Волкодав - Мария Семенова

Между тем лесные посланцы остановились перед кнесинкой ипреклонили колена. Те, что шли по бокам, опустились на оба, тот, чтопосередине, – на одно. Волкодав присмотрелся к нему. Плащ у него был изнедорогого меха – медведины, – но как скроен! Шкура с головы зверя служилакапюшоном и почти покрывала лицо, шкура с лап одевала руки и ноги, а все следыразрезов и швов были настолько искусно запрятаны, что глаз их не различал.Священное одеяние, которое предок-зверь позволял носить только старшему средисвоих потомков. И то не каждый день – лишь в особенных случаях, требующихпрародительского присмотра.

Коленопреклонённые угрюмцы помалкивали, ожидая, чтобымолодая правительница к ним обратилась, и она не стала их томить.

– По здорову вам, добрые люди, под кровом этоголеса, – сказала она на языке восточных вельхов. – Не стану пытать,кто таковы. Мы здесь гости проезжие, а вы хозяева, вам и расспрашивать, а намответ держать. Скажу лишь о том, что сразу видно: люди вы достойные и сильногорода, рода Красы Лесов… – Тут она многозначительно обежала глазамимедвежий плащ стоявшего посередине. – Не случится ли страннице, забредшейв ваши изобильные ловища, чем-нибудь удружить крепкоплечим охотникам?

Ей ответил стоявший по правую руку:

– Пусть кукушка прокукует тебе с зелёного дерева,светлая госпожа. Роннаны, дети Лесной Ягоды, благодарят Хозяина Троп,пожелавшего вывести тебя в их угодья. Светлая госпожа окажет роннанам великуючесть, согласившись подарить им полдня.

Волкодав быстренько прикинул в уме: избрав прямоезжую Старуюдорогу вместо Новой, окольной, походники в самом деле изрядно выгадали противоговорённого срока. Значит, в самом деле можно было позволить себенепредвиденную стоянку. Кнесинка учтиво ответила угрюмцам согласием: знать,произвела тот же нехитрый подсчёт. Следующей мыслью подозрительного венна быламысль о ловушке. Что, если странный народ уговорился с разбойниками и теперьищет сгубить поезжан? Бывало же, тысячные воинства вроде того Гурцатова отрядавходили в леса, ведомые надёжными вроде бы проводниками. И больше ни одинчеловек не видал ни их самих, ни даже костей. Ну уж нет, решил про себяВолкодав, этому не бывать. Сам он был способен выбраться из какой угодночащобы, хоть и с кнесинкой на руках. И знал среди ратников не меньше десяткатаких же лесовиков. А устроят пир и опоят чем-нибудь на пиру, а тут и«призраки» недобитые подоспеют?..

Волкодав внимательно присматривался к харюкам, и собственныеопасения казались ему всё менее основательными. Не то чтобы ему внушал такое ужрасположение народ-затворник, убоявшийся опасностей мира и предпочитавшиймедленно хиреть от кровосмешения. Просто есть вещи, которые никогда не сделаетплемя, живущее заветами предков. Отравить гостя на пиру могут в просвещённойАррантиаде. Или у саккаремского шада. Но здесь, где медведя величают ЛеснойЯгодой, дабы грозный зверь не услышал и не рассердился?.. Нет уж, только нездесь.

Кнесинка тем временем продолжала разговор, и постепенновыяснилась причина, побудившая угрюмцев нарушить вековое уединение.

– Мы судим ведьму, светлая госпожа, – поведал всётот же мужчина, стоявший одесную старейшины. И одетый в бурую шкуру согласнокивнул. – Она пришла с востока, из-за лесов, и сперва показалась намдоброй знахаркой, сведущей в лечении хворей. Но потом мы убедились, что насамом деле она ждала только случая учинить нам беду. Мы изобличили её в дурномколдовстве и хотели изгнать её дух из плоти над священным огнём, чтобы ведьмане причиняла больше вреда. Однако охотники, ходившие далеко, принесли весть,что нашими местами скоро проедет великая правительница, чью мудрость исправедливость прославляют многие племена. Дети Лесной Ягоды собрались на совети решили просить тебя, светлая госпожа, явить праведный суд.

