Французская защита - Анатолий Арамисов

Их было трое.

Один, солидный дядечка в шикарном спортивном костюме, расположился по центру нижней полки, подперев подбородок массивным кулаком и внимательно наблюдая за игрой, которая шла между двумя другими моими соседями.

Он изредка отпускал негромкие реплики в их адрес, важно морща при этом свой большой лоб.

Я прислушался к разговорам внизу и, не глядя туда, понял, что мужики играют в шахматы.

«О, Господи! — поморщился я про себя. — И они, эти фигуры, опять здесь»…

Я возвращался домой из далекого сибирского города, весь измочаленный этими шахматами. Устав от них до рвоты. Дело в том, что эта игра — моя работа.

Так уж сложилось в жизни…

Закончив тяжелый турнир полуфинала первенства России, где от меня частенько отворачивалась фортуна, я в очередной раз дал себе зарок не играть так часто в соревнованиях. Лёжа, под стук колес улыбался в приятной дреме, рисуя картинки предстоящего отдыха. И тут нате вам — опять эти характерные фразы, стук деревяшек о старенькую, потертую многочисленными «баталиями» доску.

— Шах грахлеру! — распалялся внизу игрок — молодцеватого вида мужичок лет сорока — сорока пяти. Я повернулся на бок и подвинулся к краю полки.

«Наверное, отставник, — подумал я, глядя на его военную рубашку без погон, — хм… а кто такой грахлер? — мысль немного встрепенулась после сонного блаженства, — странно, я подобного выражения не слышал еще. Хотя у народа, играющего в шахматы, столь богатая фантазия, что придумать могут всё что угодно…»

— Ушел! — воскликнул его соперник, весьма интеллигентного вида седовласый мужчина.

«Профессор» — так мысленно окрестил я его сразу, в первые минуты моего путешествия, когда мы неспешно располагались на станции отправления.

— Снова шах! — отставник явно входил в раж. Он мельком взглянул на меня, подняв голову, и, убедившись, что я не сплю, теперь уже не стеснялся и громко выражал свои эмоции.

«Профессор» неуверенными пальцами вновь взялся за своего короля.

— Ага… попался! — бывший вояка торжествующе потер ладонями. — Который кусался!

И радостно запел:

— …Эх — солнце ясное палит… эхх, в отпуск едет замполит, эххх!

«Мда, точно — замполит в отставке», — с некоторым раздражением подумал я.

— Вы закройтесь чем-нибудь, закройтесь! — не выдержал солидный дядя. Он явно болел за интеллигента.

Профессор неуклюже отпустил короля, и тот со стуком упал на деревянную доску. Водрузив его на место, седовласый взял коня и хотел, было, им защитить своего монарха.

— Эге! Так не пойдет! Вы за короля взялись — королем и ходить надо! А смыков нам здесь не нужно! — лицо отставника покраснело в праведном гневе. — На интерес же играем! Без смычков — с… без смычков — с…, дорогой товарищ!

И только тут я заметил два красных червонца, лежащих рядом с доской у окна купе.

«Да… а ничего, неплохие ставки, — машинально сработала мысль игрока.

Гмм… и слово «смык» знает. Означает он в переводе на обычный язык — желание взять ход назад. Значит — играет где-нибудь в блиц с такими же лохами».

Дело было во времена сильнейшего шахматного бума, бушевавшего в нашей стране. Когда шли исторические матчи Каспарова с Карповым. Народ разделился на два непримиримых лагеря. Одни, — большей частью молодежь и будущие «демократы», — болели за молодого Каспарова, другие — старшего возраста и «идейные», боготворили Карпова после его исторической «защиты преимуществ социалистического строя» в битве против «отщепенца» Корчного.

— Ну, хорошо… хорошо… — профессор снова взялся за короля, — сейчас пойду!

Я посмотрел на доску. Одной секунды хватило, чтобы понять — дела его плохи.

Лицо отставника довольно лоснилось.

Профессор сделал ход, и тут же его противник, зажав в широкой пятерне своего ферзя, с грохотом водрузил сильнейшую фигуру рядом с несчастным монархом противника…

— Вам мат, господин хороший! — торжественно провозгласил вояка и быстрым движением выхватил десятку из под доски.

Профессор вздохнул и пересел на середину нижней полки, уступая место мощному дяде. Тот, достав из своего кармана червонец, аккуратно подложил его на место проигранного профессором дензнака. Седовласый интеллигент, повернув голову вправо, сказал стоящему в дверях старичку:

— Ну что же Вы, мил-человек! Проходите, садитесь! В ногах правды нет. Тоже интересуетесь шахматами?

Я повернул голову к двери купе. Старичок в весьма потертой одежде, пыльных ботинках, смешной шляпе а-ля Хрущев, совершенно неуместно выглядевшей в вагоне, и темных очках — ну точно как у кота Базилио, по-прежнему переминался в проходе с ноги на ногу…

Здоровяк, расставляя фигуры на доске, поддержал профессора:

— Да заходите, садитесь, если вам интересно! А так только свет загораживаете! — пробасил он.

Старичок чуть улыбнулся.

— Премного благодарен! — старомодное выражение прозвучало у него как-то непривычно. Глаз нового попутчика не было видно из-за черных стекол очков. Такие часто носят слепые люди.

Но его голос показался мне удивительно знакомым…

Я нагнулся ниже, чтобы посмотреть на гостя нашего купе, но старичок не снял шляпу и теперь был закрыт от меня полностью. Он присел на краешек нижнего сиденья и внимательно наблюдал за игрой.

Я снова откинулся на спину, и, заложив руки за голову, закрыл глаза. По доносящимся снизу возгласам было ясно, что отставник опять побеждает. Попыхтев минут пятнадцать, здоровяк расстался со своей десяткой. Его снова сменил профессор, но, увы, с тем же успехом. Если кто думает, что, например, человек науки — математик, там, физик или еще кто — обязательно хорошо должен играть в шахматы, то он ошибается.

И наоборот, — очень сильные игроки часто просто не понимают такую науку, как математика…

Военный торжествовал.

— Так-с, ну, кто еще? Кто на новенького? А потом — хоп, хоп! Уноси готовенького! — торжествующе похохатывал он.

— Может, Вы тоже играете в шахматы? — бесцеремонно потряс замполит меня снизу за плечо.

Вот что я не люблю, так это фамильярности… Терпеть не могу. И сразу после грубого прикосновения в голове мелькнула шальная мысль: «Обуть его, что ли?»

Но я отогнал её. Не хватало еще связываться с любителями и портить им настроение на всю поездку. Волком же будут смотреть целые сутки, которые предстояло провести до Москвы.

— Да нет, немного только умею… — ответил я.

— Ну и все мы немного! Давай, студент, не дрейфь! Уменьшим ставку ввиду твоего возраста, сделаем студенческую скидку! — замполит заржал как конь, довольный своей шуткой.

— А можно я с Вами? — скрипучий голос старичка вывел вояку из состояния безудержного веселья.