжении начальников штабов в Лондоне, никогда не стала предметом достояния Томпсона в Южной Атлантике. Если начальники штабов дома всегда ожидали от 3-й бригады коммандос немедленного выступления с берегового плацдарма сразу после высадки, никто из находившихся в Сан-Карлосе об этом тогда и не догадывался. Заявления в Лондоне о том, будто Джереми Мур всегда особо подчеркивал важность быстрого проведения сражения для достижения преимущественного положения перед неприятелем, возможно, обоснованы, однако реалии сложившейся на месте обстановки делали осуществление такой задачи крайне трудным делом. В противовес мнению Уайтхолла, нет сколь-либо существенных оснований считать, будто, находись Мур в Сан-Карлосе в период с 21 по 25 мая, он смог бы добиться большего при точно таких же ресурсах в его распоряжении. Один из начальников штаба отзывался о данном периоде как о «худшем за всю войну… Они в нетерпении ждали от нас каких-то решительных действий». И все же никто из старших офицеров, находившихся на берегу в первые несколько суток после высадки, не считал для Томпсона реально возможным выступить ранее, чем тот в действительности перешел в наступление.