Зеркальный вор - Мартин Сэй

— Самый улётный товар, — говорит Стэнли, примеряя обнову. — Белая дурь.

— Наркота?

— А что, ты у нас теперь борец за нравственность? Лучше скажи, как тебе мои новые слаксы? Клевые? Интересно, как они будут смотреться с моей новой рубашкой.

— О чем ты, Стэнли? Где ты добудешь для них наркоту?

— Да не парься ты так! Я уже кое-что добыл. Снял с дохляка прошлой ночью.

— С мертвого? Где этот мертвец? И где сейчас наркота? Спрятана где-то здесь? А если копы…

— Тихо! — Стэнли закрывает ладонью его рот. — Просто послушай. Я нашел дурь и уже скинул ее Алексу. Там было немного, но я обещал ему к вечеру достать еще. Он через неделю уезжает из города.

— То есть мы возьмем деньги авансом и слиняем, не дав ему наркоты, — это твой план? По-твоему, нам это сойдет с рук?

— Я думал над этим, — говорит Стэнли. — Сперва мой план был именно таким. Но теперь у меня есть идея получше. Если мы их банально кинем, то останемся при полутора сотнях и, быть может, легких угрызениях совести. Но если мы реально добудем товар, то получим как минимум столько же, а при удачном раскладе и гораздо больше. Только все это надо как следует обмозговать.

— И где ты собираешься добыть кучу наркоты? Мы здесь не знаем никаких дельцов, которых не знал бы сам Алекс.

— Есть у меня кое-кто на примете, — говорит Стэнли. — Как насчет «Береговых псов»?

Клаудио, сужая глаза, берет Стэнли за кисти рук.

— Что за бред ты несешь? — бормочет он.

— Это не бред, а гениальный ход, — говорит Стэнли. — Мы одним этим ходом решим сразу две проблемы: разживемся баблом и скинем с хвоста этих клоунов. Договоримся о встрече, выкурим трубку мира и заключим сделку. Никто внакладе не останется.

— Но «псы» нас ненавидят! Они хотят нас прикончить. Мы же их унизили.

Стэнли делает шаг назад и начинает расстегивать рубашку.

— Ты не знаешь гопников так, как знаю их я, — говорит он. — Эта шатия-братия одинакова повсюду в мире. Все они мечтают сорвать большой куш, но для этого у них нет ни ума, ни фантазии. Наверняка они в курсе, где можно достать дурь, и будут рады поиметь с нас какую-то часть навара. Я поговорю с этим чуваком, мы все уладим и забудем прошлое. Станем друганами по жизни.

— С каким чуваком?

— Ты знаешь, о ком я. Их вожак. Босс. Тот самый, которому я засадил ногой по яйцам. Остальной шушере я и сэндвич сделать не доверил бы, но с ним, в принципе, можно сработаться. У него хотя бы хватает ума понять, что он тупица.

Стэнли надевает новую рубашку из искусственного шелка (кремово-желтую, с охряными полосами вдоль сверкающих перламутровых пуговиц) и заправляет ее в брюки. Стильная вещь — в самый раз для следующей встречи с Уэллсом, — но расхаживать в ней по улицам надо с оглядкой: любой мало-мальски толковый коп сразу догадается, каким путем она попала к Стэнли.

Клаудио стоит в сторонке, сложив на груди руки и поднеся большой палец к губам.

— Может, есть другие способы? — говорит он. — Я о способах раздобыть деньги.

— Еще бы! Таких способов навалом. Но сейчас нам подвернулся именно этот, и потому задействуем его. Конечно, есть риск, но без него быстрые деньги не сделаешь. Как я выгляжу?

Стэнли приглаживает ткань рубашки, расставляет руки и поворачивается вокруг своей оси. Клаудио мельком оглядывает новый наряд; при этом с лица его не сходит озабоченное выражение.

— Выглядишь клево, — говорит он.

— Хочешь, я тебе добуду такое же шмотье? Эти олухи в магазине…

— Не нравится мне твой план, — говорит Клаудио. — Слишком рискованно. Эти гопники. И полиция. Мы не знаем, насколько можно доверять Алексу. Мы ведь идем на серьезное преступление, Стэнли.

— Может, хватит скулить? Послушай, это не более опасно, чем переход через улицу, — вдруг какой-нибудь угнанный цементовоз размажет тебя по асфальту? Риски примерно те же. Братишка, тебе надо поднабраться крутизны, если хочешь вылезти из этого болота. Нельзя все время чего-то бояться.

— А как насчет твоего поэта? — спрашивает Клаудио. — Я о том типе, которого ты наконец нашел.

— Что насчет него?

— Может, он подскажет способ добыть деньги, не нарушая при этом закон?

Стэнли обдумывает его слова. Потом делает шаг вперед, оттягивает резинку трусов Клаудио и отпускает ее со звонким шлепком по животу.

— Не пойдет, — говорит он. — От этого типа я хочу получить нечто другое.

Позднее, когда новый наряд уже пристроен на бельевой веревке и Стэнли глядит на плавные изгибы спины Клаудио, качающейся в полосках солнечных лучей, он вспоминает еще кое-что.

— Прошлой ночью я опять сменил имя, — говорит он.

Клаудио издает негромкий звук, более всего похожий на насмешливое фырканье.

— Говорю тебе, я сменил имя. Теперь меня зовут Стэнли Гласс.

— Почему ты его сменил?

Стэнли утыкается носом между его лопаток и втягивает воздух.

— Потому что пришло время, — говорит он.

— Мм… Я буду называть тебя просто Стэнли.

— Годится. Чуть не забыл: нам еще нужно где-то стащить ведро.

— Ведро?

— Да, — говорит Стэнли. — Обычное ведро. Для рыбы.

Циферблат с подсветкой над входом в магазин на Виндворде показывает без нескольких минут девять. Дождь зарядил примерно час назад и, судя по всему, стихать не собирается. Круговращение фар на отдаленной кольцевой развязке похоже на карнавальную карусель — безостановочную, но неторопливую, как аттракционы для пожилых и самых маленьких. Время от времени мимо них проезжают машины, и крупные брызги, летящие из-под колес, напоминают мелькание дефектов кинопленки сразу после запуска фильма.

Стэнли и Клаудио съежились под колоннадой, между ресторанчиком и магазином мужской одежды, прижимаясь к стене при порывах ветра и созерцая струйки дождевой воды, которые бойко стекают с хохочущих чугунных лиц на капителях колонн. Стэнли ругает себя за то, что не позаботился украсть где-нибудь часы. Давно надо было это сделать. Он привык определять время по солнцу, но в этот день надвигающийся шторм полностью скрыл закат, и в результате они покинули свое логово на час раньше, чем требовалось. Клаудио молчит и, по-видимому, злится. Наконец Стэнли решает, что, раз уж они все равно промокли, есть смысл переместиться к дому Алекса. Может, кто-то из гостей также придет пораньше.

Перебегая от аркады к аркаде, они более или менее благополучно преодолевают половину пути до Клаб-Хаус-авеню; после чего, застегнув воротники под горло, совершают пробежки подлиннее: между брезентовыми навесами у витрин магазинов. На последнем углу они видят в конусе фонарного света три фигуры с ведрами в руках и газетами на головах. Эти трое подходят к двери Алекса и с воплями бьют по ней кулаками. Через несколько секунд их впускают внутрь.