Услышав это, Волкодав наконец понял, почему угрюмцев такявно смущала молодость кнесинки. Они, наверное, ждали, чтобы мудрая исправедливая государыня оказалась если не cтарухой вроде бабки Хайгал, то ужвсяко женщиной зрелых лет, матерью воинов. То-то они начали переглядываться,увидев девчонку. Но отступать было некогда, да и беседовала она как полагалосьправительнице.

Что до самой кнесинки, она тоже испытала немалоезамешательство. Видно, судьбе показалось мало бед и опасностей Старой дороги,на которую она, по своему безрассудству, позволила себя направить. Стоило чутьуспокоиться после битвы у края болот, и нате вам: является из лесу неведомо ктои велит решать о жизни и смерти человека, тоже никогда прежде не виданного!.. Иотказаться нельзя.

Кнесинка ответила харюкам подобающими словами:

– В моём роду были судьи достойней меня. Но я будупросить трижды светлое Солнце… – тут она подняла глаза к светилу,стоявшему в небе над дорогой, – …буду просить трижды светлое Солнцеосенить меня Своей Правдой, дабы не сумела умножиться несправедливость. Ясовершу суд.

Волкодав беспокоился зря. Угрюмцы и не подумали вести их всвою деревню, схоронившуюся от недоброго глаза в лесных закоулках. Оно ипонятно. Трясинные вельхи слишком боялись чужаков, чтобы открывать самоезаветное ради колдуньи, обречённой на казнь. Куда уж там. Здесь боялись дажеродниться с соседями, боялись отдавать своих молодых на сторону и приниматьсторонних к себе. Кто их знает, сторонних! Очень может быть, что это даже и несовсем люди. А если и люди – пожалуй, дождёшься от них чего-нибудь, кроме порчида сглаза!

Кнесинка тоже была для них не своей, но вождей обыденнымаршином не меряют. За могущественными вождями стоят поистине могучие Боги.Такие люди, как дочка галирадского кнеса, они не чужие и не свои. Они ПРЕВЫШЕ.С ними не тягаться ни детям Лесной Ягоды, ни самому Медведю, вздумай онвмешиваться. И уж подавно не совладать мстительному духу ведьмы, которойкнесинка сейчас вынесет приговор.

Так или не так рассуждал Каррил, старейшина роннанов, –Волкодаву знать было не дано. Но другого объяснения поведению харюков венн таки не придумал.

Обозу пришлось продвинуться ещё версты на две вперёд, и эторасстояние кнесинка Елень, блюдя перед лесным народом приличие, ехала наСнежинке. Белая всадница. Телохранители шагали по бокам, с утроенной зоркостьюобшаривая глазами край придорожного леса. Мастеровитые сольвенны из отрядаДекши-Белоголового трудились на ходу, сооружая для кнесинки столец из двухщитов и копейного древка. Потом дорога повернула направо, и открылась большаяполяна, весьма удобная для стоянки.

Место было очень красивое. Малахитовые ели стояли в золотойоправе берёз. Ярко пламенели рябины, увешанные тяжёлыми – к свирепой зиме –спелыми гроздьями. В холодной синеве прозрачного неба стояли белые облака. Сдругой стороны поляны навстречу приезжим и своему вождю вышли роннаны. Однимужчины, все вооружённые, до полусотни числом. Пока галирадцы устраивались ивоздвигали подобающее сиденье для кнесинки, пока подтягивались Лучезаровичи,ехавшие позади, угрюмцы вывели на поводке подросшего медвежонка-пестуна ипривязали его к надёжно вколоченному в землю колу. Зверёныш, привыкший к жизнисреди людей, немного поворчал, но, когда ему дали большую свежую рыбину,занялся лакомством и вовсе перестал обращать внимание на собравшийся народ.Привязь состояла из длинной жерди, закреплённой у ошейника таким образом, чтобызверь не мог дотянуться. Живое воплощение Лесной Ягоды вряд ли догадывалось,что должно было своим присутствием освятить суд над колдуньей. Равно как о том,что на зимнем празднике его торжественно убьют старинным копьём и всем племенемсъедят ещё не остывшее мясо, обновляя связь с Прародителем.